Страница 21 из 26
Но больше другого маленький Гай любил рассказы о львах, больших и сильных зверях, мифических, сказочных. Можно было закрыть глаза и даже никогда не видя статуи этим зверям, по словам монаха воссоздать льва в воображении. Сильный, песчано-белый, большой, на четырёх сильных лапах он может догнать любого, а его густая грива на шее треплется на ветру. И нет в природе животного более сильного и спокойного, чем лев, как нет ему и врага.
Вот перед ним храм трёх богов: на белоснежных башнях восседали золотые львы в своём спокойствии, знающих свою силу и власть. Почему-то именно сейчас Гаю захотелось войти в храм и послушать монаха. Может, он искал там утешения, а может тишины. Но, так или иначе, Гай зашёл в только что возведённый храм. Мимо маленьких золотых львов, верблюдов и фонтанов на постаментах, купец прошёл в главный зал, убранный серебром, белым камнем и сапфиром. До блеска отполированный деревянный пол сверкал своей невинностью, будто ещё никто не ступал по нему. Однако в глубине зала был слышен голос. То монах, без устали молящийся трём богам.
– Не спас наш верблюд Элио, – негромко сказал Гай, обратившись к монаху.
Мужчина поднялся с колен и повернулся к Гаю. Глаза его будто плакали, покраснели. Монах посмотрел на купца, которого знал ещё с детства, и ответил:
– Верблюд и не спасает, он лишь указывает путь.
– Значит, он указал неверный путь, – едва слышно произнёс Гай.
– Мы можем идти по нему, а можем и свернуть, но наш бог и здесь не оставит. Он будет нести наш груз, помогать в дороге, – говорил монах. – Тебе ли не знать, Гай?
– Я благодарен ему за это, – ответил купец. – Но почему он оставил Элио?
– Он его и не оставил, друг мой. Верблюд по-прежнему идёт с ним. Не печалься, Гай, лев не даст Элио в обиду. Он умер?
– Убит.
Монах помолчал немного, а затем сказал:
– Значит верблюд решил повести его другим путём, в новый дом. И будь уверен, воды Элио хватит, а лев не уснёт.
Настала очередь молчать Гаю, думая над словами монаха. С самого детства он не понимал, что именно хотят те сказать. Вечно издалека, метафорами, порой откровенный бред. Но именно это сейчас и нужно Гаю.
– Я верю нашим богам и согласен с их решениями. Я не виню ни верблюда, ни льва в том, что Элио больше нет. Но ответь мне, монах, что за вера такая, во имя которой убивают? Что за боги такие, которые направляют серпы в руках?
– Серп? – переспросил монах Яльмар. – Уж не «Серое око» вы встретили? – почти испуганно говорил монах. Гай кивнул. – Серп в руке, убийцы, инквизиторы. У них не вера, а мания. Мнят себя защитниками веры, убивая всех, кто вздумает поклоняться своим богам, или выдуманным, или оступившихся в своей вере. Когда-то это был могущественный орден, проповедовавший веру в единого бога. Точнее сказать они хотели, чтобы во всём мире была одна религия, и не важно, сколько будет богов. Эти люди насаждали свою идею силой, запугивая людей, убивали всех, кто им перечил. «Серое око» создало карательный отряд инквизиции, который не боялся никого и ничего. Они вольны были делать, что им вздумается, и каждый мужчина из отряда был воином, равных которому не найти.
Гай слушал монаха молча, не перебивая в надежде, что узнает хоть что-то полезное. Яльмар был стар, мудр, его стоило послушать, но порой он уходил в разговоре так далеко, что никто не понимал, о чём он говорит.
– Неужто инквизиция вернулась? – спросил монах. – Никто о них не слышал уже многие годы. Сколько их было?
– Один, – ответил Гай.
– Один, – повторил Яльмар. – Один инквизитор это уже много. Но почему Элио?
– Это я хотел спросить у тебя.
– Да-а, – протянул монах и ненадолго замолчал. – Знаешь, Гай, было время, когда «Серое око» воевало с другим культом. То было два века назад, но возможно у меня сохранились какие-то записи. Я поищу в библиотеке.
– Где? – переспросил Гай.
– В библиотеке, – ответил монах. – Ты умеешь читать? А писать? Вот представь себе, я тоже умею, и в молодости записывал свои наблюдения и делал какие-то пометки. Уверен, что орден «Серое око» меня тогда интересовал, значит и заметки какие-то делал.
