Страница 46 из 65
Катя повернулась и обняла его за талию. Дождалась, пока он договорит.
— Вы правда пытаетесь отменить свадьбу? — спросила она, легонько двигая собачку на замке его пижамы вверх и вниз. — На самом деле? Это не очередное сотрясание воздуха?
— Пытаюсь. Но кажется у меня получается какая-то цыганочка с выходом. Вас вот на ровном месте напугал.
— И что вы будете делать, расставшись с Кирой? — продолжала свои расспросы Пушкарева. Её тонкие пальчики продолжали крутить собачку.
— Если вы спрашиваете, начну ли я на радостях снова гоняться за моделями, то ответ отрицательный. Я думаю… — он поцеловал её ладошку, — что нам с вами еще долго придется скрываться. Ребенок, Кира, ни к чему вам такие волнения.
Катя вскочила.
— Я не понимаю… вы… это какой-то план? Вы хотите свести меня с ума? Что значит — скрываться?
— Ну, не афишировать наши отношения…
— Еще одно слово — и я вас ударю, — предупредила Катя и принялась обуваться. — У меня нет сил участвовать в ваших играх, Андрей Павлович. Я понимаю, что вы можете себе позволить не взрослеть, но у меня нет такой возможности.
Вот такой реакции он точно не ожидал!
Ударить его? За что?
— Вы с Романом Дмитриевичем можете продолжать забавляться чужими жизнями, — продолжала Катя, — но меня в это не вмешивайте.
— Да что с вами такое? — разозлился Жданов. — При чем тут вообще Малиновский?
— При всем, — ответила она, застегнула ботинки и выпрямилась. — Неведомый осеменитель, говорите? Сколько вы думаете у меня любовников?
О чем она вообще толкует?
— Катя, вы должны мне нормально все объяснить, — начал было Жданов, но она только схватила свою сумку и унеслась, хлопнув дверью.
Про осеменителя было откуда-то смутно знакомо, но откуда?
И… она сказала — любовники? Во множественном числе? Господи, он одного-то еле пережил, а тут их еще и несколько.
Жданов злобно швырнул подушкой вслед Кате. Пусть срывает бешенство гормонов на своем Зорькине!
И уже глубокой ночью, измученно ворочаясь без всякого сна, Жданов вспомнил, что про неведомого осеменителя писал Ромка в своей дурацкой инструкции, и сел на кровати, мгновенно покрывшись ледяным потом.
========== 29 ==========
Жданову очень хотелось среди ночи позвонить Кате и как следует её отчихвостить за то, что она читает всякую дрянь, но он держался. Правда, из последних сил. А тут еще пришлось потратить целое утро на Киру и продолжение затеянной Малиновским мистификации.
— Смотрите, какая у нас удручающая картина, — Вадька Саморуков в белом халате указывал на результат какого-то обследования на светящемся табло.
Жданов честно уставился на черно-белое изображение.
Кира, расстроенная, подтянутая, смотрела только на Саморукова.
— Что с Андреем? — спросила она.
— Язва желудка на так называемой нервной почве. Обострение происходит из-за сильного стресса. Что вызвало приступ?
— Мы просто разговаривали… — начала было Кира, но под взглядом Вадьки поправилась: — если честно, на слегка повышенных тонах.
— Ругались, в общем, — перевел Саморуков. — А Андрей не страдал в последнее время нарушениями сна, беспокойным сном с пробуждениями, кошмарами? Может быть, ослабление потенции?
Кира вспыхнула и молча кивнула.
— Ну вот, — удовлетворенно пожал плечами Вадька, — длительность стрессового фактора превышает ресурсы организма. Неудивительно, что застарелый гастрит превратился в язву. Приступ мы, конечно, блокировали, но психотерапия при психосоматике желудка и кишечника состоит в том, чтобы отключить стрессовый режим организма.
— Что это значит? — резко спросила Кира.
— Что необходимо максимально удалить все стрессовые факторы. Дисфункциональные отношения, конфликты…
— Мы сейчас на приеме у гастроэнтеролога или психотерапевта? — Кира пыталась говорить с улыбкой, но её голос стал похож на несмазанную телегу.
