Страница 9 из 29
Захлопнув ее за собой, огляделась. В предбаннике, куда я попала, был полумрак, так как света из маленького бокового окошка было недостаточно, чтобы в подробностях увидеть все, что меня окружало, но вот тело мужчины лет пятидесяти, сидевшего навалившись на стену возле входа в следующее помещение дома, заметила сразу.
Вздрогнув, попятилась, налетев спиной на входную дверь, и снова вздрогнула, но на сей раз не от испуга, а от холода. Лед, что намерз с ее внутренней стороны, ожег кожу через тонкую ткань футболки.
Отскочив в сторону, присмотрелась к умершему, который, в отличие от тех, что были на улице, не представлял собой ледяную статую, но от того выглядел еще более жутко. Тонкий слой инея, что покрывал лицо, тело и одежду мужчины, слабо мерцал в дневном свете, отчего казалось, будто он светится.
Поежившись, я отвела глаза от покойника и начала медленно приближаться к двери, ведущей в глубь дома. Однако делая шаг за шагом к своей цели, все же следила боковым зрением за находящимся на полу телом, словно боялась того, что оно вот-вот оживет и начнет шевелиться.
"Ужастиков надо меньше было смотреть!" — мысленно обругала я саму себя и, взявшись за дверную ручку, потянула ту на себя.
На сей раз проблем с открыванием не было. Дверь поддалась легко и я шагнула через порог, где мне открылась просторная комната, в которой, к моему неимоверному облегчению, ничьих тел не обнаружилось. А еще тут, по сравнению с улицей, казалось гораздо теплее.
Порадовавшись этому обстоятельству, я принялась за дело, старательно игнорируя собственную совесть, которая буквально вопила о том, что нельзя обкрадывать умерших. Я была с ней в этом полностью согласна — нельзя. И в иной ситуации, никогда бы не посмела опуститься до мародерства, но сейчас… сейчас пришлось поступиться собственными принципами. Да, люди в этой деревне были мертвы, и было совершенно неизвестно, что их убило. Но я-то была жива, и присоединяться к ним только из-за собственных убеждений, что красть у мертвых нельзя, не собиралась.
Пообещав себе, что если выживу, то век буду возносить благодарности жителям этого неизвестного селения, которые помогли, сами того не ведая, я больше не стала отвлекаться на моральные терзания и сосредоточилась только на поиске вещей, которые могли бы мне понадобиться.
Вламываться во все дома подряд не стала, ограничившись теми, что были не так сильно занесены снегом и выглядели поприличнее. Но вот в один дом, который лишь немногим уступал размерами дому местного старосты, я не смогла заставить себя войти. Заглянув в его окошко, дабы оценить, стоит ли соваться внутрь, тут же отпрянула назад, ощутив, как к горлу подкатывает тошнота. Там, за стеклом, была большая комната, а в ней… в ней были женщины. Мертвые. Я успела заметить пятерых, но подозреваю, что на самом деле их там было больше. Видимо, когда случилась трагедия, какая-то часть женской половины деревни сидела в этом доме и занималась рукоделием. Я слышала о таком обычае, когда селянки собирались вместе в чьем-нибудь жилище и за неспешной беседой пряли, вышивали, вязали и тому подобное. Так и необходимые дела делались, и не скучно было, и в то же время шел обмен последними новостями да сплетнями.
Покинуть дом женщины, по-видимому, не решились, увидев, что творится снаружи, а потому остались внутри, где, впоследствии, и умерли.
Кусая губы едва ли не до крови, дабы не разреветься, и яростно моргая, тем самым не давая пролиться слезам, я устремилась прочь от места, которое стало своего рода сестринской могилой. Все! С меня хватит! Больше не хочу видеть смерть, видеть эти застывшие, с жуткими гримасами ужаса и отчаяния лица!
Спрятавшись в бане, что была выстроена рядом с домом старосты деревни, и куда я стаскивала все найденное, не дала себе времени горевать, а занялась разбором тех вещей, что удалось насобирать. А нашла я немало, вот только среди всего этого не было самого необходимого: еды. А без нее — все, чем я теперь владела, очень скоро потеряет смысл. Зачем вещи мертвому человеку?
