Страница 5 из 8
Ещё одним развлечением юного жулика, так называл Саню отец за хитрый характер, было заглядывание в чужие окна. Это касалось не только окон на первых этажах, иногда, она могла по несколько минут, задрав голову, смотреть на люстры, скупо делящиеся светом с прохладным вечером. И думать, и мечтать о том: а как выглядит квартира? а больше ли она чем у Сани? довольны ли жильцы ремонтом, накрыто ли у них на стол? а может там какой-нибудь праздник? Все эти вопросы были в голове у маленькой девочки и изливались часто на тех детей, кому повезло гулять с ней в этот вечер вместе во дворе. Они, конечно, мало её понимали, и нельзя сказать, что они были глупее или умнее Сани, они просто были другие, как и она, была другой по отношению к ним. Из-за этого у неё и не было хороших друзей в детском возрасте, только при встречах с детьми друзей её родителей или редкие приятели в детском саду или дворе. Вообще Саня, до появления в доме Морозцевых интернета, очень мало получала ответов на бесконечно всплывающие вопросы из-за чего снова прибегала к фантазии. Своё всепоглощающее желание познания всего, что она видела, Саня пронесла через всю свою жизнь и не на миг не стеснялась этого и не боялась задать вопрос, удивительно, как её только не смогли соблазнить дяди предлагающие конфеты, которыми её так пугала мать.
Болезненность Саши сильно уменьшилась за год. Она уже не болела чаще других детей, больше не ходила как снеговик с красным носом и кожа её теперь имела яркий оттенок слоновой кости, однако всё это как назло очень шло к её улыбающемуся худому и точёному личику. За год Саня успела перенести ветрянку, которая, к слову, ей очень понравилась, ведь в это время ей покупали много конфет, бабушка подарила энциклопедию про динозавров, а ещё её очень смешено щекотали, когда мазали жгучей зелёнкой. Вообще энциклопедия дала новый глоток воздуха в познании Саней мира, ведь помимо того, что это была интересная книжка про огромных ящериц, так ещё она и объясняла простым и доступным языком их строение. Иногда Саня даже просила читать ей её на ночь вместо сказок и историй. Динозавры стали её любимой темой ещё на долгое время.
Помимо ветрянки были, однако, и другие болезни и совсем не сладки, не интересные и не щекочущиеся. Так Саня перенесла на себе все тяжбы ангины и заболеваний уха. Она пролежала два раза в больнице, и её лечащий врач уже хорошо знал, что перед ним за фрукт и даже вёл с ней важные беседы о том, хорошо ли кормят дома и в детском саду. Хотя врач каждый раз при появлении её и казался обеспокоенным или занятым, но когда понимал, что девочка решительно настроена не болеть, со всей добротой и серьёзность подходил к её проблемам. «Многие дети сами выдумывают симптомы, чтобы не ходить в сад или школу, а ваша дочь сама болеть не хочет, это очень помогает ей выздоравливать» – как-то сказал врач матери Сани и та на секунду даже просияла.
День рождения и новый год были похожи один на другой, и Саня не видела, а может, не хотела видеть различий. Её захватывала сама атмосфера праздника, а главное подарки. Гости менялись, дом, хотя и скудно, но украшался по-разному, звучали разные поздравления, но суть всегда оставалась одинакова. Время тянулось и только цифры на торте и новогодней гирлянде говорили о том, что-то изменилось. Для Сани же стало более интересно то, что её, уже повзрослевшую, почти шестилетнюю девицу, начали возить гулять в большие городские парки, а бабушка начала водить её в музеи. Это и вправду было ей куда интереснее детского сада, который она хоть и любила, но он был для неё слишком обыденным. Для неё уже чётко начали вырисовываться город и люди, живущие в нём. До этого весь мир был для Сани ограничен лишь стеной домов окружающих двор, магазинами и дорогой в детский сад, и пока Саня, в силу возраста, ещё могла удивляться чему-то новому, она делала это и выжимала всё возможно удовольствие.