– Прости, Яльмар, я не хотел тебя обидеть, – произнёс Гай, но монах уже улыбался.
– Не обидел. Ты просто удивлён тому, что у меня есть своя библиотека.
Гай кивнул. Он знал, что Яльмар раньше жил в небольшом, но красивом и ухоженном доме, ещё в старом Спящем Льве. Но Гай никогда не бывал в доме монаха.
– Не переживай, я что-нибудь найду об этом культе. А об Элио не волнуйся, – добавил монах, – лев его защитит по пути в новый дом. Когда-нибудь и мы там будем. Я помолюсь за него, хоть, признаюсь, никогда его и не любил.
Купец поблагодарил монаха и богов, а затем вышел на улицу. Ли что-то говорил о вечернем собрании, стоит поторопиться.
В главном зале дворца, где проходило собрание совета, уже собрались люди. Разбившись на небольшие группы, они что-то выясняли, спорили. Гай не хотел вникать ни в то, о чём они говорят, ни в то, что решают. Дела совета всегда были далеки от купца, хоть он и состоял в нём. Но Гая всё же заметили и поспешили поздороваться с ним, завлекая в беседу. Кто-то спрашивал о Стране Востока и поездке, кто-то об Элио, кто-то ещё о чём-то, а Гай отвечал мало и уклончиво.
Наконец все собрались за большим столом. Возле каждого стоял графин с вином и хлеб. Видимо, собрание надолго. Гвидо сел во главе и осмотрел присутствующих. Стул Элио остался пустой. Шёпот об этом уже начался.
– Друзья, рад всех вас видеть, – начал Гвидо. – Прошло достаточно времени, чтобы каждый из вас обдумал и принял решение о наших дальнейших действиях. Заранее прошу вас уважать мнение другого и не перебивать, не кричать с места и, пожалуйста, без оскорблений. А начнём мы с последней новости, которую принёс Гай, – Гвидо ненадолго замолчал, собираясь с силами. Он по-прежнему был подавлен. – Элио с нами больше нет. Убит инквизитором «Серого ока» на нашей земле.
Вопреки призыву Гвидо к спокойствию и тишине, совет будто взорвался, каждый старался погромче «охнуть», вздохнуть, возмутиться и как-то ещё удивиться этой новости. Сначала «охали» об Элио, затем о «Сером оке». И пока совет обсуждал смерть торговца, Гай налил себе вина.
– Господа, вы закончили? – обратился Гвидо к собравшимся, так как те не думали прекращать обсуждение. – Пожалуйста, тише, – призывал правитель. – Не стоит срывать ещё одно собрание. Спасибо. Итак, как я уже сказал, Элио больше нет. Его имущество отходит городу за неимением родственников. Если есть предложения о его верблюдах, может кто-то хочет стать купцом, пожалуйста, я слушаю.
– Почему бы Гаю не забрать второй караван? – предложил кто-то из совета.
– Я бы и первый отдал, – ответил Гай.
Других предложений у совета не нашлось. Может позже кто-то и вспомнит о достойном человеке, который хотел бы ходить в песках под палящим солнцем, а пока совет молчал.
– Хорошо, значит, потом обсудим кандидатуру купца, – сказал Гвидо, уже вспомнив про одного человека. – Обсудим наши дела по порядку. Во-первых, что вы думаете о Каменной Пустыне и её возможной агрессии?
Желающих высказаться на эту тему нашлось трое. Ближайший сосед Спящего Льва частенько вторгался на их земли. Никаких переговоров с кочевниками не велось, и никто даже не знал, есть ли у них совет, правитель или ещё кто-то, с кем можно говорить.
– В преддверии большой войны, в тех условиях, в которых оказались одиннадцать земель, стоит считаться с любым противником. Если мы будем сомневаться в Великой Долине или в стране Синего Солнца, то в равной степени мы можем сомневаться и в других землях живого мира, – говорил советник Ли. Свою речь, казалось, он готовил несколько дней, и все его слушали. Гай пытался вникнуть в суть вопросов собрания, ведь слишком много он пропустил, как выясняется. – Если так и дальше львы будут рассуждать, то нам следует засесть в городе, построить ещё два или три кольца стен и ждать, пока Лев сдохнет, или пока соседи не перебьют друг друга. Кочевники доставляют много проблем, они будто собаки, которых мы боимся, мимо которых лев боится ходить. Они всего лишь варвары, но и с ними приходится считаться.