В поисках утраченного

– Подойдите, Фредерик, – говоря с гостем по-английски и называя его соответствующим именем, произнесла принцесса Туманного Альбиона.

Принц поднялся с кресла возле низкого стола с поздними фруктами и вином, оставив на нём бокал. Десять рыцарей Красного ордена, находившиеся здесь же: кто-то играл в карты, кто-то просто слушал Ирену – вскочили на ноги. Джером, расположившийся в глубоком кресле напротив немца, помня о своей роли брата наследницы, даже не пошевелился.

– Скажите, Вы мне поможете вот в этой партии? – указывая на мужской голос в пьеске, осведомилась девушка.

– Я попробую, – пожал плечами немец.

– Бобби, – подняв взгляд на Таккера, произнесла Ирена. – Тут и для тебя работа найдётся, иди сюда.

Страж подошёл к инструменту, ослепительно улыбаясь. Указав на нужные слова, Ирена положила тонкие пальчики на клавиши. Из-под её рук полилась музыка, заполонившая гостиную.

Ротсей и Кинтайр, распивавшие в своих покоях вино, подняли головы.

– Опять музицируют, – усмехнулся Роберт. – У неё там почти хор!

– Мне нравится наша сестра, – задумчиво произнёс наследник. – Но что-то подсказывает, что не дадут ей надеть корону… И эта маленькая армия не спасёт…

Кинтайр посмотрел на брата. Ротсей вертел в руке полупустой бокал с бордовой жидкостью, а на лице его отпечаталось самое философское выражение.

– Почему?

Старший принц поднял взгляд на младшего. На длинных волнах его каштановых волос затанцевали блики свечей.

– Потому что она слишком сильная. Потому что она сможет править без коронованного мужа.

– А плохо это смутой после её смерти… – откинувшись на спинку кресла, проговорил Кинтайр. – Из-за отсутствия прямого наследника.

– Значит, те, кому смута на руку, будут подталкивать смерть Уэльской всеми правдами и неправдами…

Ротсей тяжело вздохнул.

– Я предложил ей отречение, – промолвил Роберт Стюарт. – Не знаю, почему она не зажглась моей идеей.

– Предложи ещё раз, пока ты ещё не женат, – глянув на профиль Кинтайра, произнёс старший брат. – Да, это скандал с Пфальцем, но лучше, чем то, о чём я думаю… Меньше всего хочу быть втянутым в интригу против Лучницы… Меньше всего я хочу повторить историю наших бабок[19].

Кинтайр понимающе кивнул.

В очередной раз исполнив песенку фаворита, но уже под аккомпанемент рояля, Джером заменил в ней последнюю строчку:

Стражи расхохотались, сотрясая стены Лувра мощными голосами.

– Брат, утром была шпага, – утирая слезинку смеха мизинцем, произнесла наследница.

– Шпага была утром, а позавчера действительно был каблук! – ослепительно улыбаясь, ответил поэт.

– Ты собственник, Джей! – хлопнув его по плечу, сказал Робин. – И без того проводишь с Её Высочеством всё своё время, ещё и кузенам не даёшь с ней поговорить.

Винтер расхохотался, и следом остальные стражи подхватили это настроение. Ирена прикрыла кулачком губы. Глаза её сияли притягательным блеском лазурного моря.

Сын Карла I смотрел, как развлекается наследница английского трона со своими рыцарями, и диву давался: он никогда не видел ничего подобного и даже в мыслях не мог допустить, что между августейшей особой и её лейб-гвардией возможны настолько тёплые отношения.

– Ну, давайте «Песню о песне» напоследок! – замахал руками в сторону рояля Бобби. – Нам скоро меняться с ребятами. Я хочу, чтобы мне приснилось что-нибудь хорошее!

– Как я понимаю тебя, Боб! – произнесла Ирена, скользя пальчиками по чёрно-белым клавишам.

Дружный хор рыцарей мог поднять и мёртвого. Если бы Ирене и Джерому вздумалось посекретничать в этот миг, то ни одна живая душа ни за что бы не услышала ни слова. Остин Вендер отметил это обстоятельство – на всякий случай.

После «Песни о песне» музыкальное развлечение в большой гостиной закончилось. Принцесса и фаворит собирались удалиться в опочивальни, но принц Фридрих попросил девушку ещё о нескольких минутах и по возможности наедине.

Идея лесному поэту очень не понравилась, поэтому он предложил вариант остаться втроём в малой гостиной, открывавшей вход в их с Иреной смежные спальни, где обычно ночью дежурили рыцари. Фридрих понял, что остаться полностью наедине с девицей ему никто не позволит. «Впрочем, если он брат, то это даже лучше – склонить сразу всю семью на свою сторону…» – разумно решил немец и проследовал за Остином Вендером в гостиную.

Разговор, конечно, шёл об Анжелине. Принц просил рассказывать о ней всё, что только возможно: как она говорит, как двигается, что любит. Ирена была в неловком положении: оказалось очень сложно найти столько положительного в сестре, чтобы не отпугнуть влюблённого немца.

– О, даже если она строптива, как сотня божественных Диан, я всё равно не отступлю от своей цели и буду денно и нощно дежурить у её покоев, пока красавица не согласится стать моей невестой! – ударив себя в грудь, воскликнул Фридрих, едва не добавив «Не будь я Гогенцоллерн!», но вовремя спохватился, что делать этого в стенах Лувра не нужно.

Ирена снисходительно улыбнулась и обратила взгляд на Джерома.

– Сделай аккомпанемент, брат, я хочу спеть для нашего гостя то, что ты написал минувшей ночью.

Юноша кивнул и достал гитару. Перебирая струны, он замычал себе под нос мелодию, а Ирена пропела нежно-нежно своим ангельским голосом, услаждая слух немца:

– Браво! – зааплодировал названным брату и сестре Фридрих. – Я так понимаю, что это волшебное творение написано от чистого сердца Вами, сэр Джером, и адресовано Вам, миледи. И оба вы прекрасно знаете, что такое надеяться до последнего на осуществление своей мечты.

– О да, – усмехнулся Джером. – Только не всегда, сударь, мечта этого стоит…

Философское заключение юноши не вызвало радости на лице его названной сестры.

– Пойдём спать, брат, – произнесла Ирена. – Поздно…

Страж согласно качнул головой и обратил взор к принцу. Немец кивнул ему, галантно поклонился наследнице, поцеловал её руку и скрылся за дверями.

– Ты устала от него? – догадался Остин Вендер.

– Немного, – призналась девушка.

Взявшись за руки, названные брат и сестра ушли в узкий холл, чтобы разойтись по опочивальням. Прежде чем отпустить Ирену, Джером поцеловал её в лоб и мягко улыбнулся, потрепав девушку за правую щёку.

На звук колокольчика пришла Эйда и помогла принцессе переодеться на ночь. Наследница забралась с ногами в кресло у окна, дожидаясь своего верного рыцаря: она уже так привыкла проводить все ночи с ним, что и не думала ложиться в кровать. Но когда Джером отпер дверь, он увидел, что девушку сморило. Наконец, впервые за несколько дней, она уснула сама…

Подняв маленькую принцессу на руки, юноша переложил её на кровать, укрыв покрывалом, и задёрнул балдахин. Стараясь не шуметь, Остин Вендер на цыпочках покинул спальню наследницы Туманного Альбиона, захватив перину с пола, и удалился к себе.

Джером открыл глаза. Было ещё темно. В груди щемило так, словно палач стиснул раскалёнными щипцами сердце.

19

Имеется в виду казнь Марии Стюарт в Англии, при правлении Елизаветы Тюдор.