В поисках утраченного

День пятый, 28 ноября

Одёрнув юбки, Ирена обернулась на зеркало. Минувшую ночь она провела относительно спокойно, поэтому выглядела сегодня значительно лучше, чем накануне. Белила и помада не понадобились, хотя бледность с щёк английской наследницы сходить не собиралась.

– Я готова, – произнесла девушка.

Эйда сделала книксен и распахнула дверь в большую гостиную, где принцессу уже дожидался Остин Вендер. Подав названному брату руку, Элисса Английская покинула отведённые ей покои. Следом за парой, гремя шпагами и шпорами, двигались четырнадцать рыцарей Красного ордена.

Этажом ниже к ним присоединились шотландские принцы. Мужчины были при параде, напомаженные и раздушенные – сегодня в Фонтенбло ожидалось конное представление и сшибки рыцарей. Конечно, французам не терпелось поглазеть на турнир в честь юной принцессы… Ротсей ухмылялся: о его помолвке с Генриеттой Марией официально ещё не объявлялось, но всё шло именно к тому, ведь просто ради дня рождения сестры короля подобные игры никогда не устраивались.

Свита королевы ожидала гостей в большой зале. До отъезда в Фонтенбло оставались считаные минуты. Ирена, ведомая Джеромом, приблизилась к Анне и приветствовала её. Жена Людовика ответила мягкой улыбкой:

– Как Вам спалось, кузина?

– Значительно лучше, чем накануне, – не солгала принцесса и встала в один ряд с королевой, как почётная гостья.

Обе дамы двинулись по зале, неспешно переговариваясь в ожидании выхода короля. Пёстрая кучка фрейлин толпилась вокруг них, обмахиваясь веерами и постреливая по сторонам глазками.

Вскоре появились министр Франции и королева-мать… Мария Медичи гордо прошествовала по зале, приветствовала невестку и обратила взор на англичанку:

– Дитя моё, рада видеть Вас в нашем королевстве, – не пытаясь быть искренней, произнесла стареющая итальянка, и искорки в её глазах заплясали, словно маленькие чёртики.

Ирена склонила голову в знак почтения, но промолчала. Джером исподлобья рассматривал мать Людовика, гадая, что у неё на уме…

– К моему сожалению, я не смогу присутствовать на турнире в Фонтенбло, – проговорила Медичи. – Его Высокопреосвященство, надеюсь, скрасит моё одиночество в отсутствие детей.

– Нам будет недоставать Вас, Ваше Величество, – учтиво произнесла Анна и склонила голову, качнув белым страусиным пером в волосах.

Затрубили фанфары – появился Людовик.

Джером заметил, что королева-мать съёжилась, и сделал вывод, что её отношения с сыном более чем натянутые… Король приветствовал шотландских принцев, английскую принцессу, собственную жену и мать. Его брат, герцог Анжуйский[16], как обычно, запаздывал.

– Предлагаю не дожидаться Месье[17], – провозгласил король, – он и сам знает дорогу до Фонтенбло. Нехорошо заставлять участников карусели ждать! Едем!

Людовик, широко шагая, направился к выходу. Королева, окружённая фрейлинами, последовала за ним. Далее надлежало шествовать Ротсею с Иреной и Кинтайру с Генриеттой. Свита шотландских и английских гостей из-за этого построения очень сильно перемешалась…

Ришельё проводил взглядом эскорт, окружающий короля Франции, и едва заметно вздохнул.

– Мне не нравится эта помолвка… – прошипела Медичи.

– Но в ней есть разумность… – произнёс кардинал и обратил взор к королеве-матери. – Вы устало выглядите, Ваше Величество. Я провожу Вас до покоев.

Сойдя с трапа, Анжелина плотнее запахнула меховой плащ. Ветер буквально срывал одежду, пронзая холодными потоками, словно лезвиями, с головы до пят. Амстердам показался первой леди хмурым, серым и неприветливым. Воспоминание о том, что именно в этот город был сослан Джон Кеннеди, не могло согреть душу.

– Мне необходимо будет уехать для разрешения одного важного дела, дитя моё, – обратился к крестнице Роквелл. – Поэтому Вам придётся на некоторое время остаться в доме господина Брамса. Вот уже и экипаж – Вас отвезут по нужному адресу и исполнят любую Вашу прихоть.

