Страница 22 из 24
День восьмой, 1 декабря
Выходные в Лувре прошли под знаком празднования помолвки принцессы Генриетты Марии Французской и принца Чарльза, герцога Ротсея. Людовик настолько устал от ежедневных пиршеств и балов, что оставил сестру и её жениха на попечение супруги, погрузившись в дела, скопившиеся за неделю. Надо сказать, что это обстоятельство нисколько не огорчило его молодую жену, которая была только рада не видеть кардинала и короля.
Ирене пришлось вытерпеть ещё несколько праздничных мероприятий, познакомиться со всеми принцами крови лично: Конде, Конти и Лонгвили почти в полном составе семей присутствовали в Лувре оба дня. Английская принцесса на какой-то миг задумалась, что нет представителей дома Суассонских[20], после чего вспомнила, что Людовик де Бурбон, который в настоящее время носил титул графа де Суассона, не получив руки ни одной из дочерей Генриха IV, вряд ли остался с королевским домом в хороших отношениях[21].
Первый принц крови, Генрих II де Бурбон-Конде[22] оказывал принцессе Уэльской всевозможные знаки внимания, горячо сожалея о том, что его малолетний сын[23] не сможет составить партию Её Наследному Высочеству… Ирена слушала речи принца крови вполуха, пока он не заговорил о д’Альбре.
– Мне очень жаль, что герцогиня, моя кузина, не смогла посетить этот праздник, – осматривая гостей, произнёс принц.
Тонкий бокал в его руке сиял янтарной жидкостью, буквально притягивая взор английской наследницы.
– Наверняка мадемуазель д’Альбре сейчас в Генуе, греется на зимнем солнышке в гостях у своего кузена.
При этих словах мужчины Ирена подняла взор на его лицо.
– Графа Генуэзского?
Конде перевёл взгляд на наследницу Туманного Альбиона:
– Да, он часто приглашает герцогиню к себе. И это очень не нравится Людовику.
– Конечно, ведь Генуя сегодня – это территория нашего королевства, – тихо ответила девушка, пытаясь понять, на что хочет намекнуть первый принц крови.
– Вы правы, принцесса, – улыбнулся Конде так сладко, словно делал английской наследнице нежнейшие комплименты. Со стороны никто и не подумал бы, что речи их касаются вовсе не милых светских тем.
– Вам всем не нравится политика королевы-матери и Ришельё, – догадалась девушка. – И д’Альбре, как бывшие короли Наварры, не исключение.
– Ваше Высочество, если бы Анри де Герриэт[24] стал не маркизом де Линкольн, а королём Наварры, его постигла бы та же участь, что и большинство гугенотов когда-то в Варфоломеевскую ночь. Увы, Ваша прабабка[25] была непоколебима в своих решениях.
Принцесса Уэльская опустила ресницы.
– Королём Наварры он не стал, а молодым всё равно погиб… – произнесла Ирена и подняла взор на собеседника. – И прошу Вас, принц, не надо сравнивать меня с Екатериной Медичи.
– Вы на неё действительно очень похожи внешне, Ваше Высочество. Но Франция Вас приняла. Двор уважает Вас.
– Ума не приложу, за что я снискала любовь французов.
Девушка пожала плечами. Конде приподнял бокал, словно произнося тост, и прошептал с самой милой улыбкой, на которую только способен человек:
– За силу, принцесса. Люди слабы, и им свойственно верить в силу… Мадемуазель д’Альбре – лидер гугенотов. Именно поэтому её сегодня здесь нет. Но здесь есть Вы – будущая протестантская королева, которая, я не сомневаюсь, окажет нашей мадемуазель помощь в нужную минуту.
Ирена чуть склонила голову и на миг прикрыла ресницы, словно принимая на свой счёт тонкий французский комплимент. Со стороны это выглядело как обычный разговор красивого мужчины и хорошенькой девицы.
– Я поняла Вас, принц. И буду рада познакомиться с герцогиней лично, когда это станет возможно.
– И безопасно, – тихо добавил Конде.
Вечером воскресенья слуги начали упаковывать вещи Ротсея, Кинтайра и Уэльской. Было решено, что шотландцы выедут в порт на заре. Ирена с рыцарями отправлялась в Кале чуть позже.
– Завтра немецкий принц отплывает с нами в Англию инкогнито… – глядя в глаза названного брата, тихо произнесла Ирена, едва они остались с Джеромом одни. – И мне ещё нужно как-то сообщить о нём Его Величеству.
