Страница 8 из 23
«Предвидя простой вопрос читателей: „если Вселенная сначала была маленькой частицей, то что же было тогда вокруг этой частицы?“ – пишет Александров. – могу ответить только: „ничего“. Так как все наши пространство, время и материя заключались тогда внутри частицы – вне ее не было ни пространства, ни времени, ни материи. Точно так же, видимо, их не было и до того, как эта частица – зародыш нашей Вселенной – появилась (и, возможно, она была не первой попыткой природы создать „что-то“). Но не думаю все же, что это „ничего“ стоит рассматривать как „ничего абсолютное“ – это будет значить лишь то, что там и тогда не было привычных нам понятий пространства, времени и материи. А что же было?.. Пока на это вряд ли можно дать ответ. Чтобы понять процесс возникновения Вселенной, нам предстоит изучить и узнать еще немало…»
Статья вызвала среди ученых споры: кто согласился с этой моделью, кто нет. Гамов сообщил, что перепроверил свои расчеты и вынужден признать большую точность модели академика Александрова. Хойл ни с чем не согласился, как и другие сторонники «вечной и несотворимой Вселенной». Однако опровергнуть никто не мог – фактов не было, а на все теоретические возражения есть ответ, что в скором будущем необходимые научные данные наверняка будут получены и или подтвердят, или опровергнут (но мы-то знаем, что подтвердят). Нашелся и у нас, среди советских ученых какой-то критик, который объявил, что данная гипотеза «противоречит марксизму-ленинизму, а потому не может быть верной», но его быстро заткнули – товарищ Сталин тоже с наукой нашего времени уже ознакомился, а без его санкции Александров, понятно, не стал бы свои работы публиковать.
И это не первый случай применения послезнания в науке. Наши ученые, посвященные в проект, уже рассчитывают, что на десять-двадцать лет ее развитие ускорят – и всего лишь за счет таких открытий, про которые в наше время всегда могли сказать: «странно, что раньше не открыли». Теперь в этой временной линии как раз и откроют. Такими темпами, в здешнем 1991 году вполне может быть наука и техника, как у нас в 2012? Так я еще и до полета советской экспедиции на Марс доживу! Или до открытия межвременных проходов – все ж любопытно узнать, что в той истории творится.
– Мой Адмирал, вы опять думаете о делах? – улыбается Анюта – можно забыть о них, хотя бы сегодня? Хочется и потанцевать!
И оркестр заиграл «Севастопольский вальс», про золотые деньки. Надеюсь, в следующие несколько минут нам войны никто не объявит – а то, что где-то далеко на краю земли, обойдется без нас. Хорошо все же жить в сильной стране, которую все в мире уважают. Или боятся!
И не скажу я никому, даже Анюте, что снова являлась мне во сне некая личность, как одиннадцать лет назад. Заявив с гнусной ухмылкой:
– Вы, люди, обвиняете меня в ужасных кознях – устраиваемых с целью получить власть над миром. Неужели вы не понимаете, что если бы я эту абсолютную власть получил – то это было бы так же скучно, как играть в шахматы самому с собой? Гораздо интереснее (и с научной точки зрения тоже) смотреть, как вы, со свободой воли, вовсе не послушные фигурки – и сами устраиваете на земле такой ад, что у меня бы фантазии не хватило. Дерзайте дальше – а буду лишь смотреть!
Сгинь, рогатый, нету тебя! Ты не больше, чем игра моего воображения. Слышал я, что в сне (как и в гипнозе) из подсознания лезет то, чего ты больше всего боишься. Ну так я здесь боюсь по-настоящему и всерьез лишь двух вещей!
По-минимуму – вот проснусь я в своей каюте на борту «Воронежа» в том 2012 году, и окажется что все наши приключения, это сон – и наша Победа на год раньше, и Анюта, и наши дети. С вариантом – «служба хронополиции века двадцать пятого приносит извинения, что вынуждена пресечь». Или то же самое – от высокомудрых пришельцев.
