Уроки ирокезского

– Саш, может ты поможешь: мы сейчас решили новую пьесу ставить, только выбрать никак не можем. Все они какие-то… напиши нам пьесу, а?

– И про что вам пьесу нужно написать?

– Да про что хочешь, главное, чтобы была веселая.

– А чем вам не нравится, например, Бомарше? Возьмите "Женитьбу Фигаро" и ставьте. Не знаю как зрителям, а вам точно смешно будет.

– Ты чему ребенка учишь? – неожиданно возмутилась Камилла. – Ты бы еще посоветовал этого, нижегородского трагика… Горького ставить: такое же занудство и скукота.

– Почему занудство? Или я что-то забыл? У нас есть в библиотеке "Женитьба"?

"Женитьбу" мне принесли – Машка с Камиллой постарались – еще до ужина, в результате чего ужин состоялся без меня. Не то чтобы я сюжетом увлекся, увлекли меня поиски хоть одной знакомой фразы в этой пьесе. По крайней мере я смог понять одно: тот, с детства знакомый мне перевод еще никто не сделал, в нынешнем "переводе" переврали все, что только можно, включая даже имена персонажей. Хорошо еще, что дамы притащили мне вместе с переводом и оригинал.

Ну, предки! Ну, лентяи! Полиэтилен или капрон в девятнадцатом веке изобрести у них усердия хватило, а вот классику нормально перевести на русский – так их нет! И это при том, что каждый второй гимназист минимум три языка знает, а каждый первый – вообще четыре! Ладно, в конце-то концов, писатель я или нет? Да, тот, "классический" – по крайней мере для меня классический – перевод я не помню. Но если учесть, сколько я "переводил самого себя"… Да и дочь наша на меня надеется, нехорошо будет, если ее ожидания я не оправдаю.

Следующие недели две все свободное время я потихоньку писал русские слова и предложения. Ну а раз уж перевода все равно нет, то почему бы и не выпендриться? Выпендрился: мой "перевод" был написан в стихах. Наверное потому, что все, что я действительно вспомнил, было заключительной песенкой под названием "Водевиль". То есть её так сам Бомарше назвал, правда он написал больше, чем я помнил… впрочем и мне удалось вспомнить только три куплета, да и то с купюрами. Но невспомненное сам дописал, благо оригинал имелся и было понятно о чем там речь идет. Я, собственно, с конца и начал, ну а дальше все само как-то в рифму пошло.

Самодеятельность чем хороша: там все очень быстро делается. Машкина труппа – где дочь наша изображала Сюзанну – пьесу поставила недели за три. Не ахти уж как замечательно, но я посмотрел. И именно во время спектакля до меня дошло, что теперь в этом мире все будет совсем не так, как было бы без моего тут появления. У царя опять ведь дочка родилась, пятая… А еще может оказаться, что теперь вообще не родится и тот, кто переводил знакомый мне вариант, и актеры, которые играли. И страна окажется без этого, хоть и небольшого, но очень заметного кусочка собственной, именно русской, культуры. Очень этой культуре нужного кусочка…

Честно говоря, мне стало страшно: ведь теперь мир не увидит улыбки Гагарина, не замрет в восхищении перед Ириной Родниной. Николай Носов не напишет "Незнайку", и не родятся бессмертные строки гениальной Юнны Мориц "Тело, впернутое в воду, выпирает на свободу силой выпертой воды телом, впернутым туды"…

Конечно, мой перевод правильнее было бы назвать словом "вирши", причем используя его в самом ироничном смысле – но он был всяко не хуже имеющегося. И если сделать его более распространенным, то ведь должен же найтись человек, который скажет "я могу сделать лучше" и сделает! Но на предложение снять фильм труппа ответила почти единодушным отказом: одно дело "изображать" перед родственниками и приятелями, и совсем другое – перед всей страной. Однако я уже "закусил удила"…

В России было много разных театров, вот только актеров приличных было маловато. Да та же Ермолова… может быть, для тех, кто слаще морковки ничего не ел, сойдет, но я-то видел, как играют настоящие артисты! Впрочем, если эту "богему" правильно пнуть в верном направлении… Для себя я сделал простой вывод: более-менее годная драматическая школа была лишь в Малом театре. Так что в первый же визит в Москву я его быстренько посетил – там как раз давали "Горе от ума". Ну что сказать, "актеры" Машкиной любительской труппы не сыграли бы лучше. Впрочем, и сильно хуже не сыграли бы, но своим-то инженерам и учителям я деньги не за кривляние на сцене платил.

