НА РУСЬ!

– Давно ли у вас на воинских советах решают бабы? – желчно поинтересовалась принцесса.

– Не зарывайся, душа моя, – прошептал я ей еле слышно. – Поехали ужедомой, пока нас отпускают.

– С тех самых пор как к ним баб послами направляют, – насмешливо парировала Алтынчеч.

– Баба! – пронёсся по шатру удивлённый шёпот. – Монголы послом прислали бабу.

«Умненькая девочка, вмиг принцессу вычислила, – совсем по-другому взглянул я на дочь булгарского царя. – Не с неё ли придумывали сказку о Василисе Премудрой?».

– Как звать тебя, кусака? – вновь улыбнулась Алтынчеч.

– Я уйгурская принцесса Тань Я, – гордо откинула голову девушка. – Я могу ответить за каждое слово, сказанное мною от имени хана.

– Проводите их за сторожевые посты, – махнул рукой Алтынбек. – Как начнём ратиться, так и узнаем, кто за что ответит.

Встречал нас сам Бату-хан.

– Странно, – не стал он скрывать своего удивления. – Всё ли ты передала как я велел?

– Я сама удивлена, – грустно усмехнулась Тань Я. Было видно, что слова Алтынчеч запали ей в душу.

– Как же они вас отпустили?

– Она, – всё также грустно произнесла девушка.

– Она? Ты говоришь загадками, – голос хана стал немного раздражённым.

– Дочь Алтынбека, мой хан, – встрепенулась принцесса и рассказала ему в лицах всё про встречу с булгарами.

– И они вас отпустили, – вновь покачал головой хан.

– А ты бы хотел, чтобы было иначе! – не выдержал я.

От неожиданности вздрогнула не только Тань Я, но и Батый.

– Это кто? – Посмотрел он на меня неприязненным взглядом.

– Она за тебя головой рисковала, а ты при ней сожалеешь, что её не убили. Скромнее надо быть! – выговорился я и умолк.

«Вот так всегда, – вздохнул я с сожалением. – Сначала меня куда-то несёт, а потом начинаются проблемы».

– Что же ты, принцесса, своему нукеру такую волю дала? – поигрывая рукоятью камчи, украшенной кусочками разноцветной кожи, скривил губы хан.

– Прости моего верного пса, о сын Неба. Его вина состоит лишь в том, что он слишком ревностно служит своей хозяйке. Но ведь и твой дед, великий Чингисхан, ставил верность на одно из первых мест среди достоинств воина. – Принцесса почтительно прижала к левой груди правую руку и скромно добавила: – Ибо, как любой верный пёс, мой слуга не подпустит к своей хозяйке ни врага, ни друга.

– Хм! – усмехнулся Бату, решив свести всё к шутке. – Не очень-то он похож на глупого пса, тупо кидающегося на обидчиков своей хозяйки. Скорее всего, он похож на волкодава.

– Он – моя тень, – просто ответила девушка. – При нём мне никто не опасен. Когда надо он нем, словно рыба, а когда следует, он стремителен, словно спущенная с тетивы стрела.

Батый всё понял и небрежно взмахнул камчой. Направленные в мою грудь копья опустились наконечниками вниз. Но кажущееся благодушие было мнимым. Ребята из охраны Батыя своё дело знали. И стоило незадачливому охотнику за ханской головой сделать хоть одно неверное движение, как он оказался бы проткнутым десятком копий и стрел.

– И даже на меня? – брови повелителя слегка изогнулись.

– Прости его хан, – вместо ответа ещё ниже склонила голову Тань Я.

– Взять её! – последовала хлёсткая, словно пощёчина команда Батыя.

Но не успелиопустившиеся было наконечники копий телохранителей Батыя дёрнуться вверх, как половина из них была перерублена промчавшимся по кругу вихрем. Уцелевшая щетина копий была просто выбита из рук моих противников.

Привычным движением я перекинул за спину щит и, прижимая к груди подхваченную с земли драгоценную ношу, направил Алюра прочь от ханского куреня. О щит тяжело застучали стрелы преследователей. Стрелы были лёгкие и особого вреда не причиняли. Тем более, что влага сделала своё дело и привела в негодность тетивы луков. Ребята старались во всю, ведь на кону стояла их жизнь. Но я был уверен, что даже в такой ситуации ни один истинный монгол стрелять в лошадь не станет. Да ещё в такого красавца как мой Алюр. Каждый постарается набросить на него аркан, да утащить в свой табун для улучшения породы.