— А у него тут всё в куче, — добродушно ответил Вадька, — таблетки я выпишу, диету назначу, но если Андрюха будет так дергаться, то скоро снова здесь окажется.
— У нас свадьба на носу, — вмешался Жданов, — конечно, я нервничаю.
— Если нервничаешь — то никакой свадьбы. Я тебе как доктор запрещаю.
— Да как вы смеете! — воскликнула Кира.
— А вам все равно за какого Жданова выходить замуж: живого или мертвого? — с интересом спросил её Вадька.
— То есть, вы предлагаете отложить свадьбу?
— Настоятельно советую — на полгода как минимум. И никаких больше разговоров на повышенных тонах, у Андрюхи от этого эрозивно-язвенные поражения появляются. На эндоскопии отлично видно повреждение слизистой оболочки желудка.
И Вадька с умным видом ткнул куда-то на снимок. Судя по всему, дела у истинного владельца этого обследования, были так себе.
Кира, побежденная такими железными аргументами, молча кивнула.
— Что же, лечение я назначаю амбулаторное, — продолжал Саморуков, — повторный визит через месяц, ну или в случае очередного приступа — звоните немедленно.
— Приступа больше не будет, — холодно сказала Кира, вставая.
В машине она только спросила:
— Неужели я так сильно на тебя давлю?
Жданов неопределенно пожал плечами.
— Я же не виноват, — пробормотал он, — что так случилось.
— Конечно, ты не виноват, — вздохнула она, — просто ты даже заболел из-за предстоящей свадьбы. Уму непостижимо! Как будто тебя кто-то силой заставляет!
Вместо ответа Жданов застонал и схватился за пресс.
И Кира замолчала.
Катя сосредоточенно щелкала мышкой, когда он вошел в кабинет. Глянула на него мельком.
— Вас уже выписали? — спросила она без всякой приветливости в голосе. — Какими стремительными темпами продвигается ваше оздоровление. Чудо медицины просто.
— Свадьба отложена на полгода, — сообщил Жданов главные новости дня.
— Вот как? К сожалению, я вряд ли смогу на ней присутствовать.
— Да и я, надеюсь, тоже. Катя, нам нужно поговорить.
— Мне нужно закончить отчет, — отрезала она. — Билеты в Милан я заказала, вылетаем завтра после обеда. Возвращаемся накануне показа и совета директоров, у меня осталось катастрофически мало времени. И я надеюсь, что наша поездка пройдет исключительно в деловом русле.
Жданов оторопел.
Вот так отворот поворот!
— И все-таки сегодня вечером я везу вас домой, — сглотнув, возразил он. — И мы поговорим.
— Я бы с удовольствием, но мы с девочками договорились, — рассеянно ответила Катя. — Едем в ресторан. Пора мне признаться в своем положении.
— На джипе?
— Ну не на лыжах же… Да вы не волнуйтесь, когда обратно поедем, я за руль не сяду, нас Коля заберет.
Пока Жданов от возмущения хватал ртом воздух, позвонил Милко в очередной истерике:
— Это преступники! Закройщики! Это не закройщики, это лесорубы! Они портят ткани!
Пообещав Милко скоро прийти, Жданов снова навис над Катей:
— И все-таки, Катя, нам нужно поговорить! Я везу вас домой.
— Я не могу, я подругам обещала, — ответила броненосец Пушкарева. — Да и потом, о чем нам с вами говорить? Мы вчера все обсудили.
— Вчера вы нашипели на меня, как бродячая кошка, и унеслись в туман. Отмените встречу с подругами, это действительно важно.
— Отчет, — проговорила она отстраненно, — вот что действительно важно.
Упрямством этой женщины можно было дробить камни.
Когда Жданов, наконец, вырвался от Милко и обсудил с Малиновским его предстоящий ужин на троих: Ромка, Зорькин, Полечка, Ромку через полчаса исключить, Катя уже собиралась сбегать и договаривалась с Машей по телефону:
— Да, Маш, уже едем. Нет, меня не надо ждать полгода! Я уже иду.
— Катя, вы не можете уехать, — господи, ему что, по сто раз нужно повторять такие простые вещи? С чего она вообще так уперлась?