Уроки ирокезского

На самом деле поменьше, но лишь у меня лично: инженеры и разнообразные начальники наконец додумались до такой простой мысли, что они и сами что-то делать умеют. Например, головой думать. В Вологде народ почти год пытался наладить производство работающих тракторов, всех рабочих на практику сгоняли по несколько раз на другие заводы, оборудование улучшали как могли – и все без толку. А потом – с отчаяния что ли – перемерили несколько десятков гильз цилиндров и выяснили, что все они получаются немного косыми. Чугун-то при застывании расширяется, а застывает он в кокиле неравномерно… В общем, вместо кокиля придумали отливать заготовки во вращающихся (центробежных) формах – и трактора ломаться почти перестали. Что уже было хорошо – но (если не учитывать стоимости – довольно небольшой – этих самых форм) еще это прилично удешевляло производство и – что оказалось самым важным – позволило производство моторов увеличить чуть ли не вдвое. Передовой опыт быстренько распространили на прочие заводы и теперь общий выпуск гусеничных тракторов составлял почти четырнадцать тысяч в месяц.

Да, в Вологде моторы делались побольше, чем на других заводах, собственно поэтому так сильно небольшой перекос и сказывался – но новая технология оказалась полезной всем. Включая ярославский моторный.

Самым приятным было то, что инженеры с разных заводов сами, без приказов сверху, принялись внедрять передовой опыт, и позитивный результат данного эксперимента подвигнул их и в дальнейшем самим принимать важные технологические решения. В части моторостроения Степан Рейнсдорф организовал у себя в Ярославле ежеквартальные семинары по обмену передовыми технологиями, а по его примеру и в других отраслях начали создаваться подобные форумы – так что я избавился от постоянного потока писем и заявок с просьбами разобраться, "что они делают не так". Ну да, в моторах-то я вроде разбирался, но, подозреваю, любой заводской инженер делал это не хуже меня. А что касается, например, тех же кораблей…

Вообще-то мотор, на котором базировался вологодский трактор, он как раз для судов и разрабатывался. Для маломерных, конечно, для рыбацких то есть. Выстроенный, "чтобы не нарушать отчетности", в Порт-Петровске завод тоже начал их выпуск. В немного отличном от тракторного варианте – двенадцать цилиндров вместо шести, но сразу (спасибо Саше Антоневичу, пустившему тракторный на полгода раньше плана) во вполне рабочем. И сейчас уже три судостроительных завода срочно переходили на новые моторы. Конечно же, дизель в триста сил будет похуже турбины на почти четыреста, но дизелю-то котел паровой вовсе не нужен и их можно ставить сразу два!

Казалось бы, строй себе улучшенные траулеры или сейнеры и радуйся, так нет, каждому нужно узнать мнение канцлера по поводу "а если мы моторы поставим на два фута ближе к корме, это будет хорошо или плохо". Я подозреваю, что причиной вопросов стало удвоение числа дейдвудных труб: необходимое для сальника бакатовое дерево большей частью поступало в Россию по "моим" каналам, причем почти никто и не догадывался, по каким именно. Но я же не "рубил заявки", давал судостроителям столько, сколько запросят! Но им, видите ли, нужно было "уточнить"… По-моему, только Матти Ярвинен не приставал ко мне с такими вопросами, да и то лишь потому что из Владивостока в Москву ему ехать лениво было.

А остальные – приехали. Правда по моему специальному указанию – на "совещание по мерам улучшения строительства рыболовецких судов". Очень недолгим совещание оказалось: во вступительном слове я поинтересовался у собравшихся:

– Господа, каждый из вас успел запросить у меня инструкции по переходу от турбомоторов к компрессионным. В свою очередь позвольте мне и у вас спросить: вы по большой нужде ходите без моей инструкции или в себе дерьмо держите до высочайшего повеления? Стране нужны рыболовецкие корабли потому что нам нужно много рыбы. Ну так вот, стране плевать, где и как в траулере поставлен мотор и есть он там вообще. Стране интересно лишь одно: может он ловить рыбу или нет, а если может, то почем она нам обойдется. Всё. Всё! Вы зарплату получаете именно за то, что сами решаете вопросы где и как ставить на корабли моторы. Так вот решайте! Я вам даже больше скажу: меня не интересует даже, как вы будете свои кораблики называть – ну, если вы их матерно именовать не станете, да и последнее лишь потому, чтобы ко мне потом возмущенные барышни ругательные письма не слали. У вас есть вопросы ко мне по поводу ваших, я повторяю – именно ваших траулеров? Нет?

