Собственность государства

Владимир Пекальчук

Свинцом и фосфором. Собственность государства

- Взвод, подъем!

Этот крик будит меня каждое утро на протяжении четырех лет, но я все никак к нему не привыкну. Точнее, проблема не в самом крике – в интонациях. Для большинства наших инструкторов мы – мясо, а конкретно для нашего ответственного, Альтинга Кэр-Фойтла – еще и низшая раса в придачу.

На самом деле, нам повезло с ответственным инструктором, но понимаю это только я. Остальные не знают, что Кэр-Фойтл на самом деле не испытывает к нам жгучего презрения, просто копирует манеру общения с курсантами у других инструкторов, не особо разбираясь в тонкостях языка короткоухих. Длинноухие не воспринимают на слух проявления негативных коннотаций и эмоций, потому что в их обществе выйти на улицу с лицом, перепачканным в дерьме – меньший позор, чем позволить своим эмоциям управлять собой или хотя бы проявить их. Как итог – длинноухие не в состоянии по интонациям отличить вежливое обращение от пренебрежительного, и Кэр-Фойтл не исключение.

Мы вскакиваем, одеваемся, заправляем койки – на все про все у нас двести секунд и ни единой сверх того – и трусцой бежим умываться.

Оглядываюсь на ребят – многие не скрывают приподнятого настроения. Четыре адских года предварительной подготовки позади, сегодня в полдень мы покидаем учебку. Сегодня мы видим наших ненавистных инструкторов в последний раз. Сегодня мы ступаем на новый путь и становимся боевым подразделением.

Увы, до сегодняшнего замечательного дня дожили не все. Нас осталось двенадцать человек из двадцати: двое нынче на рудниках, шестеро – в лучшем мире. Перед инструкторами была поставлена задача отсеять не менее тридцати процентов и они отлично справились. А то, что из «специальной учебки» лишь два пути – урановые рудники или петля – проблема только наша и ничья больше.

Но сегодня наше базовое обучение заканчивается, дальше мы будем учиться не на опыте инструкторов, а на своем печальном и чужом фатальном. Но за избавление от инструкторов это не очень высокая цена. Конечно, инструкторы – все те же офицеры, но нестроевые, а это разница принципиальная: инструктор может измываться над нами как угодно и ему за это ничего не будет. В то же время офицер, служащий на «переднем краю», прекрасно понимает, что ссориться со своими соратниками и потенциальными спасателями не с руки, так что мы смело рассчитываем на гораздо лучшее отношение.

- Ну что, Саша, сегодня помашем рукой этим уродам? – задает риторический вопрос Дэви Кравитч.

- Угу, - киваю я.

Мы умываемся и строем двигаем в филиал рая на земле – столовую.

Не будет сильным преувеличением, если сказать, что примерно половина моего отряда приперлась в спецучебку за жратвой. Служба в «специальном тактическом отряде зачистки и спасения» – это своего рода лотерейный билет, по которому может привалить фантастический выигрыш: свобода, достаток, офицерская должность, а иногда – даже богатство и дворянский ранг. Статистика такова, что прослужить в спецотряде десять лет и не стать как минимум свободным человеком и офицером невозможно в принципе, а большинство добивается этого за три-четыре года.

И совсем другой вопрос, что до десятилетней выслуги в спецотряде доживают только два человека из ста, а восемьдесят процентов личного состава погибает в течение первых двух лет.

Увы и ах – аббревиатуру СТО мы расшифровываем не как «специальный тактический отряд», а «смертников толпа обреченных». Так что те из нас, которым особенно сильно не нравится быть государственной собственностью, могут спать спокойно: нам не суждено долго оставаться рабами. Свобода или смерть – это про нас.

Ни для кого не секрет, что «эстэошники» комплектуются только выходцами с самого низа: никто в своем уме сюда не пойдет, если есть хоть какая-то альтернатива в жизни. Так что ничего странного, что некоторые пришли сюда только ради замечательной кормежки, просто чтобы хоть немного пожить по-человечески. А то, что большинству из нас не светит даже нормальная могила – ну, велика беда, на «свободе» она нам тоже не светила: либо общая могила для нищеты, либо хирургический стол в морге медуниверситета какого-нибудь.

