Страница 8 из 20
– Это хто ж за господин-товарищ-барин к нам собственной персоной припожаловал? – выкатился из-за нар шоха-юродивый, которых всегда предостаточно в тюрьмах, в лагерях и на пересылках. – Никак, Вурдулачёк – самый што ни на есть головорез и кровопийца.
«Слава летит впереди меня», – насторожился я, но, настраиваясь на рабочий лад, я перебросил из руки в руку сидорок и с нарочитой весёлостью произнёс:
–
Привет арестантскому люду!
На моё приветствие никто не ответил, но и заметное напряжение спало. Народ стал заниматься своими делами, стараясь не обращать на меня внимания. Один лишь неугомонный шустрик продолжал виться вокруг меня.
–
Где почивать изволите? – кочевряжился он.
–
Отстань, сучонок, – вполголоса процедил я сквозь зубы.
Паренёк не понял. Или понял, но продолжал до конца выполнять предназначенную ему роль детонатора. Меня самым банальным способом разводили на скандал.
–
Может быть, поближе к местам общественного пользования? К Прасковье Фёдоровне, так сказать…
Это была прямая провокация. «Шестёрка» предлагал мне место на «параше». За такой базар принято отвечать и отвечать жёстко.
В следующее мгновение гостеприимный паренёк, крутнувшись вьюном и собирая задницей барачную грязь, залетел под нары. Я вновь перебросил сидор из руки в руку и внимательно оглядел барак. Плохо, если здесь одни уголовники. «Тогда это будет мой решительный бой», – подумал я с какой-то спокойной отрешённостью. За последнее время я так привык к человеческим смертям, что и свою жизнь воспринимал как нечто абстрактное.
–
Ну, вот не успел прийти, а уже обижает слабых, – донёсся до меня добродушный голос.
Я посмотрел на говорившего. Судя по вальяжному виду и поведению, это был какой-то авторитет. Широкоскулый, с близко посаженными маленькими глазками, мужичок полностью соответствовал теории Ламброзо. Развалившись на нарах и почёсывая лохматую грудь, он с деланным сочувствием наблюдал, как копошится под нарами потерпевший.
–
В порядочных хатах гостей так не встречают, – спокойно ответил я, – а этому придурку под нарами самое место.
–
Ну, места распределять тут и без тебя кому найдётся, – хищно оскалился уголовник.
–
Я не претендую, – улыбнулся я добродушно, – только не ошибись при распределении. Люди разные, и запросы у них разные.
Мы, на некоторое мгновение, молча сцепились взглядами. Матёрый волк был неплохим психологом и читать по глазам умел. Потому что то, что я хотел ему сказать, он прочёл.
–
Слушок до нас долетел, что Вурдалак масть поменял. Статью свою достойную забыл и с врагами народа дружбу водит? – произнёс он, отводя взгляд.
–
А я никогда вашей масти не был, – усмехнулся я, – и врагом народа себя не считаю. Человек я просто, и живу по людским законам.
–
Ты хочешь сказать, что в лагере плохие законы? – снова ощерился блатной.
–
Я их не нарушаю. Извини, уважаемый, полюбопытствовать хочу, с кем я дело имею?
–
Гвоздём меня люди кличут.
–
Достойная кликуха. Так где мне на постой определиться? – я снова взглянул в глаза ответственного за барак.
–
Раз тебе по душе политические, греби к ним, – нехотя вымолвил Гвоздь.
Я огляделся. Интеллигентный народ видно издалека. Поэтому, не раздумывая, я направился в нужную мне сторону.
Так началось моё пребывание в «командировке» Амурлага. Мне повезло. На время я обманул судьбу. А события, которые последовали буквально на следующий день, закрутили меня в тревожной карусели.
–
Осуждённый Громов, к начальнику лагеря.
Эта обыденная и привычная на первый взгляд команда повлекла за собой череду загадочных и кровавых событий.
– Жди, – кивнул мне конвоир и отправился по своим вертухайским делам.
Я присел на скамеечку рядом с дверями кабинета начальника лагеря и стал думать о том, что ему могло понадобиться от недавно прибывшего зэка.
Двери кабинета были закрыты не совсем плотно. Поэтому я невольно стал прислушиваться к приглушённым голосам, раздававшимся из-за дверей.
