Однажды я умер

Нужно отвлечься от этих мыслей. И для начала понять, кто я. Мы потихоньку собираемся в один большой переливающийся различными оттенками зелёного круг, пока я старательно пытаюсь определить, какой же у меня пол. Не поверите, но эта мысль полностью овладела мной в этот момент! А как это понять? Я вот и размышляю над этим, вместе со своей семьёй сгрудившись в одну большую, дружную, шипящую кучку. Все вместе мы принялись греться друг об друга.

Это даже по-своему хорошо…

========== Глава 2. В которой мне дали имя. И я им не доволен. ==========

Итак, мы дрыхли. Нет, конечно, сначала мы друг друга почистили, привели собственные чешуйки в порядок. Самая красивая чешуя у моей маленькой сестрички! Она не такая тёмно-зелёная, как, допустим, у меня или Хранителя, и не слишком яркая, как у второй сестры и брата. Скорее, изумрудная, с небольшими коричневатыми прожилками по своим краям. Уже сейчас очень люблю эту маленькую и добрую драконицу, и уже сейчас хочу беречь её как зеницу ока…

Дурацкие инстинкты. Уже бесят меня. С чего я вообще должен что-то испытывать по отношению к неизвестным мне драконам?! Даже не людям! Интересно, мы вообще разумные? Говорить можем? Я вот пока могу только громко и возмущенно попискивать, привлекая к себе внимание Хранителя, что накрыл… ну, попытался нас всех накрыть своими маленькими крылышками, делясь теплом. Стук его сердца отдается лёгкой колыбельной, и я погружаюсь в очередной виток задумчивости, не замечая, как медленно и неспешно скатываюсь в дрёму, переходящую в необычайно яркий сон. Приятный, что самое удивительное, сон. Только я его, как обычно, забыл, а поэтому ничего рассказать вам не смогу.

Разбудил меня предупреждающий рык Хранителя. Этот отважный дракончик поднялся на лапках, скаля свои крохотные клычки и размахивая крылышками, будто бы пытаясь отогнать нависшую над нами угрозу. «Кто может так напугать дракона?» — с ноткой ужаса думаю я, приподнимая свою мордочку и силясь продрать глаза, подхватывая рычание своего брата да расталкивая остальных драконят. Вот только, увидев причину его гнева, я тут же и затыкаюсь. Над нами склонился огромный, судя по всему взрослый, дракон, загораживая своей тушей свет. «Мама или папа?» — растерянно думаю я, всматриваясь в столь непохожую на нашу коричневую чешую.

Незнакомец проходится по нам взглядом, складывая за спиной крылья. Его тело покрыто узором шрамов и царапин. Крупные пластинки светло-коричневой чешуи наползают друг на друга, а грудную клетку прикрывает серо–бежевая кожа. Тёмные, зелёные глаза без особого интереса изучают нас.

Знаете, этот здоровяк, который мог бы спокойно сжать меня в своей лапе, не очень-то похож на маму… или папу. Но это точно «он». Не представляю, откуда взялась эта уверенность, но я просто знаю, что это «он». Похоже, единственное, в чём я не уверен — в своём собственном поле. Ха. Ха. Ха… На самом деле не смешно, это просто рвётся наружу нервное напряжение.

Пока он рассматривает нас, Хранитель самую малость успокаивается, а я замечаю на теле незнакомого гиганта несколько больших сумок и мешочков. Он… вор? Незнакомец тянет свою лапу к Хранителю, а маленький дракончик, недолго думая, яростно бросается на чужие пальцы, попытавшись вцепиться в грубую чешую своими крохотными клычками, защищая нас всех. Я вскакиваю на лапы, вместе с братьями и сёстрами испуганно пища. Мы готовы в любую минуту броситься на незнакомца, обратив на него свою… ярость? Наверное. Ярость драконят, на секундочку! Что я делаю?.. Стою и трясусь, вместо того чтобы броситься наутёк и спрятаться. Но я не могу бросить своих братьев и сестёр на произвол судьбы!

Вот только, к моей радости, не знаю, что уж там думаю остальные, незнакомый дракон улыбается. Он успокаивающе шипит, усаживаясь на краю гнезда и проходясь коготком по спинке Хранителя, пытающегося прогрызть чужие огрубевшие чешуйки.

— Тише, я не причиню вам зла, — громко шепчет чужак, и я, видя, как он продолжает гладить нашего хранителя по спине, слегка расслабляюсь.

