Страница 8 из 14
–Мне померещилось?
Петр промолчал, уставившись опять в потолок.
–Молчишь, черт собачий? Ладно, иди пока… Выговор себе обеспечил,– злобно заключил Солдафонов.
Петр выбежал из кабинета главного редактора, на минуту вышел из помещения редакции на морозную улицу, вдыхая чистого воздуха.
–Как приятно дышать чистым воздухом!– сказал сам себе
Петр.– Душно мне!.. Задыхаюсь в душной атмосфере!
Войдя в помещение редакции, он сел за свой стол, начав печатать старую недоконченную статью. Алла попыталась поговорить с ним, но мрачный Петр стоически молчал, намеренно не обращая внимания на нее.
А ночью ему приснился сон о декабристе Рылееве…
Глава 5
Порывы молодой души.
–Non, non, attendez, messieurs! Mon dieu, право! Хватит пить и кутить! Causons!– решительно сказал Рылеев, худощавый, молодой офицер, с черными слегка вьющимися волосами, сверкающими карими глазами, несколько навыкате, за общим столом офицеров, когда неожиданно возник разговор о несправедливости в жизни.
–А что делать?– откликнулся сидящий рядом за общим столом офицер Косовский.
–Что делать?.. Прекратить пустую жизнь, постоянно пьянство, бездумное подчинение заведенному порядку!– ответил порывисто Рылеев.
–Да вы, Кондратий Федорович, похоже, карбонарием желаете стать-с?– предположил один из офицеров.
Кое-кто из офицеров спьяну засмеялся, однако Рылеев не обратил внимания на их смех.
–Господа!– прочувственно воскликнул он.– Право, господа офицеры! Вы не видите, как тяжело живут люди в Рос-сии?– Он хотел добавить, что нуждается в союзниках, которые боролись бы с российским беззаконием, существовавшим нередко под видом государственных законов, но потом остановился на миг.
–Кондратий Федорович, mon ami, не играйте с огнем!– предупредил Рылеева его друг Косовский.– Je vous en conjure.
–Помилуйте, Косовский!– продолжал горячо Рылеев.– Надо
попробовать поехать туда, где люди живут и дышат свободно!
–Начитались Сен-Симона, Фурье и Кабе?– догадался Косовский.
–Не стану отрицать, читал этих господ, весьма, знаете, почтенные господа, весьма интересно и интригующе написано!– подтвердил Рылеев.– Собираюсь ехать в Америку! Непременно в Америку! Купить там участок земли и основать колонию независимости! Свободную колонию свободных людей! Без царя – батюшки! Без крепостного рабства! Если кто из вас хочет жить свободно, забыть, что такое русское лихоимство и беззаконие, приму в свою колонию с распростертыми объятиями! Мы заживем хорошо, как немногие из смертных! Уж надеюсь, господа!
Большие, карие глаза Рылеева сверкнули, он резко взмахнул рукой, будто рубанул кого-то острой саблей. Ожидания Рылеева были напрасны – вновь кто-то из офицеров засмеялся, а сидящий рядом Косовский попросил его отказать от пустой затеи ввиду того, что выглядит все глупо, ничего не выйдет, одна трата денег, к тому же охотников ехать в далекую Америку среди дворян не сыщешь. Несколько минут Рылеев слушал реплики офицеров, не отвечая им. Дождавшись тишины, бледный от гнева Рылеев отчетливо сказал, смотря вдаль, будто видит далекую американскую колонию:
–Mon dieu! Вы не правы, господа!.. Пока вы не знакомы со всеми моими мыслями и чаяниями, поэтому не можете понять меня!.. Сожалею, господа офицеры!.. Как предполагаю, вы жалкие люди, умрете в неизвестности, не принеся пользы обществу!
Офицеры наперебой стали спрашивать Рылеева:
–А вы?
–Неужели вы, Кондратий Федорович, станете знамени-тостью?
-Кем вы станете? Знаменитым полководцем?
–Или новым миссионером в далекой Америке?
–Я очень надеюсь, что мое имя займет в истории нашей России несколько достойных страниц!– ответил с гордостью Рылеев.
Если б в этот момент кто-то бы снова засмеялся, Рылеев, не долго думая, вызвал бы такого насмешника на дуэль, но, к счастью, никто не засмеялся. Рылеев очень хотел
поделиться со своими сослуживцами своими мыслями, поэтому он продолжал:
–Умоляю, господа, послушайте меня внимательно! Куда стремятся мои помышления!.. Наше отечество ожидает от нас общих усилий для блага его! Сами только что говорили о несправедливостях, сами видите, сколько зла вокруг, господа! Надо все стараться уничтожать оное зло во славу нашей России!
