Уроки ирокезского

Но когда задача поставлена (и должным образом профинансирована), то решить ее можно практически всегда. Финансирование – это не зарплата инженеров, это – постройка заводов по выпуску моторов (у первой модели их было два), магнитных головок (я даже представить боюсь, во что встала технология массового изготовления пермаллоевых головок в сапфировом корпусе), прочей точной механики, фиговой тучи прочего всякого разного кой-чего… Выпускающие магнитофоны заводы получали комплектующие с примерно тридцати узкоспециализированных производств – но получилось почти сразу начать выпускать почти полутора сотен тысяч девайсов в год. Правда пока они мне казались дороговатыми для массового рынка: в отличие от электрофона за двадцать семь рублей магнитофон в производстве пока обходился дороже трехсот, но зато он сразу делался "со стереозвуком" (и, понятно, выносными колонками) и достаточно мощным, чтобы обеспечить звуком среднего размера танцплощадку. Так что если его народу "правильно подать", его "возьмут", а со временем и цена уменьшится. По крайней мере у Степана один из инженеров уже приволок проект новой головки, где сапфировое напыление не предполагалось…

Однако очень трудно заниматься всякой фигней если распоряжаешься пятой частью бюджета государства. Практически невозможно – потому что каждый день кто-нибудь, да приходит – чтобы рассказать о том, куда эти деньги нужно срочно потратить. Конечно, разговоры с канцелярин Машкой много времени не занимали, дочь наша просто сообщала какую сумму ей срочно требуется выделить – и лишь изредка "снисходила" до пояснений, на какие цели ей понадобился очередной миллиард. Впрочем, это я загнул, обычно у нее запросы были довольно скромными, а пределах десятка миллионов, да и вообще это случалось не каждый день, а всего лишь раз-два в неделю…

К тому же Слава давно уже вывел хитрую формулу для учета "отклонений" потребных расходов на любой проект от первоначальных смет, и я (в саму формулу не вникая, а лишь учитывая конечный результат) изначально семь процентов от общего "Машкиного" бюджета закладывал в качестве "неизбежного перерасхода" и денежку под это резервировал. На двадцать четвертый год "госбюджет" составлялся на сумму чуть меньше шестидесяти миллиардов, так что четыре с половиной я "отложил" заранее и больше об этой сумме не беспокоился. А "свои" денежки я тратил на три основных проекта: ядерную энергетику, авиацию и железные дороги.

Честно говоря, я теперь и сам удивлялся тому, что "ядерный" проект требовал самую небольшую часть "моего" финансирования. Наверное потому, что основные "капитальные" затраты на получение урана (вместе с месторождениями, конечно) были уже давно "затрачены", нужные заводы построены и запущены, так что теперь большей частью дела двигались неспешно: народ отрабатывал технологии на том, что уже было выстроено и нарабатывал "теоретическую базу". Хотя и до "практики" все же дело дошло: на исследовательском реакторе "атомные инженеры" успели провести кучу исследований (главным образом в части материаловедения) и в декабре двадцать третьего года запустили второй – и уже "промышленный" – реактор. От первого он отличался тем, что воду он нагревал уже до ста восьмидесяти градусов – тяжелую воду, а во втором контуре они поставили паровую турбину, которая крутила генератор аж в три мегаватта. Правда с моей точки зрения эта электростанция (как и самая первая, ториевая) была изрядным извращением: во втором контуре в качестве "рабочего тела" использовался какой-то "тяжелый спирт"… Но все же это стало уже реальным доказательством того, что миллиарды, потраченные на "мирный атом", приносят заметную глазом пользу.

Машка, после того как я за обедом поделился новостью, только хмыкнула, но через пару дней пришла в кабинет, где я предавался очередным размышлениям на тему "куда бы еще потратить денежку":

– Рассказывай.

– О чем?

– О том, чего я еще не знаю.

– Ну… Лиза Антипова испытания своей новой тепловой машины заканчивает. Я думаю, что присвоить девочке очередное воинское звание будет твоим совершенно правильным решением…

– А при чем тут Лиза?