Озвученные суммы заставили выбранных мной актеров сильно задуматься, а когда уже их начальство радостно согласилось предоставить им "творческий отпуск"… Ну а то, что театр получил от меня "откупных" больше, чем его месячная выручка, я решил никому особо не рассказывать. Зачем?

Я где-то читал, что для знаменитого спектакля "моего старого будущего" декорации делались на основе мельхиоровых сахарниц. У меня с сахарницами было неважно, так что пришлось взять подстаканники. Мебель Васька сварила из арматурной проволоки, костюмы (по моим эскизам) сшила Дарья. На механическом заводе изготовили выдвижные пандусы, школьный оркестр (все же эту консерваторию у меня язык не поворачивался называть по другому, наверное из-за возраста "консервантов") денно и нощно репетировал пьесы Моцарта. А институт Ольги Александровны во главе с ней самой вообще перешел чуть ли не на круглосуточный режим работы: кинопленка тратилась многими километрами. Да если бы только кинопленка – сама Ольга Александровна была в числе трех человек, согласившихся принять "бремя всероссийской славы" на свои нежные плечи: у нее в пьесе была роль Марселины, и она была единственной, к чьей игре у меня не возникло ни малейших претензий. Да, наверное для того, чтобы столь блестяще сыграть в этой комедии, нужно было потерять четырех детей в младенчестве… И опять же: Пельцер, безусловно, актриса гениальная, но в пьесе Марселине "слегка за сорок", а не "немножко за шестьдесят"…

Графиню Розину играла Елена Андреевна, и у нее поначалу получилась подлинная графиня… а требовалась все же комедийная, хотя и не смешная. Но воспитание княжеское… Сталин, вроде бы, когда-то говорил, что "нужно быть княгиней чтобы хорошо сыграть крестьянку". Это он про Любовь Орлову говорил, но та-то вроде и не княгиней была, а Елена Андреевна – княжна, и ей хватило буквально пары "советов".

Ну а третьей "провинциальной актрисой" была исполнительница роли Фаншетты Васька, в образ попавшая просто идеально. Впрочем, все же удалось уговорить и других "провинциалов" отыграть в массовке, и с ними было совсем просто. А вот с актерами Малого театра…

На роль Фигаро я выбрал парня с простой фамилией Ленин, Лиза Садовская изображала Сюзанну – и вот им объяснить, чего я хочу от них получить, было очень непросто. Они же "лучше знают, как играть"! Однако результата все же удалось добиться, правда самым неожиданным образом. Времени-то сидеть на репетициях у меня не было, поэтому я утром рассказывал, что хочу увидеть, они репетировали, "кинолюбители" все это снимали, а я вечером смотрел что получилось… и начинал выть от бессилия. И продолжал бы выть дальше, но Степан, на этих репетициях постоянно присутствующий в качестве "оператора звукозаписи", как-то сообщил "приглашенным звездам", сколько стоит "бездарно истраченная пленка"…

Так что в конце января получился, на мой взгляд, удобоваримый продукт. Затем две недели шли съемки (снимали уже на "трехцветную" камеру полного формата, а не на "репортерскую" черно-белую – то есть однопленочную, как на репетициях). Март почти целиком ушел на монтаж, озвучание…

Со звуком Степан особенно постарался. Мы все же сделали прошлым летом пленочный магнитофон, а для хорошего звучания фильма он решил и на кинопленку магнитные дорожки нанести. Имея в виду записывать туда только порезанные оптикой высокочастотные диапазоны – но в результате решил при наличии магнитной записи оптическую звуковую систему в проекторе просто не включать. Сам проектор в результате всех его модернизаций весить стал полтора центнера, но…