– Эта группа из десяти осуждённых и при троих конвоирах должна отправиться вместе с основной изыскательской партией. Однако когда пересечёте озеро Болонь, то, сославшись на особо секретное задание, вы отделитесь от основной партии и пойдёте на потухший вулкан, который торчит прямо посредине озера, – донёсся до меня сипловатый голос, выдававший в его хозяине заядлого курильщика.
– Вы уверены, что профессор ничего не выдумал? – с сомнением произнёс его невидимый собеседник.
– Твоя задача – секретность и охрана экспедиции, – в голосе курильщика появились жёсткие нотки. – Старик- профессор об этих чёртовых чжурчжэнях знает более чем китайские императоры. И если он сказал, что в районе озера зарыт их клад, значит, так оно и есть. А потухший вулкан – это ориентир. Подробности тебе знать ни к чему. Слушай профессора, он знает что делать.
Я невольно насторожился. Когда речь заходит о сокровищах и кладах – жди беды. Такие мероприятия в большинстве своём заканчиваются кровью. Тем более неизвестные сокровища чжурчжэней. И дальнейшие слова начальника подтвердили мои опасения.
– Что делать, после того как отыщем клад? – голос собеседника стал заискивающим.
– Расходный материал списать. Вместе с солдатами вынесешь найденное сколько сможешь. Хорошо запомнишь дорогу.
– И профессора? – в голосе послышалось удивление.
– Более того, – голос начальника вновь стал раздражительным. – Вернуться в лагерь ты должен один.
– ???
– Что уставился? – голос стал вкрадчивым. – Тебя учить, как это делается? Несчастный случай. Отравление грибами… И ещё чёрт знает сколько способов избавиться от ненужных свидетелей. Или ты хочешь, чтобы о сокровищах знал каждый задохлик в этом распроклятом городе?
– Понял, не маленький, – обиделся собеседник.
– Вот и хорошо. Постарайся это сделать как можно ближе к Комсомольску. Учись у нанайцев. Сначала сохатого к стойбищу подгонят, а затем забивают, чтобы мясо было ближе таскать, – со смешком в голосе произнёс начальник.
«Вот гнида, – внутренне передёрнулся я, – только что приговорил к смерти ни в чём не повинных людей и шутит, сучонок, как ни в чём не бывало. Мы для этой сволочи просто расходный материал».
– Для этого дела я специально из Дальлага попросил двадцать осуждённых. Сам выберешь из них десять более-менее подходящих и действуй. Изыскательская партия отправляется из села Троицкого через три дня.
– Кто поведёт партию? – голос невидимого собеседника стал деловым.
– Ты его знаешь, это Коларов.
– Тот болгарин, которого отозвали с изысканий совгаванской магистрали?
– Он самый. Но ты в Троицкое не иди, а присоединишься к нему в Малмыже. У него задание пройти через озеро Болонь, затем подняться по реке Харпи и выйти на речку Сельгон. Всё понял?
– Понял. Разрешите выполнять?
Я внутренне похолодел. Сейчас откроется дверь, и невидимые собеседники обнаружат, что их самым наглым образом подслушивал тот самый «расходный материал». Что после этого будет со мной, даже не стоило и гадать. Поэтому я не стал дожидаться, чем закончится эта милая беседа, и что есть мочи на цыпочках рванул к входной двери. Там я остановился и тупо уставился в противоположную стену. Когда скрипнула дверь начальственного кабинета, я сделал вид, что испуганно вздрогнул, и поспешил стянуть с головы зэковский колпак.
В коридор вышел невысокий коренастый офицер. Усы «а ля Гитлер» и абсолютно гладкая лысина делали его физиономию комичной.
«Неужели он сам не замечает, что похож на клоуна?» – успел подумать я, прежде чем раздался совсем не смешной окрик.
–
Кто такой?
–
Осуждённый Громов, – вытянулся я, – прибыл по приказанию гражданина начальника лагеря.
–
Забирай его с собой, – услышал я возглас из-за двери. – Это я приказал водить заключённых к тебе на собеседование.
Лысый фюрер испытывающее посмотрел мне в глаза. Я не стал отводить своих честных глаз, а лишь слегка смущённо потупился.