Конечно, призыв Рылеева был ясным и понятным всем, но офицеры воздержались от комментариев. Только один Косовский похвалил Рылеева:
–Mon cher, quell style! Quelle force!
Некоторые сослуживцы Рылеева находили его незаурядным человеком, зная, что он много читает и занимается сочинительством. За спиной они называли его «новым гением». Однако находились и такие, которых раздражала горячность Рылеева в спорах, обсуждениях, в которых он ставил свои мнения превыше остальных.
Капитан Любецкий, лет сорока, с пышными закрученными кверху усами, поинтересовался:
–Скажите, Рылеев, неужели вы недовольны своей судьбой?
–Гм, почему же?
–Полагаю, судьба вас бережет,– продолжал Любецкий,– ни пуля, ни огонь, ни вода вас не берут. Vous etes un heros!
– Судьба, как уверен, благоприятствует мне, oh mes bons, mes bons amis! Она оказывает приятное покровительство, ведя к заветной славной цели моей!– радостно воскликнул
Рылеев.– Много я успел подумать, господа! Много еще предстоит потрудиться, но нужны сотрудники.
Вновь раздались вопросы заинтригованных офицеров, стремящихся узнать ответ Рылеева:
–Цели?
–И какая ж ваша цель, Кондратий Федорович?
–Гм, сотрудники?
Один из офицеров предположил:
–Верно, вы желаете основать масонскую ложу?
–Non! Вовсе нет,– коротко ответил Рылеев.
–Мы готовы посочувствовать вам, Рылеев, даже помочь, но без поездки в Америку!
–Рылеев, вы стремитесь к великому, прекрасному, истинному! Ставите себе высокие цели! Но мы считаем, что вы такой же, как и мы! Не лучше и не хуже! Поосторожней бы, Рылеев, chevalier sans peur et sans reproche!
А Косовский осторожно добавил:
–Кондратий Федорович, право, вы спаслись от пуль и потопления на войне. Не считаете ли сие знаком судьбы, которая вас бережет?
–Возможно…– ответил вполголоса Рылеев.
Косовский припомнил эпизод встречи Рылеева со знаменитой прорицательницей – мадам Ленорман в Париже. Когда Ленорман взглянула на ладонь Рылеева, она мгновенно оттолкнула ее с выражением ужаса на лице, отказываясь что-то предсказывать ему. Однако Рылеев настаивал. Тогда мадам Ленорман вновь взяла ладонь Рылеева и начала долго всматриваться в нее. Рылеев покорно ждал ее ответа молча. Через минут пять прорицательница ответила ему удрученно, не глядя на Рылеева:
–Вы умрете не своей смертью, mon ami…
–Похоже, меня убьют на войне?– предположил Рылеев.– Ne me tourmementez pas!
-Non, mon ami…
–Гм, я теряюсь в догадках, мадам, ответьте, прошу и склоняюсь к вашим ногам в ожидании предсказания!
–Не пытайте меня,– тихо попросила Ленорман, смотря в сторону.– Уходите. A l’instant.
–Non, non, madame, avouez!– настаивал Рылеев.– Меня убьют на дуэли?
–Non! Adieu!
Больше Ленорман не сказала Рылееву ни слова. Будучи в Париже, Рылеев не придал значения словам предсказательницы, но его друзья потом часто вспомнили это страшное предсказание…
–Пустое!– отмахнулся Рылеев.– Госпожа Фортуна меня бережет!
–Да, Рылеев,– вставил Любецкий,– думаю, у вас нет цели.
Рылеев покачал головой, говоря весьма горячо:
–Что ж, господа, вы вольны думать, как вашей душе угодно. Но замечу: остаетесь в заблуждении. Но попом-ните мои слова, господа: уверен, что имя моя займет в истории России свое заметное место!
Кое-кто из офицеров назвал ответ Рылеева безумием, после чего все разошлись.
Молодой прапорщик Рылеев пока решил не рассказывать офицерам о своей цели, лишь призывая их к борьбе против несправедливости. Временами он с жаром говорил о лихоимстве чиновников, ругал судопроизводство, крепостничество, ратовал за свободомыслие и равенство всех в России, ругал временщика Аракчеева, не касаясь лишь царя.