Свадьба

– Я не желаю быть посвящённым в ваши грязные дела! – нахмурился молодой виконт, сдвинув брови. – Убирайтесь из моего дома!

– Ты уверен, что мы с тобой не по одну сторону баррикады?

– Я знать Вас не желаю, сударь! Из-за Вас я в детстве был лишён ласки отца. Из-за женщины, которая стала Вашей матерью, законная супруга графа Арундела осталась вдовой при живом муже! И как Вы только смеете предлагать мне себя в родственники?

– Ну что ж, – поднявшись со стула и картинно раскланявшись, ответил Клер. – Разговор двух братьев одной крови не состоялся. В таком случае я смею напомнить Вам, что у нас с Вами есть кузен, виконт Говард. И сейчас я отправлюсь к нему. Уверен, он будет более любезным со мной.

Суррей вновь внутренне напрягся, но внешне это выразилось лишь в крепко сжатом правом кулаке.

Клер недобро усмехнулся, разворачиваясь к двери, и на ходу произнёс:

– Счастливо оставаться, виконт!

Едва странный гость покинул дом Арунделов, юноша лихорадочно зашагал по комнате. Вернувшийся лакей вопросительно посмотрел на него.

– Что ты хочешь сказать, Джордж?

– Я зря впустил этого человека?

– Нет, ты всё правильно сделал. И впредь поступай так, как сочтёшь нужным.

Говоря это, виконт уже сел за стол и обмакнул перо в чернильницу. Поиск чистого листа гербовой бумаги занял довольно много времени – отец не так часто появлялся в фамильном особняке, чтобы решать домашние дела, а молодой хозяин дома редко прибегал к канцелярии.

Вскоре нужное было найдено, и юноша начертал несколько слов на голубом бланке, свернул листок в три раза и запечатал сургучом.

Джером затронул струны принесённой ему гитары и остался вполне доволен.

– Сыграешь, брат? – ласково спросила Ирена, забравшись на диван с ногами и держа в руке высокий бокал с вином.

Джулия с Тедом и Мари Рид поддержали её просьбу.

– Ну что ж, слушайте мою новую балладу тогда, и не говорите, что не слышали! – продекламировал Трубадур и запел «Смутное время»:

Восторженные возгласы друзей тронули исполнителя. Ирена отставила вино, приблизилась к названому брату и обняла его крепко-крепко:

– Спасибо за то, что ты у меня есть!

Отпустив из объятий молодого рыцаря, принцесса посмотрела в его глаза:

– Я сделаю всё, чтобы избежать смуты. Обещаю.

– У тебя получится, – легонько пожав её пальчики, ответил Джером.

– А вот это уже хороший повод для тоста! – хлопнула в ладоши Мари и поднесла обоим вино.

Все пятеро осушили бокалы до дна.

День восемнадцатый, 7 марта

Церемониймейстер звал к обеду. Джером и Джулия оторвали Ирену от грустных мыслей и заставили присоединиться к свадьбе, которая гуляла уже неделю. Но сразу после трапезы, когда придворные и гости пошли в залы танцевать, принцесса Уэльская ускользнула в покои.

– Эвелина и не заметит моего отсутствия, – пожала она плечами, объясняя своё поведение названому брату.

– Тогда давай хотя бы на охоту к старшему поколению пойдём – лисиц ещё до ночи гонять будут. Иначе нас точно не поймут.

– Хорошо, пойдём, – вздохнула наследница трона Тюдоров.

Повертевшись некоторое время вокруг шатров и обменявшись любезностями с сенешалями, Ирена, её фаворит и любимая фрейлина скрылись в ставке.

– Ребята, прошу меня простить, но я должна проехаться верхом и одна, – глядя попеременно в глаза друзьям, произнесла дочь короля голосом, не терпящим возражений. – Не надо за мной ходить и направлять ко мне эскорт. Джилл, дай мне свой плащ с капюшоном. Я прошмыгну мимо охраны, никто не поймёт, что это я. Мне надо побыть одной. Очень надо.

– Ирена… – попытался возразить Джером, но девушка приложила палец к его губам.

– Нет, Джей, не говори ничего. Мы не в Англии, здесь нет никого, кто бы за мной охотился.

Рыцарю пришлось подчиниться.

Облачившись в плащ фрейлины, дочь Ричарда IV выскользнула из ставки, считая, что никто не признает в ней принцессы Уэльской. Сев на коня Джулии, наследница пришпорила его и понеслась прочь.

Добравшись до опушки голого леса, Ирена, наконец, остановила скакуна и спешилась. Привязав жеребца к дереву, она прошла сквозь кустарники и ступила на покрытую искрящимся инеем жухлую траву. Сильные ветра с моря не позволяли этой поляне покоиться под снегом. Хрупкие льдинки похрустывали под каждым шагом.

«Не плакать, только не плакать… На морозе это очень вредно», – сама себя уговаривала принцесса, продвигаясь вперёд. Сердце давило, и под тяжестью дум оно стонало, как струны гитары, играть на которой наследницу трона учил её названый брат.

«Всё обойдётся… – успокаивала себя девушка. – Если я не научусь любить того, кто будет выбран мне в мужья, то научусь его просто уважать… Я же сильная, я смогу…»

Мысли о Джоне не давали покоя. Дневник его прабабки не выходил из головы. Ирена подняла лицо к небу. На серо-голубом полотне едва вырисовывались светлые очертания месяца.

Окрик сзади на испанском языке заставил её вздрогнуть: «Сеньорита, как хорошо, что я нашёл вас!»

Обернувшись, Ирена от удивления расширила глаза. В нескольких десятках ярдов от неё стоял улыбающийся во весь рот Джим Токкинс.

– Преподобный, как ты тут очутился?