Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 26

5.

И это общее свидетельство единства Католицизма простирается к его прошлому учению относительно настоящего, также как и к частям его настоящего учения, связанным друг с другом. Никто не сомневается, за тем исключением, которое только что было допущено, что по вероисповеданию римо-католики – наследники и представители Средневековой Церкви, а также, что Средневековая Церковь – законный наследник Никеи; даже допуская, что речь идет о том, нельзя ли провести черту между Церковью периода Никеи и Церковью, которая предшествовала ей. В целом, все стороны сходятся во взглядах, что из всех существующих систем нынешнее вероисповедание Рима – фактически самая близкая аппроксимация к Церкви Отцов, хотя некоторые, возможно, думают, что они еще ближе к Церкви Отцов на бумаге. Если бы Святой Афанасий или Святой Амвросий внезапно вернулись к жизни, нет сомнений, какое вероисповедание они бы выбрали, чтобы оно было их собственным. Все, несомненно, согласятся, что эти Отцы, независимо от того, какими бы ни были их собственные мнения, какие бы протесты они ни выражали, нашли бы себя в одной вере вместе с такими людьми как Святой Бернард или Святой Игнатий Лойола, или с одиноким священником в его жилище, или в священной общине сестер милосердия, или в необразованной толпе перед алтарем, чем с Учителями или последователями любого другого вероучения. И разве мы не можем добавить, что те же самые Святые, которые когда-то жили один в изгнании, другой в посольстве в Трире, если пошли бы дальше на север и странствовали бы, пока не достигли бы другого прекрасного города, расположившегося среди рощ, зеленых лугов и спокойных потоков, то святые братья отвернулись бы от многих высоких приделов и торжественных монастырей, которые они бы нашли, и спросили бы путь к какой-нибудь маленькой церкви, где бы Месса была отслужена в многолюдном переулке или одиноком пригороде? А с другой стороны, может ли кто-либо, лишь услышав имя и поверхностно прочитав историю, сомневаться хотя бы в течение одного мгновения, как народ Англии, в свою очередь, «мы, наши принцы, наши священники, и наши пророки», Палаты Лордов и Общин, Университеты, Церковные Суды, торговые центры, большие города, церковные приходы, поступили бы с Афанасием – тем Афанасием, который тратил долгие годы в борьбе против суверенов за богословский термин?

Примечания

1. Doctrine of Justification, Lect. xiii.

2. Butler's Anal. ii. 3.

3. Proph. Office, Lect. xii. [Via Med. vol. i. pp. 292-3].

4. ii. 3; vide also ii. 4, fin.

5. Analogy, ii. 4, ad fin.

6. Proph. Office, x. [Via Med. p. 250].

7.[ Там же. pp. 247, 254.]

8. Arians, ch. i. sect. 3 [p. 82, ed. 3].

9. Proph. Office [Via Med. vol. i. p. 122].

10 .[«Весьма обычно смешивать непогрешимость с несомненностью, но эти два слова обозначают вещи, абсолютно отличные друг от друга. Я помню определенно то, что я сделал вчера, но все же моя память ненадежна. Я абсолютно уверен, что два плюс два составляют четыре, но я часто делаю ошибки при долгом прибавлении сумм. Я не имею никакого сомнения, что Джон или Ричард – мой верный друг; но я раньше доверял тем, кто обманул меня, и я, возможно, сделаю так снова перед тем, как умру. Я абсолютно уверен, что Виктория – наш монарх, а не ее отец, Герцог Кентский, без каких-либо претензий для себя на дар непогрешимости, так как я могу совершить добродетельный поступок, не будучи непогрешимым. Я могу быть уверен, что Церковь непогрешима, пока я сам чрезвычайно подвержен ошибкам; иначе я не могу быть уверен, что Высшее Бытие непогрешимо, пока я не непогрешим сам. Уверенность направлена к одному или другому конкретному утверждению. Я уверен в утверждениях номер один, два, три, четыре или пять, по одному, в каждом самом по себе. Я могу быть уверен в одном из них, но не уверен в остальных: то, что я уверен в первом не делает вероятным, что я уверен во втором: но если бы я был непогрешим, тогда я должен был бы быть уверен не только в одном из них, но и во всех». – Essay on Assent, ch. vii. sect. 2.]

11. Anal. ii. 3.

12. De Rom. Pont. iv. 2. [Семь лет тому назад, это едва ли необходимо говорить, Ватиканский Собор определил, что Римский Папа, ex cathedrâ81 имеет ту же непогрешимость, что и Церковь. Это не влияет на доказательство по тексту.]

13. Proph. Office [Via Med. vol. i. p. 117.].

14. 1 Tim. iii. 16; Isa. lix. 21.

15. [Ou gar ti nun ge kachthes, k.t.l.]