С другой стороны – те, которые быстро продемонстрируют выдающиеся способности на деле, имеют отличные перспективы получить свободу, офицерскую должность и возможность сделать карьеру в армии, а особо отличившиеся могут рассчитывать на особо теплые места. В частности, императорская гвардия состоит из выходцев из СТО процентов на семьдесят, и у всех поголовно огромное денежное довольствие и как минимум рыцарский ранг.

В столовой нас поджидал сюрприз в виде одинокой человеческой фигуры за нашим столом. Невысокий парень примерно на год старше нас, лет семнадцати-восемнадцати. В такой же гимнастерке, как наши, и с номером нашего подразделения на груди. Обычное, ничем не примечательное лицо с парой свежих шрамов.

- Привет, - первым поздоровался он.

- И тебе не хворать. Ты кто будешь?

- Меня зовут Ян. Определили к вам. Я из шестнадцатого отряда… был.

Мы начали переглядываться.

- Мы слыхали, что «шестнадцатый» погиб в полном составе, да еще и в ерундовой вылазке, - заметил Кай.

- Это потому, что меня тоже записали поначалу в погибшие. Но фактически я просто выбирался из Пустошей шесть дней и потом еще две недельки в одном неназываемом отделе погостил. Расскажи да расскажи им, почему все погибли, а ты один такой хороший взял да выбрался…

Я уселся за стол напротив него.

- И это очень уместный вопрос.

Ян пожал плечами:

- Повезло. Порча налетела внезапно, причем в месте, где ее не должно было быть и где она не должна была нас учуять… Вылазка и правда была ерундовой поначалу, мы не должны были встретить противника, тем более в том месте, где стали на привал. Половина ребят погибла еще до того, как я осознал, что происходит. К тому моменту, как я расстрелял рожок, в живых уже не было никого, так что мне осталось только свалить.

- И как тебе это удалось?

Он щелкнул пальцами и мгновенно оказался сидящим в метре от меня, напротив Дэви.

- Охренеть! Телепортация! – присвистнул Кай.

Я покачал головой:

- Маг-телепорт в СТО среди притупленных, натасканных спасать магов – это оксюморон. Синхронная невидимость и иллюзия.

- Угадал, - признал Ян. – Тебя как зовут?

- Александер. Только я не угадал, у меня как бы есть уши. Твой голос доносился сбоку, ты изначально сидел на этом месте.

- Ты лидер отряда?

- Вроде того.

- А у тебя какой талант?

Я ухмыльнулся:

- Мой главный талант – критическое мышление и наличие запасного плана. Еще я могу учуять присутствие сквозь стену, но не более чем с нескольких метров. Мало проку с такого таланта, а больше ничего, чего нет у других.

- Хм… Ты можешь находить невидимок.

- Угу. Только обычно это бесполезный талант.

Тут начали разносить завтрак.

Я отправил в рот первую ложку макарон с пряным соусом карри и спросил:

- Ян, а ты вообще как в спецучебке оказался?

- Да так же, как и все. Продался. Дай, думаю, хоть поживу как человек… А продаваться – так продаваться. Где еще мою жизнь оценят в шесть с половиной миллионов? Ну и потом… Когда у тебя в руках оружие – ты не так остро ощущаешь, что ты раб.

Рюиджи, сидящий рядом с новичком, хмыкнул:

- Одна проблема – куда и за сколько ты ни продайся, один хрен денег не увидишь. Мог бы хотя бы в телохранители продаться, они намного чаще доживают до пенсии…

Ян вздохнул.

- Была такая мысль, но это шило на мыло. Там какое дело: разок принципала потерял – твоя арендная стоимость снижается втрое, срок службы увеличивается пропорционально, а это значит, что молодым ты на свободу уже не выйдешь. Второй раз потерял – и ты на рудниках, а то и где похуже. А специальные подразделения… тут ставки повыше, но и игра по-крупному. Выиграл так выиграл. – Он выразительно помахал в воздухе толстой отбивной, наколотой на вилку: - вот где будут так кормить? Я перед учебкой успел поработать немного там и сям – мои ботинки тут стоят как месячный заработок на свободе… Повезет – отлично, не повезет – ну, знать судьба такая, но хотя бы поживу напоследок. Тем более что годик я уже отслужил…