Однажды я умер

Да, к слову, я тоже кое-что замечаю на соседнем островке — небольшие, стелющиеся по земле кустики с красными ягодками. Тёмно-зелёные, маленькие, овальные листочки, тонкие веточки — я почти уверена, что это клюква!

Мой хвостик касается бока Хранителя, и я тут же киваю ему в сторону этой находки.

Интересно, драконам вообще нормально питаться ягодами? Не засмеют ли меня? Вроде как, нам положено скот воровать… то есть забирать силой, никакого воровства! Ещё, может, данью облагать терроризируемые деревни. Не то чтобы я хотела подобным заниматься, мне даже противны подобные мысли, но… жевать дикую клюкву? А морда во внутрь не завернётся? Я вот не совсем в этом уверена. Стоп, сколько уже я думаю о себе в женском роде? Вот что делает с драконятами голод!

Хранитель отвечает мне коротким кивком. Похоже, понял и одобрил моё желание полакомиться ягодами. Осторожно распихав нас в стороны своими крылышками, он первый двинулся в сторону заветных кустов, навстречу трясине… А мы плавать-то умеем? Не утонем в этом болоте?

Как оказалось, Железо подобными мыслями не задавался. Он смело наступил на одну из мягких кочек и тут же сиганул в болотную жижу, провалившись в неё по шею. А за ним и все остальные последовали, включая Тростинку, хвостиком вьющуюся за Осокой. И только я стою у самого берега, нервно подёргивая собственными ушами, и переминаюсь с лапы на лапу. А что, собственно, я теряю? Если умру — может, перерожусь где-нибудь ещё, в ином месте. Быть может, даже более благородным драконом! Да и вообще, не зря же меня назвали Водомеркой! Вдруг и правда умею ходить по воде?

Найдя в себе силы, я решаюсь и, зажмурившись, прыгаю в вязкую, тёплую трясину, тут же начиная нервно стучать своими лапами.

Во-первых, ходить по воде я не умею, во всяком случае сейчас. Во-вторых, мерзкая болотная жижа схлопывается над моей мордочкой, а я нервно дёргаю лапками, пытаясь нащупать под собой хоть что-то твёрдое, похожее на дно, или хотя бы всплыть на поверхность. Но прижав как можно сильнее к себе крылышки и нервно дёргая из стороны в сторону хвостом, я лишь погружаюсь всё глубже и глубже в эту… бездну! Если подумать, в ней и крупные драконы сидели по кончик своего носа! Я же не умею плавать, в отличие от моих родных! Лапки путаются в нескольких длинных нитях мха, и я, вместо того чтобы перестать паниковать и высвободиться, лишь сильнее бьюсь на месте, запутываясь пуще прежнего. С трудом я продираю свои глаза, но в этой мутной трясине вообще ни черта не видно! Так ещё и, похоже, третье веко или его аналог у меня есть! Глаза от попадания подобного «компота» абсолютно не болят.

Правда, зрение никак мне не помогает. Я всё глубже и глубже погружаюсь в эту мутную пучину и уже почти что слышу ехидные смешки чертей, ставящих на то, сколько я продержусь в этом новом мире. Не очень-то и долго, если подумать — родился, поспал и сдох. Даже поесть не успел… А голод не оставляет меня даже в минуты паники. Эх, а на том берегу клюковка, кислая, но это лучше, чем вообще ничего.

Странно, вроде уже долго барахтаюсь, нервничаю, шевелю лапками, но кислородное голодание так и не желает навестить меня. Разве что в груди странное ощущение, которое я бы описал как чувство «наполненности» и «жара». Причём последнее с каждой новой секундой лишь усиливается. Но ни теней перед глазами, ни головокружения я не чувствую.

Что-то хватает меня за крылья, а затем сильно тянет вверх. Больно! Я дергаюсь и пытаюсь инстинктивно достать до обидчика клыками, но в последний момент замечаю цвет знакомых чешуек — чужой зелёный хвост вьётся перед моим носиком. Не бросили, не забыли, пришли! Приплыли, точнее.

Я стараюсь расслабиться и не мешать родственничкам тянуть меня вверх. Мимо проскальзывает маленькая Тростинка — её я узнаю по размерам. Она осторожно, своими острыми зубками, перекусывает опутавшие меня болотные «лианы», затем толкая снизу, упёршись в животик своими лапками.