Решительно тряхнула головой, отгоняя упаднические мысли. Ничего, мы еще поборемся! Мы еще посмотрим, кто кого!
Вот так подбадривая себя, занялась разведением огня в печке, ибо теперь было чем. Сложность, правда заключалась в том, что огнивом мне прежде не приходилось пользоваться. Я, благодаря деду-охотнику, знала принцип его действия и видела, как тот разжигал этим приспособлением костер, но вот мне самой даже в голову не приходило поучиться этому нехитрому делу.
А еще, когда я попыталась воспользоваться кремнем и креслом, вспомнила об одной детали, без которой развести огонь при помощи этих предметов очень сложно. У меня не было того, что можно было бы использовать в качестве трута. Ведь все, что я нашла в деревне, было холодным и отсыревшим. Да и моя одежда так же успела отсыреть, потому как поверх нее, в попытке защититься от холода, я накинула длинную шубу из кроличьего меха, найденную в доме старосты.
Ругаясь себе под нос, забегала по небольшому пространству бани, пытаясь согреться, а заодно придумать что делать. И вот, пробегая в очередной раз мимо одной из стен, обратила внимание на то, чем были проложены швы между бревнами. Подойдя поближе, принялась пальцем ковырять нечто, похожее на мох и, когда в ладони образовался небольшой комочек, задумалась: А может ли это гореть?
Решив, что ничего не теряю, если попробую, наковыряла этого вещества побольше и сунула в карман штанов, в надежде, что там оно если не высохнет, хотя бы немного нагреется от тепла моего тела. А пока выжидала время принялась складывать в найденный холщевый мешок на завязках все то, что собиралась взять с собой в путь завтра. Сегодня идти куда-либо было бессмысленно, потому как бледные, практически бесцветные небеса чужого мира начали стремительно темнеть, предвещая скорую ночь. Так что с тем, чтобы развести огонь, надо было спешить. Кто его знает, вдруг ночью резко похолодает?
Развести огонь мне все-таки удалось, что я сочла добрым знаком и своей личной победой. Оказалось, что мох, который я наскребла со стен, пусть и не горел, зато мог отлично тлеть. Этого хватило, чтобы тонкая щепа, заботливо приготовленная рачительным хозяином бани для ее розжига, и щедро политая мной найденным в доме старосты самогоном, быстро занялась. Потом в топку полетели дрова из поленницы, что обнаружилась возле стен постройки, и постепенно помещение бани стало наполняться таким желанным в нынешней ситуации теплом.
Это настолько подняло мой боевой дух, что даже отсутствие провианта и сводящий от голода живот перестали казаться мне такой уж огромной проблемой. Не беда! Еду найду, а не найду так пойду охотиться. Зря что ли вместе с необходимыми вещами я притащила в баню и найденное в деревне оружие: лук со стрелами, пару кинжалов и короткий меч. Последнее, правда, я сама не знала зачем взяла, потому как не умела этим пользоваться. Но решила, что пусть пока будет. Выбросить всегда успею. А вот на лук со стрелами у меня были большие надежды. Научиться стрелять из него мне казалось куда проще, чем мечом махать. Надо только потренироваться.
Размышляя обо всем этом, натаскала в баню побольше дров, потому как знала, что чтобы протопить ее хорошенько, их потребуется немало. Затем развесила для просушки найденную одежду и одеяла, а уже потом занялась собой любимой.
К тому времени, когда я, вымывшись и как следует растершись самогоном, дабы после всех своих сегодняшних приключений не заработать воспаление легких (а то и еще что похуже), легла спать, небо за маленьким окошком стало чернильно-черным. Даже звезд не было видно.
Завернувшись в теплые, успевшие просохнуть у жаркой печки одеяла, улыбнулась. Пока, со всеми трудностями, что выпадали на мою долю, я справлялась. И справлялась исключительно своими силами. А раз так, значит и дальше надо продолжать в том же духе. Нельзя сдаваться! И я не сдамся! Пока есть силы, буду бороться и выживу всем назло!
С этими мыслями, да под приятное потрескивание поленьев в печке я и уснула, чтобы встретить следующий день с новыми силами.