Слово это одновременно стало заключительным – причем не только в рамках совещания. Так что когда в кабинет ко мне завалился Слава, я был занят совсем иными вопросами.

Один из них был совсем простой: как бы намекнуть руководству Первой Московской кондитерской фабрики, что канцлер не в состоянии сожрать столько конфет? Месяца три назад, когда эта фабрика начала более-менее стабильно работать, тамошние кондитеры принесли мне "на пробу" несколько свежих своих изобретений. И одна конфетка пришлась мне очень по вкусу. Детство потому что напомнила: и вкусом, и размером она до слез мне напомнила "Мишку на юге"… ну… именно ее. Я не удержался, сам нарисовал голубенький фантик с простеньким узорчиком, в середине прилепил репродукцию картины товарища Шишкина… ну а теперь каждое утро посыльный с фабрики приносил мне по коробке этих конфет. Нехилой такой коробке, килограмм на десять, так что сейчас даже девочки в секретариате предпочитали сжевать бутерброд с селедкой какой-нибудь…

Но эта мысль была фоновой, в конце концов только в правительственном комплексе девушек в секретариатах за пару сотен наберется… а если они рассердятся, то конфетка – неплохой способ их успокоить. Сегодня, например, мне пришлось успокаивать весь мой секретариат…

Дина – все же дура. Но я это и раньше знал – как знал, что больше всего на свете она любит деньги. И когда она за довольно небольшую денежку дала интервью (как бывшая "первая секретарша русского канцлера") и в числе прочих "тайн мадридского двора" поделилась информацией о том, что канцлер лично написал более трех сотен книжек, ставших бестселлерами в том числе и в США, меня это не удивило. Да и странно было бы рассчитывать, что события, в которых были задействованы чуть ли не сотня человек, останутся в тайне… однако до сих пор в секретариате было не принято об этом говорить публично, и девочки расстроились. Сильно: когда я вошел, Марша, с выражением ярости на лице, поинтересовалась, разрешу ли я ей лично "убить гадину".

– Марша, обычно для таких работ используются специально обученные люди…

– Даница пожаловалась, что ей из Москвы уезжать нельзя без вас…

– И?

– Ну я и вызвалась… Даница сказала, что меня она быстро научит.

– Марша… – я огляделся, посмотрел на суровые лица окруживших меня секретарш – девочки, ну-ка, пройдемте все ко мне в кабинет. Так, вот вам конфеты, чаю принесите, что ли. Итак, да, Дина – дура, но, как я уже говорил, если убивать всех, кто сделал дурость, то на Земле людей не останется вообще, кроме может быть грудных младенцев. Так что вместо того, чтобы злиться и мечтать о смертоубийстве, нужно просто придумать, как нам – всем нам, всей стране – из этой дурости извлечь пользу. Лучше всего – финансовую… Так что успокойтесь, не шумите, а я пока подумаю, как получить из этого пяток лишних миллионов. Договорились?

– Да… Александр Владимирович, звонил Сэм Клеменс, сказал что если возможно будет с ним поговорить, он будет ждать у Бариссона.

– Когда звонил?

– С полчаса назад.

– Соедините!

Разговор с Сэмом был недолгим:

– Алекс, спасибо, что позвонил… я в некотором затруднении. Тут "Вашингтон Пост" опубликовала интервью якобы с твоей секретаршей, и, должен тебе сказать, довольно едко высмеяли… тебя постарались высмеять. И Адольф Окс попросил уже меня дать интервью по этому поводу. Ну врать я не хочу, а…