Годин

Учу физику – атомную физику, релятивистскую квантовую механику. Время от времени впадаю в сумасшедший восторг: сначала половину страницы тебя убеждают в одном, а потом очередное предложение: „На самом деле все обстоит иначе…“ И начинают убеждать в обратном. Ощущаешь себя электроном и чувствуешь свои волновые свойства. Или, как сказал один пятилетний пацан: „Устал, как лампочка на 120 вольт, которую включили в сеть на 220 без трансформатора“.

…

Да, время в школе идет быстрее…

…

Опять прерывала свои записи. Нет мне оправдания, но правда просто нет времени.

Но попробую припомнить важные вещи. Были контрольные по алгебре, русскому языку. По физике и английскому приходили практиканты, почти не учились с ними. Все время сбивали их на песни Cheroke people, etc. „So hard to live, so proud to die…“ Или вообще пропускаем занятия.

Езжу на автобусе в школу. И все время слышу какие-то забавные истории, реплики:

– Внимательнее, товарищ, вы рвете мне колготки…

– Полный автобус похож на женское сердце: нужно нажать, чтобы влезть.

И кто-то добавил:

– И всегда есть место для еще одного…

Поругались с Марком. А мне опять хочется сблизиться с П.

О, my English is terrible! Сейчас в школе десятидневка, когда по всем предметам говорим только на английском…

…

Экскурсия… контрольные…

…

В первом классе учительница рассказывает о звуке „Р“ и просит детей назвать слово с этим звуком. Молчат, потом один мальчик радостно кричит: „Самолет! – Почему? – Ну, он же так делает: р-р-р-р!“

На уроке истории:

– Балканские страны от турецкого рабства освободила русская армия, а от фашистов…

Молчание.

– Хорошо, помогу вам! А от фашистов – красная…

Дети:

– Шапочка!

Вчера была на дне рождения у Милы. Замечательно…»

Левая рука Година замерла на месте, правая скользнула по кальсонам дальше вниз. Прыщавый, продолжая расстегивать ремень, сделал шаг к нему. Алексей чуть присел и запустил ладонь в сапог. Выдернул из него кованый шип длиною в три ладони. Прихватил его из кузни – прапорщик вроде бы не заметил пропажи. Намотал на толстый край шипа тряпку, получилась удобная рукоятка. Другая сторона сходилась четырьмя поверхностностями в узкое острие. Теперь в его руке лежал настоящий стилет. Им так удобно наносить глубокие колотые раны, которые если и не убивают, то очень долго, сложно зарастают.

Сжав в руке «стилет», Годин смотрел на не дошедшего до него прыщавого:

– Ну, чего остановился! Подходи, будешь первым!

Тот не спешил двинуться с места. Тогда Алексей обвел взглядом всех остальных:

– Кто-нибудь другой хочет быть первым? Или вторым? Третьим? Четвертым?..

«Все, Годин, отслужил!»

Побледневший прыщавый отступил назад. На лице щербатого появилась кривая улыбка, глаз у него заметно подергивался:

– Да, ты че, Годин? Мы же пошутили!

Тут же подали голос и другие:

– Ну да, проверить тебя хотели!.. На стойкость!.. Настоящий ты советский солдат или так, баба!..

Алексей смотрел на них недоверчиво:

– Так проверяйте до конца! Подходите! Хоть по одному, хоть все вместе, и я вас на прочность проверю! Может, всех не успею, но парочку точно на тот свет отправлю.

– Больной, что ли? – Никак не мог застегнуть ремень дрожащей рукой прыщавый.

Щербатый сплюнул на пол:

– Дурак, ты, Годин, хоть и умный! Пошли, ребята!

Все семеро, побросав окурки, быстро покинули туалет.

Алексей простоял еще несколько минут в одиночестве и диком напряжении. Рука, сжимавшая «стилет», побелела. Левой он вынул его из правой. Опустился на пол, откинувшись спиной и головой на стену. Подобрал рядом лежащий, еще дымящий «бычок», вставил в распухшие от ударов губы и глубоко затянулся.

Днем на работах ему, как и всем другим «духам», по-прежнему доставалось то подзатыльника, то пинка. Но били его теперь без особой жестокости, как бы «по обязанности». Главное же, что после еще нескольких почти бессонных ночей, когда ждал, что его все-таки снова вызовут в туалет, он наконец смог полноценно отсыпа́ть свои положенные по уставу «от отбоя до подъема» – за ним больше не приходили.

