Кротовая нора

Я спустилась с лестницы, на улице было светло от факелов. Боковым зрением я увидела тень у колонны и меня потащили в неосвещенный угол. Я оказалась прижатой к стене каким-то пьяным юнцом, у которого неровно прорастала щетина.

– Сударыня, вы прекрасны, – заплетающимся языком проговорил он, дыхнув на меня перегаром.

– Отпусти, – вырываясь, с усилием проговорила я. Но он хоть и был пьян, но был очень сильным. – Да отпусти ты, черт.

Юнец только захохотал и стал засовывать руку мне в корсет, второй рукой он пытался пробраться мне под юбки.

«Вот сейчас бы и пояс целомудрия не помешал бы», – успела подумать я.

– Ну, держись, гаденыш, – разозлилась я, – тебя по-хорошему просили.

Со всего размаха отработанным приемом я ударила его коленом, уж не знаю, куда я там ему попала, но он согнулся пополам и завыл.

Не успела я отойти от юнца и поправить платье, как меня снова дернули за руку и поволокли к выходу.

– Да что ж такое, куда меня все куда-то тащат, – закричала я, пытаясь вырвать руку, и упираясь.

– Быстро иди, – услышала я голос Дмитрия.

Я подняла голову и увидела Дмитрия.

«Свои», – радостно подумала я, ускоряя шаг. – «Боже мой, ну и денек выдался. Видел бы мои приключения брат, а то все ругает за мои вылазки. Да они – детский сад, по сравнению с сегодняшними приключениями».

Дмитрий выволок меня на улицу, протащил за угол здания и остановился, прижав меня к стене.

– Ты что делаешь? Ни на минуту нельзя тебя оставить, то пожар устраиваешь, то дерешься с баронами, – сквозь зубы тихо говорил Дмитрий, остановившись.

Меня отпустило напряжение, зубы застучали, стала бить мелкая дрожь.

– Я ничего не делала, я спасала и защищалась, – чуть запинаясь, проговорила я.

– Свалилась на мою голову, – проговорил Дмитрий, потащив меня к карете, – Катя уже ждет, поехали.

– Не на голову, а под колеса кареты, – решила поправить я, продолжая бороться с несправедливостью и наговорами, еле успевая за нам.

25.

Михаил Илларионович Воронцов, мужчина средних лет, сидел за большим письменным столом, и прижимал печатку к расплавленному сургучу на письме. Перед ним на столе стоял канделябр с зажженными свечами, чернильница, стакан с перьями, песочные часы, на углу стола лежали стопкой книги, папки с бумагами. С правой стороны, под рукой находился бронзовый колокольчик, для вызова, и шкатулка для писем.

– П-по п-приказу к-канцлера установлена с-слежка за м-мадемуазель д-де Бомон, – докладывал, чуть заикаясь, молодой помощник Воронцова Григорий в темно-синем кафтане.

– Немедленно установить своих наблюдателей, сразу сообщать обо всех их действиях.

Михаил Илларионович подняв голову от письма, надел печатку на палец левой руки и внимательно посмотрел на помощника.

– Это все?

– П-появилась н-новая девица, к-какая-то г-гостья или родственница г-графини Ростовцевой и г-графа С-строганова. Ее в-видели разговаривающей в парке с м-мадемуазель д-де Бомон. На б-балу ее тоже з-заметили, г-говорят, что из-за нее к-какой-то с-скандал вышел.

Михаил Илларионович встал из-за стола, взял письмо со стола.

– За девицей пока наблюдение не устанавливать, а за бестужевскими прихвостнями следить неустанно, – он отдал письмо помощнику, – доставить незамедлительно.

– С-слушаюсь, – сказал помощник, выходя из кабинета.

– Так, так, так, – вслух проговорил Михаил Илларионович, – надо выяснить, что за девица появилась. Но это я узнаю сам.

Михаил Илларионович взял колокольчик со стола, позвонил.

– Выезд закладывайте, – громко сказал он лакею, вошедшему на звонок.

26.

Иван Иванович стоял на втором этаже библиотеки, опершись на перила, держа в руках книгу, и смотрел вниз.