Всплеск. Мы выныриваем на поверхность, и меня держат с нескольких сторон лапки братьев и сестёр, не давая вновь пойти камнем на дно. В глазах какое-то время ещё стоит муть, мешающая мне нормально смотреть на мир вокруг, но затем мигательная перепонка отъезжает в сторону, наполняя окружение привычными красками. Тёплый болотный воздух приятно заполняет грудную клетку, и копящийся в ней жар тут же пропадает. Кто-то тыкается мне в крыло носом, и я поворачиваю мордочку к Хранителю, виновато ему улыбаясь, приопуская свои ушки самую малость вниз. В его глазах застыло беспокойство в смеси с радостью… А знаете, эти драконята — не самая плохая родня, которую я мог бы получить в этом мире. Не бросили, не проплыли мимо. Вернулись и помогли. Как же я вас всех люблю! И плевать, что это не мои мысли, а навеянные дурацким превращением в самку дракона инстинкты! Всех бы обнял и затискал! Да так и сделаю, когда доберёмся до берега!

С одного крыла меня придерживает старшая сестрица Осока, а с другого — братец Дремлик. Передо мной плывёт Железо, а вокруг него вьётся из стороны в сторону Тростинка. Постепенно, наблюдая за Хранителем, я подмечаю, как именно он плывёт — крылья слегка расправлены, хвост как продолжение спины — лишь наполовину в воде, и его кончик медленно двигается из стороны в сторону на каждом гребке поджатых к телу лап. Шея поднята вверх, а голова то и дело поворачивается из стороны в сторону, выискивая что-то. Так же плывут и остальные, за исключением Тростинки — она осторожно пристроила свою мордочку на тёплой болотной воде, так, что лишь глаза и нос торчат выше, хвостиком активно петляя из стороны в сторону. Носится как в попу ужаленная! Поднимая небольшие тучки брызг.

Потихоньку я начинаю копировать движения Хранителя, активнее и активнее перебирая своими маленькими лапками. И знаете… У меня всё равно не получается! Что-то я делаю не так, или, может, мне просто не везёт: то плотный комок мха окажется под лапкой, и я за него зацеплюсь; то слишком сильно расправляю свои крылышки, слишком уж замедляя собственные неуверенные гребки, а так же тех, кто меня тянет к противоположному участку суши. Жуть, в общем. Плавать в болотах, тем более в таких — удовольствие не особо приятное. Хотя вода, на удивление, приятно тёплая, да и отвращения к оставшемуся на чешуйках мусору я не испытываю.

Отфыркивая из носа остатки жижи, я осторожно выкарабкиваюсь на холмик, пока Железо погнался за удирающей от него Тростинкой. Похоже, маленькая озорница увидела что-то интересное — и только брызги от её хвоста летят в мордочку сильного и доброго брата. Наша же троица двигается к стелющимся кустам клюквы.

Знаете, очень странно, что этот куст мне кажется даже «большим». Я вообще только сейчас замечаю, что многие вещи вокруг нас неестественно крупные. Или же просто я очень маленький дракончик? Взгляд моих глаз бегает из стороны в сторону, выхватывая различные элементы рельефа, сравнивая их тут же с редкими драконами. Это что, выходит, взрослый дракон где-то метра три в своей холке? Надо будет поразмыслить над всем этим.

Нарвав своими коготками ягодок, я отправляю целую гроздь в свою пасть и начинаю медленно пережёвывать. Какая кислятина! Ухх.

Комментарий к Глава 3. Где я оказываюсь посреди болота.

На данный момент автор сделает небольшой перерыв над работой и вернется к ней.

1. “Скоро_сессия”. Страшная болезнь всех студентов.

2. У меня есть несколько других фиков, которым тоже нужно внимание.

3. Creative crisis Is Coming

4. Если наберётся больше… Допустим, 15 ждунов, я досрочно вернусь к этой работе. А так, стоит ждать продолжения с середины января.

========== Глава 4. Детский сад. Только с болотной живностью вместо каши. ==========

И всё-таки, эти маленькие красные ягодки необычайно противно жевать. Похоже, никто тут никогда не слышал о такой замечательной вещи, как «селекция». Впрочем, а кто именно будет заниматься этим великим и полезным делом? Драконы? Ха! Точно не «эти драконы», перебирающие своими лапами в грязной и вязкой тине. Чем-то мне они напоминают бегемотов — такие же громоздкие, с виду ленивые и неспешные. Только ноздри, глаза и уши торчат из вязкой тёмной топи, сокрытой средь лесов. Хотя, те из моих сородичей, что хоть как-то загребают своим хвостом, бесцельно пересекая болото, больше напоминают заросшие мхом брёвна. И подсыхающая тина, смешанная с трухой, опавшими листьями и прочими прелестями этой топи, лишь усиливает сходство. Никакой драконьей грации, никакого драконьего изящества и величия, описанного в книгах множества фантастов. Где те злобные, хищные твари, дерущиеся за клочок земли; где благородные наставники и учителя; где коварные злодеи и благородные покровители отважных героев? Кажется, я уже поднимал у себя в голове этот вопрос. Но, чёрт, как же обидно!