Страница 46 из 55
Но рука Пайпер скользнула под мою руку, крутя механический рычаг. Дверь резко распахнулась.
Я уставился на полки. Я не был уверен, как долго это продлится.
– Я могу тебе что-нибудь приготовить, – сказала Пайпер.
Ее голос причинил мне боль. Его тихая мелодия действовала мне на нервы. Я не мог смотреть ей в лицо. Я не мог смотреть на нее.
Я не мог позволить себе чувствовать к ней что-то еще.
Мое горло было хриплым, непривычным.
– Я в полном порядке.
Я схватил пригоршню сыра и мяса, но бутерброд мне был не нужен. Я бы все равно его выбросил.
– Ты не ложился спать прошлой ночью.
Почему она говорит так тихо? Неужели она думала, что сломает меня одним-единственным разговором?
Скорее всего, так и будет.
– Нет, – ответил я.
– А где же ты спал?
– Внизу.
Она внимательно посмотрела на меня. Я не знал, что она ожидала там найти.
– Ты придешь сегодня в постель?
Я уже знал ответ на этот вопрос.
– Нет.
– Но почему?
– Я должен оправдываться?
Возможно, я и оцепенел, но почувствовал холод в этих словах. И Пайпер тоже.
Она кивнула.
– Хорошо. Я отнесу свои вещи обратно в комнату.
– Возможно, это и к лучшему.
– Ты собираешься сказать мне, почему? – спросила она. – Ну что, хватит с тебя меня? Стало слишком реальным?
– Не дави на меня.
Она не была напугана.
– А то что? Ты собираешься разозлиться? Ты будешь дуться? Ты будешь метаться по дому с пеной у рта, как проклятое бешеное животное?
– Может быть, я так и сделаю, – я бросил свой бутерброд в раковину. – Так вот чего ты ждешь? Ты хочешь, чтобы я разозлился? Чтобы кричал? Чтобы потерял контроль?
– Как ты думаешь, Коул, как долго ты сможешь держать его запертым внутри? Ты провел последнюю неделю, живя в этой пассивной, саморазрушительной оболочке. Ты не держишь его в себе. Ты позволяешь ему расти.
– Мы закончили наш разговор.
– Да, – Пайпер пожала плечами. – Потому что, когда это ты делал что-то такое, что могло бы тебе помочь?
Я хлопнул ладонью по стойке. Даже не почувствовал этого.
– Я пытаюсь защитить тебя, красавица!
– И я предложила свою помощь. Я предложила послушать тебя. Я хочу быть рядом с тобой, но это ты мне отказываешь. И знаешь что? – ее голос был напряжен. – У меня и так достаточно дерьма на сегодня. У меня нет сил убеждать тебя, что я на твоей стороне. Просто забудь об этом.
На кухне стало слишком тихо. Я напряженно прислушался.
Тишина.
Я окликнул Пайпер, прежде чем она бросилась прочь.
– А где же малышка?
Ее голос был полон горечи. Она даже не потрудилась обернуться и посмотреть на меня.
– На сегодня она у отца.
Воздух с трудом вырывался из моих легких.
Ее отец.
Это объясняло, почему Пайпер была на взводе. Я не винил ее за это. Отец Роуз был полным придурком. Они жили в особняке уже несколько недель, но это был первый раз, когда он попытался увидеть свою дочь.
Какой дурак откажется от такого благословения?
Я спрятался внизу. Это был день для ног, и это означало знакомое напряжение и дискомфорт. Но даже после нескольких часов тренировок я ничего не чувствовал, только оцепеневшую отрешенность.
Я знал, что попал в беду, но вряд ли Пайпер поймет, что меня мучает.
Это отстранение меня не взбесило. Это было ожидаемо, но то, как Лига, «Монархи» и ее собственный отец разговаривали с ней… Она не заслужила их снисходительности, их отвратительных оскорблений.
Ей следовало бы защищаться. Вместо этого эта красивая, упрямая, замечательная женщина пыталась мне помочь. И я ей отказал. Повторно. И все потому что…
Потому что я не мог позволить ей увидеть себя настоящего.
Потому что я слишком боялся потерять ее.
Потому что я был влюблен в нее.
Эта мысль была как удар под дых.