– Сколько мне ожидать Вашего возвращения, милорд?

– Думаю, что меня не будет до позднего вечера или даже утра, – ответил герцог и сделал шаг к подъехавшей карете.

Анжелина нехотя прошла к экипажу. Советник перекинулся парой слов с возницей, лакей открыл дверцу и помог девушке сесть внутрь. Едва красавицу-маркизу увезли в одну сторону от порта, подъехал ещё экипаж, готовый умчать герцога Роквелла совсем в другую.

Карета девушки мерно покачивалась.

Первая леди смотрела в окно, словно стараясь в каждом проходящем мимо мужчине разглядеть бывшего атамана разбойников. «Зачем мне это, право? – сама себе задавала вопрос англичанка. – Ирена его почти оправдала, но у неё хоть хватило ума удалить его из страны… Значит, мне ничего не угрожает, моё честное имя осталось незапятнанным благодаря испанцу… А значит, Кеннеди… Кеннеди не может сделать мне ничего дурного!»

Зрелище было интересным. Рыцари Красного ордена никогда ещё не видели ничего подобного, поэтому во все глаза рассматривали разноцветные щиты всадников, сшибавшихся на полном скаку, ломавших копья о щиты и старавшихся выкинуть друг друга из сёдел.

Джером то и дело водил головой справа налево, следя за каруселью, но, спохватившись, обращал взор на названную сестру. Ирена с видом полного спокойствия наблюдала за действием, впрочем, что-то подсказывало рыцарю, что принцессе этот вид развлечений не очень нравится.

Наконец наступило время ужина. Дамы и кавалеры переместились во дворец. Разноцветный поток хлынул в трапезную. Огромный стол, конца и края которого не было видно, предназначался для высшей знати – гостей Генриетты Марии. Распорядитель ужина указал Ирене и Джерому на их места. К удивлению девушки, они оказались напротив юной принцессы и герцога Анжуйского.

– Дорогая кузина, я непременно хочу пригласить Вас сегодня к себе, на маленький девичник, – подмигнув наследнице, произнесла виновница торжества.

Принц Гастон странно хихикнул в кулак, тряхнув чёрными кудрями.

– Ваша воля устраивать маленькие праздники, принцесса, – ответила Ирена и сделала вид, что очень увлеклась уткой, которую ей поднесли.

Едва закончился долгий и обильный ужин, король затребовал танцы. Его августейшая гостья нахмурилась и попросила сообщить церемониймейстеру, что участвовать в фигурах балета она не будет. Это позволило принцессе Туманного Альбиона присесть в сторонке, уединившись с фаворитом.

Но идиллия длилась недолго… Не прошло и пяти минут, как вокруг Ирены и Джерома появились фрейлины Анны Австрийской, наперебой пытающиеся поделиться с принцессой своими впечатлениями о турнире и выспросить её мнение о рыцарях. Довольно сухо ответив на вопросы, Элисса Английская извинилась и отошла в сторону, предложив молодому человеку прогуляться.

Но неугомонные фрейлины последовали за ними… Ирена сдвинула брови.

– Они что, решили ходить за мной по пятам?

– Есть только один способ от них избавиться… – прошептал юноша и глазами указал на дверь.

Понимая своего лучшего друга, наследница направилась туда, где стояла её лейб-гвардия. Едва покинув танцевальный зал, Ирена оказалась в плотном кольце рыцарей Красного ордена.

Фрейлины поумерили свой пыл, но всё ещё продолжали следовать за девушкой.

– Дрессированные львицы, – недобро глянув в сторону дам и девиц, процедил юноша.

– Я покажу им, как пытаться подсылать ко мне сплетниц, – выстукивая каблучками по каменному полу, ответила наследница и крепче сжала ладонь названного брата.

Прогулка до оранжереи и обратно заняла около получаса. Возвращаясь в танцевальную залу, Ирена сделала знак Робину, который был в этот день за главного в её карауле. «Пусть четверо будут со мной везде», – шепнула девушка.

Винтер кивнул.

16

Гастон, герцог Орлеанский – младший принц де Бурбон, до рождения Людовика XIV – претендент на престол после брата, вошедший в историю как «вечно второй».

17

Типичное упоминание в разговоре принца крови и обращение к нему.