Здравствуй, дочь!

- Привет, - улыбнулась Диана, и я поняла, что она ничего не знает.

Удивляться этому не приходилось - Рома бы вряд ли пошел к ней рассказывать все, что было настолько личным. Хотя, рано или поздно, конечно, Васнецов мог и поведать что-то Диане. Об этом я и хотела поговорить с нею.

- Привет, - устало откликнулась и помотала головой, когда к нам подошел официант.

Мне нужно было заставить себя съесть хоть что-то, но я не могла. Снова вернулась тошнота, перед глазами порой мелькали черные мушки. Лекарства хоть и поглощались мною в огромных количествах, особого эффекта не давали.

- Что-то случилось? - сразу же уточнила Диана, заказав чизкейк и зеленый чай.

Я вскинула на нее глаза. По сравнению с этой цветущей женщиной чувствовала себя просто бледным подобием.

- Случилось, - выдохнула в ответ и… сама не поняла, как все ей рассказала.

Конечно, умолчала о том, о чем знать никому не полагалось, но в целом, ситуацию обрисовала.

- Вот же…

Диана потерла лоб, как будто пыталась привести мысли в порядок.

- Не знаю, что мне делать. Мне плохо, а как подумаю о том, что он может больше не вернуться…

Я всхлипнула и закусила губу, чтобы только не расплакаться. Нет, Царева, тебе нужно держаться. Ради себя и ради двоих детей, один из которых сейчас целиком и полностью зависит от тебя и твоего состояния.

- Он вернется.

Диана неожиданно подалась ко мне и накрыла мою руку своей. После чего добавила:

- Я более-менее успела изучить Рому. Он - вернется.

И на этом моменте у меня сами по себе слезы потекли из глаз. Мне было безумно жаль - себя, наших с Васнецовым детей, но главное - мне было жаль, что у нас с Ромой все получилось не так, как должно было. Но что толку сейчас об этом горевать?

- Если вдруг он тебе напишет или позвонит, ты же мне скажешь? - отерев слезы, спросила у Дианы.

Сама я раз за разом безуспешно пыталась до него дозвониться, каждый раз мысленно чертыхаясь, когда слышала равнодушный голос, оповещающий, что абонент не в сети.

- Конечно! - горячо заверила меня Ди. - И мне кажется, тебе нужно что-нибудь съесть или выпить чаю. Ты такая бледная…

Она посмотрела на меня с искренним участием, и когда я кивнула, щелкнула пальцами, подзывая официанта.

- Мам! А мы за молоком твоим любимым зашли, а то я утром посмотрела, оно закончилось! - радостно возвестила Лера.

Я как раз прилегла, чтобы посмотреть что-нибудь по телевизору в попытке тем самым разгрузить голову.

- Спасибо, моя хорошая, - улыбнулась дочери, ставя бутылку рядом на столик. - Как провели время с бабушкой?

- Ой, - покачала головой мама. - Скупили весь книжный магазин! Лера у нас глотает книжки залпом.

С этим я была полностью согласна.

- Мам, а когда папа приедет? Я никак не могу до него дозвониться, - нахмурилась дочь.

Поймав тревожный мамин взгляд, я вздохнула. О том, что папа снова пропал, я говорить дочери не собиралась. «Он вернется», - прозвучал в голове голос Дианы. Сейчас, в данную секунду, я хотела в это верить.

- А папу вызвали в командировку, - как можно спокойнее сказала в ответ. - Поэтому и телефон выключен. Но он просил тебе передать, что уже очень скучает.

Лера прищурилась, но тут же его губы тронула улыбка.

- Ладно! Если он будет снова звонить - сразу же зови меня!

Она умчалась, а я подернула плечами под маминым взглядом.

- У вас разлад произошел? - тихо спросила она.

- Не совсем так. Но пока Васнецов самоудалился.

Поднявшись с дивана и прихватив с собой бутылку молока, я направилась на кухню со словами:

- Пойдем, выпьем чаю. Расскажу, что смогу.

Голова закружилась так, как никогда до этого. Вдобавок, во рту появился горький привкус. Я попыталась запить его глотком молока, но стало лишь хуже. Нужно будет обратиться к врачу, потому что симптомы анемии не уходили.