А по-максимуму – что все здесь закончится Третьей Мировой. На что, кстати, эта личность из моего сна делала недвусмысленные намеки, «от вашего вмешательства в историю, в масштабах всей планеты, число смертей увеличилось – а то ли будет дальше?».
Ну хоть и правда, к попу на исповедь идти – раз психолога под рукой нет!
Академик АН СССР А.П. Александров. Об ускорении развития некоторых областей теоретической физики (1955 год)
Как использовать информацию о развитии науки будущего, с наибольшей пользой для государственных интересов СССР?
Что-то безусловно, должно быть засекречено. Но часть – в основном относящуюся к теоретической физике, но не имеющую практического значения в ближайшие полвека, можно было выпустить в открытый доступ, при условии сокрытия иновременного происхождения этих знаний.
Найденый способ решения задачи оказался прост: ускорить естественный прогресс науки за счет нескольких небольших воздействий. В дальнейшем все должно было прийти в движение само собой, подобно лавине, сброшенной небольшим толчком. Таким толчком должно было стать обращение к теории Калуцы-Клейна.
Еще в 1919 году немецкий математик Теодор Калуца попытался объединить теорию гравитации Эйнштейна и теорию света Максвелла путем введения дополнительного пространственного (пятого) измерения. Затем, в 1926 году, шведский математик Оскар Клейн дополнил эту теорию, приняв названное измерение за очень малую величину, благодаря чему оно и остается незамеченным нами. Впоследствии теория Калуцы-Клейна была отброшена наукой отчасти из-за невозможности экспериментального подтверждения, отчасти из-за триумфального шествия квантовой механики, которая, казалось, может совсем вытеснить теорию Эйнштейна. Кроме того, Оскар Клейн еще в 1938 году объявил, что нашел способ обобщить работу Максвелла с учетом симметрии высшего порядка – фактически, он открыл поля, названные в мире «Рассвета» полями Янга-Миллса, на 16 лет раньше собственно Янга и Миллса, однако из-за войны и всеобщего увлечения квантовой теорией его открытие не привлекло нужного внимания. Нашим первым шагом стало внимательное изучение теории Калуцы-Клейна – широкая публикация в советской научной литературе в 1949 году. А «поля Янга-Миллса» (по терминологии мира «Рассвета») – названы «полями Клейна» в честь своего истинного первооткрывателя.
Второй шаг так же был прост и заключался во введении в теорию Калуцы-Клейна N-ного числа дополнительных измерений вместо одного – итогом стало открытие того, что при N измерений теория Калуцы-Клейна с легкостью сводится к полю Клейна – и теория теперь может объединить в себе все четыре известных нам взаимодействия: гравитацию, электромагнитное, сильное и слабое! Работы, посвященные этому открытию были опубликованы нашими математиками в 1950 году. Это уже привлекло некоторое внимание ученых всего мира, однако не столь значительное, как нам бы хотелось: поля Клейна были слишком сложны для расчетов и не давали конечных и значимых величин для простых взаимодействий. Большинство сочли их тупиковым путем.
Таким образом третий наш шаг заключался в том, чтобы, основываясь на теории калибровочной инвариантности Германа Вейля, разработать новые математические методы ренормализации поля Клейна и доказать, что оно является корректной и однозначной теорией взаимодействия частиц. Эта работа была завершена нашими математиками в 1954 году (в мире «Рассвета» – только в 1971 году), к сожалению, уже после смерти Теодора Калуцы. На этот раз реакция научного сообщества была молниеносной и бурной – все поняли, какие возможности дает новое открытие – в перспективе, объединение трех фундаментальных взаимодействий из четырех (за исключением гравитации). На данный момент на эту тему написано уже немало научных работ учеными всего мира, и, полагаю, это только начало – итогом должно стать создание Стандартной Модели – всеобъемлющей теории материи, так как именно к ее созданию привело изучение полей Янга-Миллса в мире «Рассвета». Возможно, мы ускорили ее создание почти на два десятилетия! На данный момент нам уже не нужна помощь послезнания при работах в данном направлении – получив первоначальный толчок, наука отлично продвигается вперед сама.