Только вот наш большой и сильный брат продолжает грызть чужой коготь, гневно дёргая хвостом из стороны в сторону. Своего рода гордость охватывает меня. Так ему, покажи, что наше гнездо не из слабых!

А, кстати, с какого перепуга я знаю этот язык? Или это моя память так перестроилась и интерпретирует звуки по-новому? Или драконы знают язык свой с рождения? Я чуть прислушиваюсь и понимаю, что незнакомец не говорит на известном мне русском, вероятно, это мой мозг переводит до этого неведомые рычащие, рокочущие, шипящие и свистящие звуки во что-то более понятное. Коварная ты скотина, мозг! От таких шуток можно и с ума сойти!

Когда Хранитель всё-таки успокаивается под осторожными почёсываниями, взрослый дракон устраивает его в одном из карманов сумки на своей груди. Увидев это, я, вместе с оставшимися на земле драконятами, начинаю негромко и обеспокоенно попискивать, подбадривая барахтающегося в плотной ткани брата. Мордочка Хранителя показывается из укрытия, когда он всё-таки находит опору для своих лапок, и окидывает нас взволнованным взглядом.

— Железо, — коротко кидает здоровяк маленькому Хранителю, и я понимаю, что незнакомый не только нас заберёт, но и раздаст нам имена. Следом его пальцы осторожно подхватывают второго моего братика, и дракончик вскоре оказывается в соседнем кармане. — Ты будешь Дремлик. Так, а дальше у нас три самочки…

«Три самочки» — эти слова звучат для меня как смертный приговор. ЧТОООО?! Простите меня, что? Это шутка? Да нет, эта громадина обозналась! Я. Не. Могу. Быть. Женского рода! Какого Дьявола, чёрт тебя подери! Мне что, придётся откладывать яйца? А не пойти бы вам, господа, с такими шутками нахер? Может, всё-таки кома… кошмар запертого разума? Боже, отключите меня от приборов жизнеобеспечения и дайте умереть нормально…

Нет, конечно, со временем я смирюсь со своей судьбой быть девочкой. Но, если честно, никогда не хотел менять пол, однако, жестокая судьба, имеющая отвратительное чувство юмора, решила за меня.

— Осока, — тем временем продолжает раздавать имена коричневый дракон, забирая мою более сильную сестру. А я, выходит, средняя сестра? Да? Как в сказке о царе Салтане. Ну просто с хвоста не встать. Лапы меня не особо держат… Но вот меня тут же подхватывает сильная, неожиданно тёплая ладонь незнакомца. Он какое-то время смотрит на меня, и я чуть было не тону в его огромных зелёных глазах. — Ты будешь Водомеркой.

Прекрасно. Меня ещё и жуком обозвал. Да забавным. Но в честь чего? Почему брата и сестру назвали растениями, а нашего Хранителя так вообще элементом таблицы Менделеева, а меня чёртовым речным клопом?! Обидно, между прочим. Может, я по воде умею бегать, и во мне разглядели подобную способность? Было бы, конечно, забавно. Осторожно пальцы опускают меня в один из мешочков, и я пытаюсь устроиться поудобнее. Лапки путаются в тонких нитях, но в конце концов я высовываю свой нос из кармана. Осталась наша маленькая сестричка.

Незнакомый дракон замирает в нерешительности. Слышится обеспокоенный скулёж Хранителя, перерастающий в его предупреждающее рычание, а затем тяжелый, даже усталый вздох, прилетевшего нас забрать старшего.

— Хорошо. Но она слабая, — обращается он то ли к нам, то ли к Железу, подхватывая дрожащую от испуга малышку коготками и сажая в кармашек чуть ниже моего. — Будет Тростинкой. Тебе её беречь.

Я улыбаюсь маленькой Тростинке, привлекая её внимание и подбадривая негромким мурлыканьем. Изумрудная драконочка подняла ко мне свой носик, улыбнувшись в ответ. Края губ приподняты, обнажая пока что маленькие клыки — да, конечно, до людской улыбки тут далеко, но у неё такой добрый, любящий и преданный взгляд, что я чуть было не проваливаюсь обратно в карман прилетевшего за нами дракона. Он ведь за нами прилетел? Может, он знает где наши мама и папа? Хороши, конечно, родители, ничего не скажешь. Кажется, в обоих жизнях мне с ними очень «повезло».