Сейчас не время это осознавать. Четыреста фунтов веса лежали на моих плечах, когда я согнулся в середине приседа. Любовь была единственной силой в мире, способной поставить человека на колени. Паническое падение в середине приседа было бы тем, что сломало бы его колени.
Гири с грохотом упали на скамью, застыв на месте, когда я рухнул на землю. Я вылил воду себе на голову и подождал, пока комната перестанет вращаться.
То, что Пайпер оставила меня, сбило меня с толку.
Я и понятия не имел, что вообще могу кого-то любить. Что бы ни согревало во мне Пайпер, оно было вдохновлено сердцем, которое не билось ни для кого и ни для чего... никогда.
А малышка?
Боже, как же мне не хватало фрикадельки!
В это время дня она обычно передвигалась по детской комнате в стиле ходячих мертвецов. Она прижималась к пластиковой сетке, просовывала пальцы в дырочки и бормотала что-то о своем дне, о своих любимых фигурах и пыталась отсчитать мне десять повторений.
Я мог бы быть несчастным без Пайпер, но я был чертовски одинок без Роуз.
Моя тихая и одинокая жизнь была разбита вдребезги, и я не мог быть счастливее. Мне нравилось то, что я чувствовал к Пайпер. Это тепло. Путаница. Она усмирила зверя и разбудила человека, и доказала, что я могу быть…
Обычным.
Я принял душ и переоделся, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы найти Пайпер.
Но что-то было не так.
Прошло уже несколько недель с тех пор, как она впервые появилась в фойе. Она заглядывала в щель между занавесками и все больше расстраивалась, поскольку тот, с кем она пыталась связаться по телефону, отказывался отвечать. Ее голос дрогнул от кипящей ярости.
– Джаспер, мне все равно, где ты и что делаешь. Перезвони мне сию же минуту.
Ее паника раздавила меня. Она положила трубку, подождала десять секунд и снова набрала номер. Ее руки дрожали так же сильно, как и нижняя губа. Она была на грани слез, и это было похоже на то, как соль сыплется на мои раны.
Я взял ее за руку.
– Что случилось?
Она оттолкнула меня, но прежде чем освободиться, ее пальцы впились в мою рубашку.
– Ничего. Не беспокойся об этом.
Я не дал ей уйти.
– Пайпер.
– Я с этим разберусь.
Да, не очень хорошо.
– Что происходит?
Она проглотила неуверенность в своем голосе, широко раскрыв дикие глаза. Ее рука запуталась в кудряшках, выбившихся из конского хвоста.
– Джаспер еще не вернулся с Роуз.
Я проверил свой телефон.
– Еще нет и семи часов.
– Он должен был привезти ее домой в пять часов.
Тот покалывающий прилив тепла и адреналина вернулся.
Ослепление.
Жажда.
Пайпер снова позвонила Джасперу и стала высматривать в окно воображаемую машину, которая подъедет к дому. Ответа не последовало, и он не перезвонил. Она положила трубку и прижала телефон к подбородку. Она снова повернулась ко мне, ее лицо исказилось от страха.
Блядь. Я должен был помочь. Я должен был что-то сделать. Костяшки моих пальцев хрустнули, а руки сжались в кулаки.
Но злость ничего не исправит. Она нуждалась в утешении. В ком-то, кто поддержит ее. Кто-то должен был заверить ее, что все будет хорошо – что я все сделаю хорошо.
– Он опаздывает на два часа. Он еще не звонил. И даже не написал мне, – Пайпер покачала головой. – Я понятия не имею, где он сейчас с ней. А если что-то случилось?
– Ничего не случилось.
– Она еще так маленькая, и он не понимает, что она всего лишь ребенок, – ее голос стал жестче. – Она могла подавиться своим обедом.
Я не позволял ей волноваться из-за гипотетических предположений.
– Ребенок должен вдохнуть свою пищу. Подавиться – значит пропустить обед, а ты же знаешь, что она этого не сделает.
– А что, если она ранена?
– Я видел, как она лебедем нырнула с дивана и поднялась. Она не пострадала.
Пайпер кивнула, слишком сильно преследуемая паникой.
– Что, если он ее заберет? – прошептала она.
Пять маленьких слов, которые заставят вас обоссаться от ужаса.
Нет. Ни за что. Я не позволю Пайпер страдать от таких мыслей.