В ответ Джером скроил усталую мину.
– Поможешь?
– Куда ж я денусь-то?
Девушка отвела взор, глядя на огонь:
– И ещё кое-что, брат…
– Слушаю тебя.
– Как покинем Париж, возьмём вторую карету. Я не хочу, чтобы принц светился меж вами.
– И посадить его туда в обществе Эйды? – догадался Остин Вендер.
Наследница обратила на него взор:
– Да. Дорога до Кале неблизкая. А разговор с Конде заставил меня о многом задуматься.
День десятый, 3 декабря
Карета подпрыгивала и стучала колёсами. Ирена то и дело подлетала на сидении, когда экипаж наскакивал на кочку, пару раз даже стукнувшись головой об обшивку низкого потолка.
– Уй… – потирая затылок, прошипела принцесса после очередного скачка, когда Джером едва удержал её от падения. – Неприветливые во Франции дороги какие-то.
– У меня такое чувство, сестрёнка, что наш кучер набирает темп… – пробормотал юноша и выглянул в застеклённое окно, отодвинув занавеску.
Так и было: лошади, запряжённые в карету, пошли уже в галоп. Рей Шервуд, скакавший рядом с дверцей, прожестикулировал Джерому, и юный страж понял, что за ними гонятся. Приоткрыв дверцу, он спросил на ходу:
– Сколько?
– Человек пятьдесят! Мы их не удержим!
– Прикажи кучерам разделиться. Скачите половина по дороге, половина за нами – в поле!
– Это опасно, Джей! Сугробы! Карета не пройдёт, – возразил капитан второго звена.
– А что остаётся?
– Протянуть до развилки – тут всего пара миль.
– Хорошо, тянем. Но после делимся!
Дверца захлопнулась. Ирена сидела в глубине кареты, съёжившись. Остин Вендер опустился на колени между сидений. Вопрос принцессы прозвучал отстранённо:
– Что ещё, старший брат?
– Погоня, – ответил Джером спокойным голосом, вынимая из-под кресел ножны с оружием. – Боюсь, придётся отбиваться: их слишком много.
– Сколько осталось до порта?
– Миль 15. Лошади не дотянут галопом.
Девушка тяжело вздохнула:
– Я надеюсь, что рыжие братья уже там…
Страж обратил на неё взор и покачал головой:
– Братья? Ты о себе когда-нибудь думаешь, принцесса?
Карета снова подскочила, и Ирена, словно пушинка, опять подлетела под обшивку. Улыбнувшись и потирая ушибленное место, она ответила:
– Только когда мне постоянно прилетает по голове. Я бы предпочла ехать верхом.
– Нельзя тебе зимой верхом, – проворчал Джером, вынимая очередные ножны из-под сиденья. – Тебе ещё рожать…
На развилке карета вильнула влево. Десять стражей – Робин, Тед, Рич, Амори, Питер, Бобби, Крус, Мейсон, Майкл и Сем – последовали за ней. Рыцари из второго и частично третьего звена остались сопровождать карету с немецким принцем.
Через минуту раздался окрик Винтера. Остин Вендер снова приоткрыл дверцу:
– Что там?
– Мы встанем кордоном, скачите, что есть мочи! Не ждите нас! Увези её в Англию, брат!!! Сделай это!
И конь Робина взвился на дыбы. Джером видел, что десять рыцарей Красного ордена перекрыли заснеженную дорогу. Сколько всадников неслось за ними, он не разглядел.
Снова нырнув в карету, юноша встретился с бесстрастным взглядом наследницы английского трона:
– Что там ещё?
20
Де Суассон – титул французской аристократии, принадлежавшей 13 различным династиям. В первой трети XVII века его носили представители дома Бурбонов – принцы крови. Название титула происходит от названия графства «Суассон» в Пикардии, которое существовало с IX по XVIII вв.
21
Исторически принц крови Людовик де Бурбон-Суассон действительно не смог жениться на принцессах, своих троюродных сёстрах, из-за политики Ришельё.
22
Имеется в виду тот самый Конде, который приезжал в замок Констанции в 4-ой книге на счастье Говарда.
23
Людовик II де Бурбон, будущий Великий Конде, лидер Фронды, родился в 1621 году.
24
Имеется в виду отец Анжелины.
25
Имеется в виду Екатерина Медичи.