В конце пути

Чарли посмотрел назад. Горизонт, который раньше отстоял на сотни метров, теперь был метрах в двадцати, не больше. Палатка, рюкзак Свена, все исчезло, а на том месте кружил туман из снега и дробленых кристаллов, из потревоженной изморози и ледяных испарений. Чарли перевел взгляд на Свена. Тот лежал на спине и крепко прижимал к себе спальник с бессознательным грузом – костяшки побелели, но удержали, не выпустили.

Чарли отвернулся, снял рюкзак, подполз к самому краю глетчера и заглянул в пропасть, на тающую землю.

На землю, где деревья не растут.

Вода из-подо льда, лед на воде.

Земля камней, а за камнями море, оно тянется далеко-далеко, морской лед исчез, серо-голубое перемешано с зеленовато-черным, мрачная темнота на фоне вечного света, царящего наверху глетчера. Какое необыкновенное уродство, подумал Чарли и понял – Смерти совершенно незачем демонстрировать кому-то свое обличье раньше, чем наступит конец.

Свен сказал:

– В моем рюкзаке был спутниковый телефон.

Чарли не ответил. Свен сидел на корточках без куртки, без шапки.

– Глупо было здесь торчать.

Чарли устало посмотрел на бескрайнее ледяное поле в той стороне, откуда они пришли.

– Ты неси рюкзак. Я понесу его.

Свен лишь раз кивнул на мужчину в спальнике, и Чарли помог взвалить его Свену на спину.

Идти.

Если бы на Чарли по-прежнему были часы, он бы их разбил.

Чарли шел не спеша, шаг за шагом, потому что знал – если он пройдет еще десять шагов, то умрет. Поэтому Чарли ставил одну ногу впереди другой – победа, и не так уж сложно на самом-то деле, – потом ставил вперед другую ногу, и все получалось, да и вообще, это безусловно был первый шаг Чарли, первый шаг в его жизни, а значит, будет и следующий, и таким вот образом вперед.

Чарли шел.

Свен дважды терял равновесие и падал, ронял мужчину в спальнике. Первый раз мужчина застонал, второй – не шевельнулся.

Трижды им пришлось делать привал: один раз – чтобы Чарли перевел дух, два раза – чтобы Свен посидел на льду и подрожал. Чарли потихоньку скормил Свену последнее мясо: сказал, будто есть еще. Когда они увидели границу льда, у Свена открылось второе дыхание, он припустил чуть ли не бегом, но вскоре замер как вкопанный – дорогу перегородила глубокая расщелина, по дну которой бежала-бурлила вода. Они прошли вдоль расщелины еще десять тысяч шагов, пока не нашли в ней узкое место для переправы. Чарли не предлагал понести спящего мужчину; в здешнем стылом краю это было бы бессмысленно.

Скала далеко скала далеко

еще далеко

уже близко?

близко, но еще далеко

лед рокочет лед ломается лед ломается у тебя под ногами иди и

грохот за спиной, мир вновь стал маленьким, коллапс настигает

целые реки талой воды, ее все больше, она заливает Чарли в ботинки опасно очень опасно ноги мерзнут

ноги мерзнут

руки мерзнут

мокро, и все мерзнет

Свен дрожит

дрожит

влага – враг

мир рассыпается

В голом краю в краю, где под вечным солнцем все тает Чарли поднял голову и узрел на горизонте бледную фигуру, а бледная фигура посмотрела на Чарли и признала в нем своего, и Чарли с улыбкой отвел взгляд и зашагал дальше.

Спать.

Как вышло, что он уснул?

Лежа на скалистой земле, в нескольких метрах от ледника лежа на камне Чарли спал на спине, рюкзак по-прежнему за спиной, под спиной, тело выгнуто дугой, но мозгу все равно, он уснул.

Свен рядом, валяется тут же, и под боком у него – мужчина без сознания.

Чарли подумал, что, если бы он не устал так сильно, то ощутил бы обиду – за такую вот смерть, за свою смерть в условиях, которые, говоря начистоту, по гренландским меркам и не суровые вовсе

убьет его, ясное дело, влага, не холод даже

а безумная усталость

он вымотался, пока мир летел в тартарары

Потом голос, необычный, новый, дерзкий, произнес по-английски с мягким южным акцентом:

– Держись, сейчас снимем с тебя ботинки…

Чарли спал, и во сне ему было тепло.