Парки ей казались огромными городскими лесами с прудами, фонтанами и бесконечно работающими бесчисленными кафе под тентами. Во истину, это число неутомимо работающих воняющих и проигрывающих самую ужасную музыку заведений было велико. От каждого из них шёл свой собственный ужасный запах, который из-за близости с другими сливался обычно во что-то ещё более мерзкое. Саня никогда не понимала, кто и зачем ходит в эти кафе, что они там едят и почему так странно танцуют и часто падают. Родители никогда не ходили в такие места и дочь конечно же не водили, они обычно спокойно прогуливались вдоль деревьев или уходили вглубь и кормили белок или уток. Это всегда успокаивало. Пару раз они даже устраивали пикник с друзьями родителей, но он почему то показался Саня подозрительно похожим на то, что она видела в тех мерзких кафе. С детьми она не играла и мало общалась, они были старше и старались от неё избавиться.
Музеи и выставки больше прельщали внимание ребёнка, нежели деревья и свежий воздух, особенно такого ребёнка как Саня. Хотя у родителей не было денег, времени и особого желания ходить с Саней на подобные мероприятия, это делала бабушка, так как была обеими руками за развитие во внучке учёного потенциала. Они ходили куда-то примерно раз в несколько месяцев, и Сане это нравилось, и было для неё лучом света среди серых будней. Большинство выставок было посвящено истории или животному миру, интереса для Катерины Владимировны они мало представляли, всё это она либо знала, либо считала шарлатанством, и на то были причины. Однако маленькая девочка питала к ним особый интерес. Водила её бабушка туда по большей части для дошкольного образования, ведь близился 2001 год, год, когда Саня пошла в школу. Однако год этот был весьма угрюмым и омрачённым одной историей.
За, примерно, пять месяцев до первого сентября, была весьма обыденная суббота. Саня с матерью были дома, а отец отлучился на работу для дополнительного заработка, который был так необходим семье. Маргарита Викторовна, тревожная по своей природе и особенно грустная и замученная в этом году, спорила с Саней. Саня же, развеселённая и особенно озорная в этой утро, отбирала у матери конфеты и бегала с ними по всему дому, заливаясь хохотом. Такая ситуация была не редкостью в доме Морозцевых, и Маргарита Викторовна возможно бы сдалась, но.…Вдруг в дверь позвонили. Мать Саши отвлеклась от дочери, крикну ей что-то вроде: «Дождёшься ты у меня», и пошла открывать. На пороге стоял младший сын соседки.
– А, Вася, ты пришёл с Саней поиграть? Так она наказана, много хулиганит сегодня, – быстро сказала Маргарита Викторовна, бросив суровый взгляд на дочь и поправив выбившийся из общей массы локон волос.
– Нет… Вас… Вас мама звала, я просто зашёл передать – Опустив голову, тихо говорил мальчик.
Сердце у Маргариты Владимировны ёкнуло и она присев на одно колено нежно подняла вверх лицо Васи. Оно было заплакано. Он быстро дёрнулся в сторону и убежал в сторону своей квартиры, можно было услышать лишь один громкий всхлип и удар дверью об косяк. Маргарита Владимировна тут же забыла про Саню и метнулась за ним, как была: в домашнем халате и с бигуди. Саня осталась в гордом одиночестве. Она не понимала, почему так спохватилась мать, не понимала слёз Васи, она с ним никогда особенно не дружила, и не любила, когда приходил или был на её днях рождения. Через какое-то время девочка осознала, что находится одна и у неё во власти есть пульт от телевизора и сладости, однако мать могла вернуться, и Сане пришлось прибегнуть к тактическому манёвру, а именно – закрыть дверь. Задвижка легко поддалась и сразу щёлкнула, никакого труда для ребёнка.
Прошёл час, может быть меньше, Сани сидела на своём диванчике и икала от конфет. Её мало что занимало кроме движущихся картинок на экране и сладости во рту, сегодня у неё был ленивый день. Однако в дверь начали слышаться стуки и крик. Саша встала с диванчика и подошла к двери, крик только усиливался.
–Саня, Сашенька, открой маме дверь, там замок щёлкнул, открой пожалуйста! – звал и гнусавил голос матери, Саня её сразу узнала.
– Ой, мама, а тут закрыто… – лукаво сказала девочка и после этого звонко расхохоталась.