16. [Vid. Via Media, vol. ii. pp. 251-341.]

Глава 3. Об историческом аргументе в пользу существования развития

§ 1. Метод доказательства.

§ 2. Состояние доказательства.

Примечания.

§ 1. Метод доказательства

Нам представляется, что мы имеем дело со следующим случаем: определенные доктрины пришли к нам, признаваясь апостольскими, из такой далекой древности, что, хотя мы можем указать дату их официального установления в четвертом, пятом, восьмом или тринадцатом столетии, как это может случиться, однако же, их сущность может быть современной Апостолам, и она может быть отражена или подразумеваться в текстах Священного Писания. Далее, эти существующие доктрины повсеместно считаются, без какого-либо сомнения, в каждом столетии эхом доктрин, предшествующих им, и таким образом, их происхождение относят к бесконечно ранней дате, даже если их настоящее соединение с апостольским вероучением было вне поля зрения и неустановимо. Кроме того, доктрины признаются сформировавшимися в один корпус таким образом, что отвергнуть одну, значит, отнестись с пренебрежением ко всем остальным; и корпус доктрин включает и те первоначальные предметы веры, как Воплощение, которые многие противники упомянутой доктринальной системы, как системы, утверждают, что тоже принимают, но которые невозможно, с точки зрения их внешней или внутренней характеристики, разумно отделить от других, которые противники отрицают. Кроме того, эти доктрины занимают всю область теологии и не оставляют ничего, кроме своего подробного разъяснения, какой-либо другой системе; тогда как в действительности никакая конкурирующая система и не предвидится; так что нам приходится выбирать между этой теологией и вообще никакой. Более того, только эта теология обеспечивает то руководство мнением и поведением, которое внешне кажется особой целью Откровения и выполняет обетования Священного Писания, приспосабливаясь к различным проблемам мышления и практики, которые встречаются нам в жизни. И, кроме того, это самое непосредственное приближение, мягко говоря, к религиозному чувству, и к тому, что называется характером ранней Церкви, даже к Апостолам и Пророкам; ибо все согласятся с тем, что Илия, Иеремия, Иоанн Креститель и Святой Павел по своему житию и образу жизни (я не упоминаю о степенях благодати, нет, но о доктрине и поведении, ибо это – пункты в споре), во внешнем и видимом (и это не малое сходство, когда вещи рассматриваются в целом и на расстоянии), – это святые и героические люди, я утверждаю это, более подобные доминиканскому проповеднику или иезуитскому миссионеру, или кармелитскому Монаху, более подобные Святому Торибио или Святому Винсенту Ферреру, или Святому Франциску Ксаверию, или Святому Альфонсо Лигуори, чем любым индивидуумам или любым типам людей, которые могут быть найдены в других вероисповеданиях. И тогда есть высокая априорная вероятность того, что Провидение будет следить за своей собственной работой, будет охранять, направлять и утверждать те изменения доктрины, которые были неизбежны.

2.

Если это, в целом, и есть истинный взгляд на общую форму, в которой существующее содержание доктрин, обычно называемых католическими, предстает перед нами, предшествуя нашему рассмотрению частных доказательств, на которых они основаны, то я думаю, что мы без труда определим, что и логическая истина, и долг предписывают нам относительно нашего восприятия их. Очень мало сказать, что мы должны относиться к доктринам так, как мы приучены относиться к другим предполагаемым фактам, истинам и свидетельствам для них, например, к тем, которые приходят к нам со справедливым предположением в свою пользу. Такого рода случаи встречаются каждый день; и как мы к ним относимся? Мы встречаем их не с подозрением и критикой, но с искренним доверием. В первую очередь, мы руководствуемся не полученными мнениями, а своей верой. Мы начинаем не с сомнения; мы верим, но подвергаем их серьезному испытанию, и не с каким-то намерением, но спонтанно. Мы доказываем их, используя их, прилагая их к предмету или свидетельству, или совокупности обстоятельств, к которым они принадлежат, как если бы они давали им свое толкование или свою окраску, как нечто само собой разумеющееся; и только когда они терпят неудачу, в конечном счете, в иллюстрировании явлений или гармонизации фактов, мы обнаруживаем, что должны отвергнуть доктрины или утверждения, которые мы сначала считали само собой разумеющимися. Кроме того, мы берем доказательства для них, какими бы они ни были, как для целого, формируя комбинированное доказательство; и мы интерпретируем их, если они малопонятны в отдельных частях, такими частями, которые ясны. Более того, мы относимся к ним соразмерно силе априорной вероятности в их пользу, мы терпеливо выносим трудности их применения, очевидные возражения против них, вызванные другими фактами и обстоятельствами, недостаток их полноты или недостаток аккуратности в их применении, при условии, что их притязания на наше внимание значительны.

81

Лат., с кафедры.