НА РУСЬ!

– Дабы не оглядывались в пылу сечи мои воины на стоящие у берега лодьи, повелеваю увести флот в верхнее течение, – распорядился Алтынбек, едва нога последнего защитника ступила на берег. Таким образом, он давал понять армии, что отступления не будет.

– Хан булгар сражается на нашей стороне реки, – прокомментировал донесение разведки Субедэй. – Его нукеры останутся на этих берегах навеки.

– Их в два раза больше, – озабоченно свёл брови Батый.

– Тем громче будет победа. Армии врага уничтожают в чистом поле, а за укрытиями крепостных стен их просто добивают. Ни одни стены не спасли обречённых от ярости наших нукеров, какой бы высоты они ни были. – Хмыкнул в ответ старик.

– Ты как всегда прав, учитель, – усмехнулся хан. – Если воины Алтынбека останутся лежать здесь, то падение их городов дело недалёкого будущего.

– Здесь вся их армия, другой не будет, – добавил старый полководец.

– Дело за малым— мы должны победить! – Батый пристукнул кулаком по колену и огляделся по сторонам.

Лица его полководцев сохраняли полную невозмутимость. «Прикажешь умереть прямо здесь, умрём», – говорили их взгляды. И хан этому верил. Слишком много сражений было за плечами. Слишком много чужой крови пролили эти руки, чтобы жалеть свою.

Темник Бурундай был парнем неразговорчивым и угрюмым. Под серебристыми доспехами работы чжурчжэньс- ких кузнецов скрывался мощный торс борца.

Наше прибытие под своё начало он никак не прокомментировал.

Исподлобья взглянув на Тань Я, Бурундай приказал:

– Идёте рядом со мной. За шум и разговоры смерть на месте. Выходим к полуночи.

– Из наших, – толкнул меня локтем Диландай, когда мы вышли из кибитки.

– Из каких это ваших? – улыбнулся я.

– Он же куин! – удивился Диландай моей непонятливости. – Вот где довелось земляка встретить.

– У него что, на лбу написано? – фыркнул я.

– Твой слуга прав, – в кои-то веки согласилась с ним Тань Я. – Бурундай ещё ребёнком был подарен Субедэю морским народом. Тот разглядел в нём способности и воспитал его верным псом Борджигинов.

«Бурундай, Бурундай, – подумал я. – Где-то я уже это имя слышал». Но как я ни пытался напрячь память, вспомнить ничего не смог. Вместо этого она настырно подбрасывала воспоминания двухдневной давности. Тот день выдался на редкость богатым событиями.

– Идём послами, – сообщила нам принцесса, выходя из потайной комнаты Батыя.

Туда её привели по велению хана для тайной беседы. Нас же оставили стоять истуканами посередине шатра под прицелом прищуренных глаз кешиктенов и их копий. Не скрою, что пока длились полчаса аудиенции, я несколько раз был готов ворваться в апартаменты Батыя и разнести там всё к чёртовой матери.

– Когда? – спросил я её взглядом.

– После утренней стражи.

Оказалось, что Батый за опоздание назначил ей испытание. Но мне думается, что дожди навеяли на молодого хана тоску и, чтобы как-то развлечься, он направил девушку на верную смерть. А смерть была неминуемой. То, что предлагал передать Батый, не прощалось гордыми средневековцами.

– Мы должны предложить им сдаться и стать данниками Орды. Кроме того, Алтынбек обязан отдать на ложе Бату своих жену и дочь.

– Всего-то! – присвистнул Диландай.

– Условия невыполнимые, – произнёс я. – Это у азиатов ради спокойствия отдавали на поругание врагу своих жён и дочерей. Здесь такие вещи не проходят. И чем это ты так не угодила хану?

– Ну почему же не угодила, – грустно усмехнулась девушка. – Наоборот, мне оказана великая честь быть послом перед первым сражением в этой войне.

Я понял, что дальнейшие расспросы ни к чему.

Нудный моросящий дождь насквозь промочил одежду. За его мутной стеной с трудом просматривались ближайшие кусты. Вода скатывалась по смазанному бараньим жиром панцирю и обильно впитывалась в неприкрытую металлом ткань.

– Какого водяного Бога мы прогневали? – чертыхался недовольный Диландай. – Если булгары не захотят нас отпускать, то никакая бронь не поможет.