Глава 21

– Сперва создаете мудборд, доску настроений…

– Ой, гляньте на него агу-агу-агушеньки…

– В «Эксель» есть очень полезные функции…

– Мне так нравится произносить «улун». Попробуй. У-у-улун…

– Это символ нашего клуба!

– Вы попали в аварию?

– В начале и в конце делаешь стежок «назад иголку», закрепляешь шов, а потом…

– Вам страшно? Боитесь налетчиков с ножом? Приходите на тренировку!

– Две фигуры символизируют дыхание, оно же – энергия, а это – весь мир…

– Накалывают, значит, апельсин водой, натирают его формальдегидом…

– Алло! Да, мадам, именно так, я звоню по поводу маршрутизатора – хорошо ли работает ваш маршрутизатор, мадам?..

– Хотя… это может означать рис. Рисовое дыхание, например. Или газовый счетчик, если посмотреть под другим углом.

– Понимаю, вы оставляете конец двусмысленным, но нам для съемок надо точно знать – счастливый он или нет.

– Вам могут выплатить компенсацию!

Глава 22

Возле палатки у кромки тающего глетчера сидел на скалистой земле человек и проверял электронную почту.

Каким образом громоздкий телефон этого человека принимал сигнал, было загадкой для выплывшего из небытия Чарли. И каким образом сам человек – в суперсовременном ярко-синем костюме, тяжелых туристических ботинках, шапке и с брошенными рядом палками для ходьбы – как он вообще здесь очутился? Чудо, не иначе.

Чарли выполз из спального мешка, куда непонятно как попал, и завертел головой.

Слева увидел Свена – тот дремал в спальнике, принадлежавшем, видимо, незнакомцу с телефоном. Дальше, по-прежнему в мешке Свена, лежал мужчина, которого они приволокли с ледника, – лежал с открытыми глазами, не спал и молча смотрел в небо.

Среди этого странного квартета Чарли вдруг почувствовал себя последним глупцом, который ничегошеньки не понимает. Он глянул на человека с телефоном, почему-то принял данное устройство за символ загадочной власти, произнес по-английски:

– Здрасьте, – и тут же ощутил себя дураком из-за того, что выбрал дурацкий язык.

Человек с улыбкой поднял голову и ответил на том же языке, с оттенком чего-то… то ли крикета, то ли универсамов, то ли долгих пикировок с академиками.

– Здравствуйте. Как самочувствие?

Пока ошарашенный Чарли осмысливал эти слова, осмысливал этот язык, незнакомец спрятал телефон в карман, неловко отряхнул брюки, подошел к Чарли и присел рядом с ним на корточки.

Ему было лет сорок или, возможно, больше; благодаря тренировкам и докторам он выглядел по-юношески энергичным и одновременно зрелым, властным. Бледная кожа покраснела от холода, но вокруг серо-зеленых глаз еще не проступили белые круги – как бывает после долгого пребывания в защитных очках под северным солнцем. Из-под шапки выбивались идеально прямые темно-каштановые волосы, и если бы Чарли спросили, то он бы предположил, что водонепроницаемая одежда незнакомца скрывает холеное тело, хозяин которого любит плавать и, наверное, поднимать тяжести – без фанатизма, исключительно для поддержания формы.

Человек одарил Чарли улыбкой, и вестник Смерти вновь ощутил себя крошечным и подумал о земле, лежавшей под глетчером: что с ней стало, когда лед рухнул в море? Может, она воспрянула, стряхнув с себя ледяную тяжесть, и из-под нее вдруг полезли холмы, как подсолнухи по весне?

– Вы так пристально смотрите. – Незнакомец мягко нарушил безмолвный калейдоскоп мыслей Чарли. – Вам нехорошо?

– Я…

Голос был каркающий, чужой. Чарли попробовал сглотнуть, но во рту не было слюны. Незнакомец молча протянул Чарли флягу, тот с благодарностью отпил, потом еще, перестарался, вода пошла не в то горло, он начал кашлять. Незнакомец подождал, пока Чарли отдышится и продолжит пить не спеша, затем пробормотал: