Лев в долине

- Конечно, знаю. Как раз этому я собиралась посвятить завтрашний день.

- Теперь такая необходимость отпала. - Эмерсон склонился над умывальником. - Я сам обо всем позаботился. Мы можем выехать в Дахшур завтра рано утром.

- Завтра утром?

Эмерсон принялся брызгать над тазом, фыркая, словно огромный пес.

- До чего же хорошо освежиться! Разве не прекрасно будет снова вернуться в пустыню, Пибоди?

Песок и звезды, тишина и покой, уединение, никто не отвлекает...

С одной стороны, я была страшно зла на своего драгоценного супруга, с другой - меня душил смех. Эмерсон весь на ладони, как дитя. К тому же меня всегда отвлекает игра мускулов у него на спине. Я взяла полотенце и помогла ему вытереться.

- Я вижу тебя насквозь, Эмерсон. Тебе хочется побыстрее увезти меня из Каира. Что ж, я, разумеется, разделяю твой энтузиазм по поводу песка, звезд, уединения и прочего. Но мне еще надо успеть многое сделать, прежде чем...

- Вовсе нет, Пибоди. Недаром Абдулла и наши люди провели в Дахшуре все лето. Если помнишь, мы решили, что оставлять участок без присмотра рискованно. Не сомневаюсь, что они уже нашли и приготовили для нас подходящий домик и перенесли туда вещи, которые мы оставили прошлой весной в Дронкехе...

- У нас с Абдуллой разные представления о "подходящем домике". Мне понадобится...

- Все, что тебе понадобится, можно будет привезти, когда ты на месте разберешься, чего там не хватает...

Голос Эмерсона звучал хрипло, а словам недоставало обычной для него точности. Я увидела, что он смотрит на меня в зеркало с хорошо знакомым мне выражением.

- Мне побриться, Пибоди?

- Обязательно. Ты такой колючий...

Он обнял меня, прижав вместе с полотенцем к груди и оцарапав мне щетиной щеку.

- Так мне побриться, Пибоди? - повторил он еще более хрипло.

- Что ты, Эмерсон... - начала было я, но продолжения не последовало.

Мало-мальски догадливый читатель меня поймет и простит. Дальнейшее совершенно вскружило мне голову - признаться, с моей головой в таких ситуациях всегда происходит невесть что...

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я почувствовала жжение в затылке и невольно оглянулась. В дверях стоял Рамсес, да не один, а с кошкой в руках! Оба наблюдали за нами с любопытством закоренелых бесстыдников.

- Рамсес! - вскричала я гораздо громче, чем собиралась. - Кажется, ты ухмыляешься?

- Это улыбка уважения и одобрения, - возразил мой несносный сын. - Мне нравится, когда вы с папой предаетесь подобным занятиям. Пока еще мне трудно объяснить, чем это вызвано. Полагаю, дело в подсознательной потребности в...

- Рамсес! - гаркнул Эмерсон. Красноречие сына дало ему время отдышаться. - Марш в свою комнату! И закрой за собой дверь.

Рамсес немедленно исчез, но настроение было уже испорчено. Эмерсон смущенно кашлянул и потянулся за бритвенным прибором.

- Придется подумать о надзирателе для Рамсеса, - буркнул он. - То есть я хотел сказать, что пора приставить к нему гувернантку...

- Нет, именно надзирателя! - Я присела за туалетный столик в надежде соорудить из взъерошенных волос подобие великосветского пучка. - Если помнишь, я предлагала взять с собой слугу, но ты воспротивился.

- Нельзя было разлучать беднягу Джона с невестой, - промычал гуманист Эмерсон, взбивая кисточкой пену в чашке и намыливая щеки. - Ничего, вот доберемся до Дахшура, а там заставим Селима вспомнить его прошлогодние занятия.

- От Селима и в прошлом году было не много толку. Я помалкивала, чтобы его не обидеть, но с ним Рамсес был совершенно неуправляем. Да что там, вместо того чтобы охранять Рамсеса, Селим превратился в его сообщника! Рамсесу нужен толковый наставник. Пока что у него очень одностороннее образование. Да, он расшифровывает египетские иероглифы так же запросто, как обычный ребенок его возраста читает по-английски, зато у него крайне поверхностное представление о науках, а в истории своей великой нации он вообще ничего не смыслит.

- Почему? Например, ему не чужда зоология. Он все время подбирает бродячее зверье...

- Я говорю о физике, астрономии...

Эмерсон презрительно фыркнул, забрызгав пеной все зеркало.

- Никак не постигну, какая разница, что вокруг чего вертится - Земля вокруг Солнца или наоборот? Лучше не загружать мозги всякими глупостями.

- Сдается мне, Эмерсон, ты не сам придумал эту невежественную сентенцию.

- Несомненно, то же самое тебе скажет любой благоразумный человек. Не беспокойся за образование Рамсеса, Пибоди! Он и так проживет.

После этого легкомысленного заявления Эмерсон молча провел по щеке зловеще посверкивающей бритвой. Разумеется, я осталась при своем мнении, но решила промолчать, дабы избежать несчастного случая. Только когда бритва оказалась на безопасном от горла моего супруга расстоянии, я с нажимом вопросила:

- Значит, мы уезжаем завтра утром?

- Да, если это тебя устраивает, дорогая.

- Совершенно не устраивает! Сначала мне надо закончить несколько дел...

Эмерсон возмущенно обернулся и погрозил мне бритвой.

- Ты имеешь в виду эту дамочку Девоншир?

- Дебенхэм! Неужели такая уж трудная фамилия? Я действительно хотела дать мисс Дебенхэм несколько добрых советов - тех самых, которые она наверняка услышала бы от своей матушки, будь та жива. Что ж, придется сделать это сегодня вечером.

- К черту!

- Поторопись, Эмерсон. В "Мена-Хаус" будет столпотворение: пирамиды при лунном свете - популярное зрелище. - Я сумела-таки собрать непослушные волосы в аккуратный узел. - Но дела, о которых я обмолвилась, - это покупки. Уверена, ты приобрел далеко не все, что мне потребуется.

- Напрасно ты так уверена. Я даже накупил этих чертовых микстур, примочек и пластырей, которыми ты вечно мучаешь аборигенов.

- А как насчет чаш для причастия?

- Причастие?.. Знаешь, Пибоди, я еще готов терпеть, когда ты изображаешь из себя лекаря, но если вдобавок ты займешься причащением и отпущением грехов, я взбунтуюсь. Это идет вразрез с моими принципами: не потерплю у себя под носом нелепых суеверий! Но проблема не только во мне. Что на это скажет англиканская церковь?

- Все бы тебе шутить, Эмерсон! Ты ведь отлично знаешь, что я хочу заменить те, которые Гений Преступлений украл из церкви в Дронкехе в прошлом году. Деревенский староста был так безутешен, что мое сердце дрогнуло. Раз мы не в состоянии вернуть оригиналы, попробуем хотя бы утешить его новыми. Ты наверняка не приглядел на рынке ничего подходящего?