– Не ной! – отмахнулся я, пристально поглядывая по сторонам. – Нас ещё не хоронят.

– Вот, вот, – подхватил куин. – Перед смертушкой хочется вольным телом потянуться, а не чесаться как прокажённый под прелым халатом.

– Не на часуйму идёшь, раб. Попридержи язык! – оборвала его причитания принцесса.

– Послы от Великого хана Бату к хану Алтынбе- ку! – прокричал где-то впереди глашатай, и мы остановились.

«Вот отсюда мы точно не выберемся», – попытался проснуться внутренний голос. Но я не дал ему воли, а стал разглядывать подъехавших булгар. Ничего особенного в них не было – нахохлившиеся словно мокрые курицы мужики.

Они с нарочитым высокомерием оглядели нас и, расступившись в стороны, пропустили вперёд командира.

– Чего хотели? – неприязненно спросил он.

– То я скажу вашему хану! – звонким от волнения голосом произнесла Тань Я.

– Что у Батыкбея воевать некому? – ухмыльнулся булгарин. – Мальчишку сопливого на переговоры отправили. Смелее никого не нашлось?

– Веди к господину, раб! А кто воевать будет, то без тебя решат, – гордо произнесла девушка. – А твои слова насчёт сопливого юнца я вобью тебе в глотку на поле брани. И чтобы они более не поганили слух окружающих, приколю их там копьём.

– Вот даёт молодой… – послышались голоса воинов. – Видать из ханских сродственников, ить как дерзко поглядывает.

Примерно через час мы стояли перед Алтынбеком и его командирами.

– Что привело хана Батыкбея к границам моего государства? – спросил Алтынбек, пытаясь сдержать выплёскивающийся наружу гнев.

Не сомневаясь, что принцесса резанёт правду-матку я замер и непроизвольно попытался нащупать ладонью рукоять катаны. Но за поясом было пусто. Перед входом в шатёр телохранители нас обыскали и обезоружили.

– Мой повелитель хан Бату пришёл с вас, неразумных, взять дань и определить ваши земли под свою руку, – слегка подрагивающим голосом произнесла Тань Я.

Дальше она говорить просто не могла. По шатру промчался вихрь разъярённых голосов.

– Что это, братья! О чём он говорит? – раздавалось отовсюду. – Смерть им! Содрать с них шкуру!

– Тихо! – немного переждав, рыкнул Алтын- бек и, повернувшись к принцессе, ласково спросил. – Я подозреваю, что это не все требования Батыкбея. Иначе зачем ему было собирать так много народа и идти к нам в гости.

– Ещё мой повелитель приказывает своему даннику Алтынбеку доставить на ханское ложе свою дочь Ал- тынчеч-Златовласую. А в последствии и жену Фатиму. Хан желает породниться со своим подданным. – заканчивала Тань Я при гробовом молчании.

Лицо Алтынбека пошло красными пятнами, а вена на его шее вздулась и задёргалась.

«Ой, что сейчас начнётся! – заохал внутренний голос. – Что эта девчонка творит!».

«Замолчи», – устало буркнул я и огляделся по сторонам, примериваясь подороже отдать свою жизнь.

– Они не хотят ни о чём договариваться, отец! – раздался женский голос, и из-за широких спин выступила девушка. – Они пришли нас просто унизить и втоптать в грязь. Но мы не должны уподобляться диким варварам и отвечать злобой на их выходку. Поле нас рассудит, а Аллах не даст в обиду своих детей.

Дочь Алтынбека была действительно златовлаской. Пшеничные с рыжим отливом косички, заплетённые на азиатский манер, негодующе скакали по её плечам, когда она в такт своим словам встряхивала головой.

Я даже не стал задумываться, откуда у дочери мусульманского правителя русоволосая дочь. Кругом славяне, мало ли откуда!

– А тебе, мальчик, я скажу одно. Специально послал тебя на смерть твой хозяин. Убьют послов булгары и в веках опозорят себя воровски пролитой кровью. Подневольный ты человек и говоришь с чужих речей, поэтому иди с миром. Никогда не войду я наложницей в шатёр Бату-хана, жив ещё муж мой доблестный бахутур Буртас.

– Каков будет твой ответ, хан? – проигнорировав речь Алтынчеч, спросила Тань Я.

– Дочь моя его уже дала. Мы станем биться, – угрюмым голосом произнёс царь булгаров.