– Любимый мой, – доверчиво обмякнув в моих руках подняла глаза Тань Я. Конечно, из-за топота копыт слов я не слышал, но по щекотанию губ у моей шеи всё прекрасно понимал.

Я видел, что преследователи нас настигают. Что ни говори, а восемьдесят моих и пятьдесят килограммов принцессы это приличный вес. Но раньше погони нас нагнала княжеская Болонь и, призывно заржав, куснула Алюра за гриву. Тань Я довольно рассмеялась и играючи перемахнула в седло своей лошади.

– Именем хана Бату – остановитесь! – донёс степной ветер голос начавшего отставать конвоя.

– Останови коня! – крикнула мне Тань Я. – Они нам ничего не сделают.

Я пожал плечами и придержал поводья. Как вы уже, наверное, догадались имена нашим лошадям, давал я: Алюр – «быстрый, резкий» и Болонь – степенное «озеро осенних рек».

Мы повернули лошадей назад и, отпустив поводья, направились навстречу судьбе.

Хан встретил нас лёгкой усмешкой слегка прищуренных раскосых глаз. В отличие от своего деда Чингисхана он обладал более азиатской внешностью. Может быть, действительно, он был плодом меркитского плена Бортэ.

– Правду говорят – верь первому впечатлению, – произнёс он, сверля меня жёстким взглядом. – Твоя тень действительно очень хороша. Подари?

Я видел, как Тань Я буквально обомлела. Хану отказывать нельзя. Я же стоял, словно немой и глупо моргал глазами.

– Он не просто моя тень, он мой товарищ, – осторожно начала княжна. – Он спас мне жизнь в ниппонском походе и спасал ещё множество раз.

– И подарил тебе дочь? – произнесённые спокойным голосом слова хана были словно гром среди ясного неба.

– Скажи отцу твоей дочери, чтобы не тискал рукоять сабли, – усмехнулся Батый. – Смело, но глупо. Вечером жду тебя у себя.

По правде говоря, хану было чего опасаться. На него с регулярной последовательностью предпринимались покушения. Но Батый, как и его дед, имел талант держать в своём ближнем окружении только верных и надёжных людей.

По пути в Сыгнак на его тысячу верных кешиктенов напала орда кипчаков. Погибли все, но ни один не запросил пощады. Хвала Великому Небу и матери – это они спасли его жизнь. Мать настояла, чтобы сын остался и оценил прелести подобранной ему жены. Хитрый дядька сказал, что может это и к лучшемуи отправил вперёд тысячу телохранителей. А сами они на следующий день тайно покинули стоянку матери.

При воспоминании об этом Батый злобно скрипнул зубами.

– Много у меня врагов и не столько внешних, сколько внутренних, – разъяснили этот порыв следующие слова хана. – С внешними справиться не сложно, а вот как быть с теми, кто утром клянётся тебе в дружбе, а ночью подсылает убийц? – он вопрошающе взглянул на принцессу.

– Ты знаешь всех своих врагов, Бата, – не отвела принцесса взгляда.

– Бата ты назвала меня, как называла в детстве, – по лицу великого воителя проскользнула беззащитная детская улыбка. – После вечерней стражи придёшь в мой шатёр. – Повторил он свой приказ, стирая с лица улыбку жёстко прозвучавшей фразой.

– Я – воин! – вспыхнула девушка, а у меня невольно зачесались кулаки.

– Знаю! – рассмеялся хан. – А ещё товарищ по моим детским играм. Для плотских утех у меня хватает женщин, которых навязала мне моя мать. Среди них есть и принцессы, и бывшие жёны царей. А умных и верных людей рядом недостаёт.

– Слушаюсь, мой господин! – голова принцессы склонилась в почтительном поклоне.

Я же никому не кланялся. Псы ведь не имеют такой привычки, и за это на них никто не обижается.

Хан слегка тронул пятками бока своего Эркеза. Тот, словно понимая, что на его спине сидит вершитель судеб целого мира, неторопливо зарысил вдоль кибиток и шатров.

– Вечером пойдёшь вместе со мной, – произнесла принцесса, задумчиво глядя на брызги грязи вылетающие из-под копыт ханского жеребца.

– Боишься за свою невинность? – отомстил я ей за «верного пса».