- Понятно... жаль, что все так происходит, конечно. И Рому жаль.

Мама вздохнула и отпила глоток наверняка остывшего чая.

- У меня апатия какая-то. Не пойму, что со мной. Кажется, уже не выберемся из этого всего.

- Выберетесь обязательно. Роме только время нужно дать.

Я невесело усмехнулась. Как раз этого у Васнецова от меня всегда было с избытком. Вот только с недавних пор я поняла, что жить хочу здесь и сейчас.

-Я...

Не договорив, вскочила, не понимая, что со мной творится. А в следующий миг мчалась в ванную, потому что меня накрыло таким приступом тошноты, какого не было ни разу в моей жизни.

Часть 37. Роман

Я гнал на предельной скорости. Нарушал, кажется, все правила, что только можно и нельзя. Словно играл тем самым с судьбой в русскую рулетку - повезет на сей раз или нет. Сколь многого можно было бы избежать, погибни я в тот вместе с Леной и Денисом! И сколь многого я бы при этом лишился… Пусть и не имел права на этот период затишья, когда демоны внутри умолкли. Пусть и не заслуживал быть счастливым даже такой недолгий период.

Горло сжал спазм. Трудно было представить, что больше не услышу голоса дочери. Страшно. Страшно остаться наедине со своим собственным адом, где не будет ничего, кроме сводящих с ума голосов, которые слышал только я. Все это пугало. Но куда страшнее было думать, что дочь и любимая женщина увидят меня таким. Я знал, что бывает, когда наступала эта черная полоса. Я не хотел их пугать. Я не хотел, чтобы они боялись меня. Чтобы мучились от невозможности помочь.

Спросит ли обо мне Лера, когда увидит, что меня нет? И что ответит ей на это Аня? Скажет ли, что я снова их бросил? Или попытается солгать, сказав, что уехал по делам? Конечно же, она сделает второе. Даже если сейчас ненавидит меня и не понимает, почему я поступил так.

В голове пронеслись воспоминания о первых встречах с дочерью. О том, как не знал, не умел найти к ней подход. Как не представлял, как оправдаться за годы, когда меня не было. И вот теперь - снова… Вероятно, Лера подумает, что я ее не люблю. От этой мысли с отчаянием крепче вцепился в руль, чтобы удержаться от желания повернуть обратно. Больше всего на свете я не хотел, чтобы Лера думала подобное - что я так и не полюбил ее. Потому что именно из любви к ней убегал сейчас, чтобы, как смертельно больной пес сдохнуть подальше от дома и людей, которые были дороги. Но ребенку невозможно этого объяснить. У детей все гораздо проще, чем у взрослых. Гораздо честнее.

Добравшись до старого деревенского дома, который выкупил в свое время по первому попавшемуся объявлению, я попытался свободно вдохнуть. Когда-то тишина и свежий, с оттенками деревенской жизни, воздух меня успокаивали. Но не теперь.

Я устало опустился на старое крыльцо, жалобно скрипнувшее под весом моего тела. Вспомнилось, как впервые встретился здесь с Эммой Крамольской. Погрузившись в ее проблемы, я понял вдруг, что сам от этого будто бы ожил. Воображал, что могу что-то искупить, начав помогать другим. Наверно, Эм была права - я никогда при этом не позволял помочь себе самому. Но никто и не смог бы этого сделать. Мы все безнадежно одиноки в своих кошмарах.

Я прислушался к себе. Демоны молчали. И от этой пустоты было еще более жутко и невыносимо.

Я по привычке достал телефон, но тут же вспомнил, что отключил его. Наверняка там скопились уже сотни неполученных звонков. Сотни вопросов, на которые у меня не было ответов.

Похоже, не оставалось ничего иного, как закинуться снотворным и надеяться, что погружусь в сон, лишенный всяких сновидений.

Раньше меня спасала физическая работа. Я мог, как одержимый, колоть дрова или копать огород в те минуты, когда не знал куда деваться от свербящих разум воспоминаний. И от того, что все они ходили по кругу, не переступая черты, за которой крылся ответ на самый страшный вопрос.

Но сейчас я не чувствовал в себе сил ни на что. Поэтому, затопив старую печь, принял таблетки и устало смежил веки, ища спасения в сонном забытье.