Пупсик

Заметил свет и в окнах первого этажа: в доме Кошки кто-то не спал, хотя до рассвета оставалось всего пара часов.

Я прислушался. Не услышал ни голосов, ни шорохов. Только едва слышно позвякивает, покачиваясь на ветру, тонкая серебристая цепь дверного звонка – такая же, как и в доме Гадюки.

«Заходим? – спросил Ордош. – Готов?»

«Откроешь тихо, или снесем дверь вместе со стеной?» – спросил я.

«Воздушный таран сработал бы эффектно. Но мы сделаем кое-что проще и экономнее».

Ордош бросил заклинание, но никаких визуальных эффектов я не увидел.

«Входи, дубина. Чего замер?»

Я потянул за массивную металлическую ручку, приоткрыл дверь, не почувствовав сопротивление. Перешагнул порог и замер, потому что Ордош снова использовал магию.

«Охранник в кресле около лестницы, – сказал колдун. – Обездвижена. Она здесь одна. Остальные наверху. Постарайся не мелькать у нее перед глазами».

Тут все было, почти как в доме Гадюки. Даже мебель похожая. Обитые бархатистой тканью диваны, столик с толстой деревянной столешницей, овальные зеркала в металлических рамках, массивные шкафы.

Свет, который я заметил с улицы, исходил от настольной лампы, стоявшей на маленькой тумбе около лестницы. Рядом с лампой лежал пулемет. В кресле, уронив книгу на бедра, замерла молодая женщина с татуировкой кошки на руке. Ее открытые глаза, не мигая, смотрели на страницы книги. Мне вспомнился украшенный бисером туфель Жасмина: вот так же я рассматривал его совсем недавно, не в силах пошевелиться.

«Не стой, – сказал Ордош. – Ты не в музей пришел».

«Наверх?»

«Да. Расположение комнат здесь то же, что и в доме Гадюки. Шагай туда, где мы вчера занимались целительством».

Я торопливо взобрался по ступеням парадной лестницы на второй этаж, сжимая в руке липу, словно пехотное копье. Ковер заглушил мои шаги. А вот сердце в груди колотилось громко, извещая обитателей дома о моем приближении: грабить дома я пока не привык.

Ворсинки ткани колготок щекотали нос, заставив меня прижать к лицу ладонь и чихнуть. Я остановился на самой верхней ступени, прислушался.

«Все спокойно, – сказал Ордош. – Я слежу. Не переживай».

На потолке светился белый шар лампы. Его света едва хватало для того, чтобы я видел, куда ступаю. Я сделал шаг по узкому коридору и снова замер. Успел заметить две блестящие точки у самого пола дальше по коридору, прежде чем нагрелась на животе руна.

«Кошка, – сказал Ордош. – Четвероногая. Была. Вовремя подвернулась».

«Зачем ты ее убил?» – спросил я.

«Прости, конечно, но наши запасы маны далеко не бесконечны».

«Я люблю кошек».

«А мне они безразличны, – сказал Ордош. – И они невкусные. Я съел одну, когда отбывал каторгу на руднике. Крысы лучше».

«Ты ел крыс?»

«Крысы – не самое мерзкое из того, что мне довелось попробовать».

«А что самое?» – спросил я.

«Шевелись уже. Отложим беседы до лучших времен».

Я тенью заскользил по коридору, готовый встретить уколом липы-копья любого, кто попадется мне на пути. Сам не понимаю, чего опасался: ведь Ордош сканировал пространство вокруг тепловым зрением, замечая все живое. Возможно, тему охоты с копьем мне подсказали увешанные головами-чучелами животных стены. Волк, олень, кабан, лось, медведь; у самой последней двери, к которой я направлялся, – черная голова здоровенной кошки.

Едва я замер около кошачьей головы, как снова ощутил творимую Ордошем магию.

«В комнате двое. Лежат. Можешь входить: они тебе не помешают».

Я протиснулся в незапертую комнату и тут же прикрыл за собой дверь. Поморщился, почувствовав запах спиртного. После освещенного коридора, мои глаза разглядели в спальне лишь очертания мебели.

«Свет зажги, дубина, – сказал колдун. – Чувствуй себя здесь, как дома».

Вспыхнувший у потолка шар осветил лежащую на кровати парочку. Женщины. Я подавил удивление, напомнив себе, в каком мире нахожусь. Одной, на вид, не меньше пятидесяти, второй – под сорок. Обе с закрытыми глазами. Даже если они проснулись, разбуженные светом, поднять веки в ближайшее время не смогут.