– Ну ты скорее всего об этом не знаешь, а я как раз думаю, сколько денег выделить под новый завод, где ее машины выпускать будут.

– Ладно, звание присвою, но я не об этом спрашивала. Просто ты так радовался что новую электростанцию запустили – а это очень странно. Три мегаватта, а на ее постройку ты сколько денег потратил? Миллионов сто пятьдесят или двести?

– А, ты об этом. Нет, не сто пятьдесят и даже не двести. Если все вместе считать, то в сумме за все время ушло около двух миллиардов, чуть больше даже.

– Тем более интересно. Я тут почитала учебники, которые ты для института писал, но все равно не поняла, так что рассказывай так, чтобы понятно было даже мне.

– Попробую. Сама по себе эта станция – это всего лишь большая и да, довольно дорогая, но игрушка. Хотя на саму по себе станцию денег потрачено очень немного, меньше десяти миллионов. А все остальное ушло на создание промышленности, которая и позволила эту станцию недорого создать. И теперь эта промышленность – после того, как ученые и инженеры технологию с помощью этой игрушки отладят и проверят – позволит опять недорого – ну, относительно недорого – создавать станции мощностью в сотни мегаватт, даже, пожалуй, в тысячи. Не сразу, конечно, но ты их увидишь.

– Тысячи мегаватт? И почём?

– Точно не скажу… я думаю, что станция мегаватт на триста-четыреста обойдется миллионов в двести.

– И гидростанция на Волге, которую начал строить Пузыревский, обойдется во столько же, но мощность там он обещал в две тысячи мегаватт.

– В принципе да, только если не учитывать расходы на обустройство затапливаемых территорий, к тому же гидростанция на Волге будет работать, в пересчете на полную мощность, процентов тридцать времени, в хороший год даже тридцать пять. А урановые станции будут работать на полной мощности девяносто процентов времени. Как, скажем, и угольные – которые еще дешевле, но расходы на подвоз угля тоже ведь учитывать надо, а урановые подвоза топлива почти и не требует. В общем, если все вместе посчитать, то окажется что электричество с урановой станции будет дешевле чем с любой другой, в разы дешевле.

– Теперь понятно. Ну так передавай все эти твои проекты энергетикам, так мы и планы будем более точные составлять, и другие твои проекты сэкономленным финансом поддержатся.

– Не передам. Во-первых, я не знаю когда вообще выйдет настоящие промышленные станции начать строить, тут еще исследовать и исследовать… и я даже примерно не скажу, сколько денег на исследования уйдет. И никто не скажет… но тут еще вот какой момент: из отходов урановой энергетики можно сделать такую бомбу… много можно сделать бомб таких, что одной хватит смести с лица Земли большой город вроде Филадельфии, Берлина… или Москвы. Причем после этого на той территории много лет жить будет нельзя, все живое там очень быстро умирать будет. Подробнее очень долго объяснять, так что пока просто поверь.

– Я поверила… но когда станции можно будет начинать строить, ты мне скажи. Слава сказал, что России нужно минимум сто двадцать тысяч мегаватт мощности чтобы полностью всех людей необходимым обеспечить, а у нас сейчас даже меньше тридцати…

– Это с Новоярославской?

– Нет, ее же только летом пустят. Но все равно мало.

– Конечно скажу. Когда их можно будет массово строить скажу. Тогда как раз будет понятно, во что они обойдутся… ты что, думала что я от тебя что-то важное скрывать буду?

– Нет конечно, не думала. Просто геологи сказали, что у Атабаски нашли большое урановое месторождение… я тогда пока туда железную дорогу кину: лишней, как я поняла, она не окажется.

– Деньги нужны?

– На дорогу – точно нет. Там из Штатов попер высококвалифицированный рабочий, почти все заводы в Русской Канаде выдают по сто десять-сто двадцать процентов от плана, так что дорогу там на местных ресурсах за год выстроят… кстати, а что там Лиза новенького придумала?