Библиотека была большая, внизу, вдоль стен стоят деревянные шкафы со стеклянными дверцами, полностью заполненные книгами. На полу лежит ковер с геометрическим орнаментом. На второй ярус библиотеки вела узкая деревянная лестница, с крутыми ступенями, с резными перилами. Второй ярус огораживают искусно вырезанные деревянные перила, а снизу его подпирают деревянные колонны с вырезанным узором. Потолок и стены библиотеки обшиты деревянными панелями. На втором этаже тоже были шкафы с книгами, с застекленными дверцами.

Внизу стоят два стола. Один, большой, прямоугольный, практически полностью завален книгами и бумагами, располагается в центре библиотеки. Второй, круглый, находится в углу комнаты, вокруг него были расставлены стулья, на столе стоит канделябр со свечами, чернильница и стакан с перьями.

– Сейчас ужин будет, останешься? – спросил Иван Иванович мужчину средних лет, в кафтане болотного цвета, немного потертого на сгибах, с манжетами, из самого дешевого кружева, стоящего внизу у круглого стола.

– Нет, мне еще Петра наведать надо, – ответил мужчина, Александр Иванович Шувалов, глава тайной канцелярии и двоюродный брат Ивана Ивановича Шувалова.

– Передавай поклон ему и Мавре Егоровне, – спускаясь по деревянной лестнице, сказал Иван Иванович.

– Ваня, а что за девица вчера была вместе с Дмитрием? – неожиданно спросил Александр Иванович, остановившись у выхода из библиотеки.

– Девица? – удивившись, переспросил Иван Иванович. – Он весь вечер был с княгиней Ольгой Бельской, разве ты ее не узнал?

– Нет, другая, молодая, красивая и дерзкая. Я видел сам, как она внизу барону дала отпор, и она была с Дмитрием, – правую сторону лица Александра Ивановича подергивал нервный тик, который проявлялся, когда он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью.

– А, это гостья графини Ростовцевой, графиня Мария Белозерская, – ответил Иван Иванович, вспомнив чуть бледную от волнения Марию.

– Михаил Илларионович ею интересуется, просит установить за ней наблюдение. Сам знаешь, какие сейчас времена, за всем пригляд нужен.

Иван Иванович подошел к столу, положил книгу на стол. Ему понравилась Мария, хоть ему и не удалось с ней поближе познакомиться. Он не хотел, чтобы у Марии, или у Екатерины Андреевны, которую он уважал и ценил, начались неприятности с тайной канцелярией.

– Не стоит, – решительно сказал Иван Иванович, – она родственница покойного мужа графини Ростовцевой. Екатерина Андреевна хочет сосватать ее за Дмитрия.

– Давно пора, шалопая женить, может он остепенится наконец-то, – засмеялся Александр Иванович.

– Да, пора уже, – улыбаясь, подтвердил Иван Иванович. – Так что, передай Михаилу Илларионовичу, что не стоит беспокоиться по поводу гостьи графини.

– Передам. Доброго вечера, – сказал Александр Иванович, выходя и библиотеки.

– Пелагея, – крикнул Иван Иванович, – подавай ужин.

27.

Дмитрий стоял у стула, на котором лежал его кафтан с камзолом и надевал рубашку.

На большой кровати, в полупрозрачном пеньюаре лежала Ольга Бельская, темные шелковистые волосы волной были раскинуты на подушке. Приподнявшись, она оперлась на локоть, и смотрела на Дмитрия.

На кресле рядом, валялось платье Ольги, с другой стороны кровати стола ширма, на которой висели шелковые чулки Ольги. Перед кроватью стоял туалетный столик с большим зеркалом, в котором отражалась кровать.

– Милый, ты опять от меня сбегаешь, – сказал Ольга, поглядывая на свое отражение в зеркале, и чуть больше распахивая пеньюар.

– Почему опять? – равнодушно спросил Дмитрий, застегивая пуговицы на манжетах.

– Ты сбежал от меня вчера, я не дождалась обещанного танца, и не одного, – медленно встав с кровати и подойдя к Дмитрию, сказала она.

Ольга подошла со спины к Дмитрию, прижалась грудью к его спине, просунула руки ему подмышки и медленно провела ладонями по его груди. Дмитрий замер. Ольга отпустила руки, обошла его, и медленно стала застегивать мелкие пуговицы на рубашке.

– Скажи, а кто это был с твоей тетушкой? – игриво спросила Ольга.

– Ее гостья, – неохотно ответил Дмитрий.

– Она хорошенькая, – застегнув пуговицы и медленно проводя руками по груди сверху вниз, сказала Ольга.