Годин тем не менее не расслаблялся. Любую работу старался делать на совесть, обмундирование держал в чистоте и порядке и ни на минуту не расставался со «стилетом». С «товарищами по армейскому счастью» больше проблему ночных вызовов не обсуждали. После «знакомства» каждый решил ее в одиночку и по-своему.

В работе, в теоретических занятиях и практических тренировках, в ожидании писем с «гражданки» пролетали день за днем, и как-то совсем неожиданно вышел очередной приказ министра обороны об увольнении в запас и новом призыве. «Дедушки» вообще забили на службу, на офицеров и солдат – стали «дембелями». Годин сотоварищи перешли в новую категорию, превратились в «слонов». Как и положено, бывших «духов» ритуально отбили табуретом по заднице:

– Ну, вот теперь вы – настоящие боевые «слоны»!

Когда он в очередной раз попал на работы в кузницу, прапорщик как бы мимоходом сказал:

– Положи на место то, что брал… Больше это тебе ни к чему!

Значит, он видел, как Алексей стащил «стилет», понимал, для чего. А в конце дня немногословный кузнец неожиданно разговорился:

– Слушай, Годин! Отслужишь, оставайся на сверхсрочную – вижу, у тебя настоящий интерес к металлу есть. Научу тебя с железом работать. Подготовлю себе замену…

Годину слова кузнеца были приятны, но он не знал, что ему ответить:

– Я подумаю.

– Подумай, сынок, подумай. Дело и интересное, и… – Похлопал себя по рабочим штанам, – и на карман всегда будешь иметь.

– Я подумаю…

Армейская жизнь Година налаживалась. После дежурств он научился никем не видимым досыпать в танке, в закутке ангара, а то и прямо над тетрадью во время политзанятий или над подшивкой газет в синем красном уголке:

«Вьетнамскими войсками свергнут кровавый режим Пол Пота в Камбодже…

В СССР стартовала Всесоюзная перепись населения…

Аятолла Хомейни вернулся после пятнадцатилетней зарубежной ссылки и провозгласил Иран исламским государством…

В пустыне Сахара выпал снег…

Осуществлен запуск космического корабля „Союз-33“, пилотируемого международным экипажем в составе летчика-космонавта СССР Н. Н. Рукавишникова и первого космонавта Болгарии Георги Иванова…

В Киеве открылся театр драмы и комедии…

Элтон Джон дал концерт в Ленинграде, став первой западной звездой рок-музыки, выступившей в СССР…

Фирма Sony представила Walkman…

В Никарагуа победила сандинистская революция. Покончено с многолетним правлением кровавого и коррумпированного режима „своего для США сукина сына“ Анастасио Сомосы…

В небе над Днепродзержинском (Украина) произошло столкновение двух пассажирских самолетов „Ту-134“. Погибло 173 человека, в том числе 17 футболистов узбекской команды „Пахтакор“…

Советские спортсмены Людмила Белоусова и Олег Протопопов запросили политического убежища в Швейцарии…

Иранская „революционная гвардия“ (студенты) захватывает американское посольство в Тегеране…

Вследствие ошибки американского компьютера, сообщившего о советском ядерном нападении, в США объявлена ядерная тревога. В течение десяти минут мир находился на краю ядерной войны…

Впервые осуществлено переливание искусственной крови человеку…

Pink Floyd выпустили двойной альбом The Wall…»

Отступал и голод. Родители высылали то «трешку», то «пятерку», которые теперь у него никто не отбирал, и можно было прикупить в «чипке» сгущенки, пряников, печенья или конфет. А еще появившиеся знакомые дежурные из солдатской столовой подбрасывали то хлеба с маслом, то пригоршню сахара-рафинада, а то и кусок колбасы. Годин жевал и с улыбкой вспоминал мудрые слова отца: «Главная заповедь солдата: держись подальше от начальства и поближе к кухне…»

Теперь голова Алексея могла полноценно работать, и он уже вполне осмысленно занимался боевой подготовкой. Садился на место механика-водителя и самостоятельно управлял танком. Натренировался вручную заряжать до восьми снарядов в минуту. В любой момент мог заменить командира экипажа. Постепенно становился одним из лучших наводчиков части.