«Готов поспорить, Кошка – та, что постарше», – сказал Ордош.

Спорить я не стал: уже заметил на руке младшей эмблему банды. У Кошки, как мне сообщили, татушка должна быть в другом месте, да еще и с короной.

«Брось пока дерево и проверь!» – сказал колдун.

Я прислонил липу к стене. Но дерево не устояло, повалилось на пол. Дернулся, было, его поднять, но махнул рукой и пошел к кровати.

Испытал неловкость, оголяя живот неподвижной женщине. Хорошо, та лежала на спине, и мне не пришлось ее переворачивать. На бледной усеянной родинками коже увидел и кошку, и корону.

«Замечательно. Ключ», – сказал Ордош.

«Что?»

«Веревка у Кошки на шее. Видишь?»

Я взглянул на шею женщины и сообразил, о чем говорит Ордош: помимо золотой цепочки я увидел там узкую тесьму с ключом.

«Ключ не похож на украшение, – сказал колдун. – А значит, он отпирает замок, за которым спрятано что-то ценное. Бери его».

Я приподнял голову женщины, снял тесьму, разбросав по подушке разбавленные сединой черные волосы. Взвесил ключ в руке.

«От чего он?» – спросил я.

«Пройдись по комнате, дубина! Ищи! Ты здесь не на экскурсии!»

Я окинул комнату взглядом, прикидывая с чего начать. И приступил к тому, что запрещал мне делать в своем кабинете аргимаг Северик: принялся шарить на полках и в ящиках стола. Ничего, что представляло бы для меня ценность, долгое время не находил. Пока не наткнулся на запертую дверь шкафа, к замку которой подошел ключ Кошки.

«То, что мы искали», – сказал Ордош.

«В сумку это все не влезет».

На полках аккуратными стопками лежали пачки герцогинь, ровными рядами стояли замшевые мешочки. Я развязал один из мешков и обнаружил внутри него золотые монеты – такие же, как та, что я получил у фонтана в свой первый день пребывания в этом городе.

«Все мы не унесем», – сказал я.

«Бери золото, – сказал Ордош. – В нашу сумку оно поместится. И раздобудь еще одну, набей ту банкнотами».

Мешочки хоть и выглядели небольшими, но оказались тяжелыми. Я бережно переложил их в свою тару. Сколько в них монет? Судя по весу, несколько сотен точно есть. Лямка сумки врезалась в основание шеи, вытянувшись в струну под тяжестью золота.

Вторую сумку долго искать не пришлось, обнаружил ее около стены – почти близнец моей. Вытряхнул ее содержимое в ящик стола и торопливо наполнил пачками герцогинь.

«Тяжелые», – сказал я.

Похлопал ладонями по прижатым к бокам раздутым сумкам.

«Не маленький, донесешь».

В шкафу опустела лишь одна полка.

«Жалко оставлять все это», – сказал я, разглядывая стопки банкнот.

«Жадность – порок, с которым нужно бороться, – сказал Ордош. – Закрывай шкаф. Верни ключ хозяйке».

«Зачем?»

«Так надо, дубина. Действуй! И хватит ковырять в носу, нас время поджимает! Девка у ворот скоро очнется».

Я вздохнул, прикрыл дверку, пряча от своего взгляда оставшиеся в шкафу деньги. Дважды провернул ключ в замке и, вернувшись к кровати, повесил тесьму с ключом на шею Кошки. Интересно, понимает ли та, что мы ее грабим?

«Уходим?» – спросил я.

«Не так быстро».

Мои мышцы расслабились, ноги подогнулись, и я мешком упал на пол комнаты поверх сумки с монетами. Колготки не смягчили встречу головы с деревянным паркетом. Удар ошеломил меня, потемнело в глазах.

Оправившись от неожиданности, я обнаружил, что не могу пошевелиться.

«Что это? – спросил я. – Опять ты?»

«Полежи, Сигей. Не мешай мне».

Я почувствовал, что Ордош сотворил заклинание. Лежавшая на полу неподалеку от моего лица липа вздрогнула, зашуршала листьями, взлетела в воздух. Веревка, прижимавшая ее ветви к стволу, осталась на паркете.

«Ты что делаешь?» – спросил я.

«В твоей памяти я нашел чудесное изречение о том, что за свою жизнь мужчина должен построить дом, посадить дерево и воспитать сына, – сказал Ордош. – Я не строил дома. У меня никогда не было детей. Так что я решил начать с дерева».