Эндшпиль

- Насколько я знаю, вы лично проводите с новичками длинные беседы тет-а-тет, во время которой вы не только что-то рассказываете, но и показываете, - руководитель отдела кадров, женщина в темно-синем костюме под цвет глаз, смотрела на Бена холодно. Это на её сотрудников потом взваливалась кипа жалоб на этого типа. Сколько дел о превышении им служебных полномочий она прикрыла под давлением директора ФБР? Теперь он хотел кошмарить ещё и другие отделы. Впервые даже захотелось в отставку.

- Мы не можем показать им те допросы, которые, например, делает твой отдел, у вас же… расширенные методы***, Бен, потому что потом это вылезет боком, разболтают всему миру… а мы их официально отрицаем.

- Или испугаются. Страх – это тоже хорошо. Отсеет лишних и заставит держать язык за зубами тех, кто к этому не привык. Я же не идиот, показываю только то, в чем наши службы были давно уличены. На самом деле, там обычно столько страха в глазах, что никто не обращает внимания на дату и время съемки. Это эффективно.

- Я, вообще, против, - грохнул ладонью по столу Хакс, заметив, что лицо у директора ФБР стало задумчивым, ведь его постоянно пинали за текучку в Бюро, которой быть не должно. - У меня в кибер-отделе три новичка и один из них – совсем юная девушка, которой только исполнилось 21, а ваши методы даже на записи могут сломать и взрослого мужчину. Мне нужны гении, а не люди со сломанной психикой.

- Разве это не одно и то же, Хакс? – Жестоко усмехнулся Бен, постукивая ручкой по стулу. - Я применяю этот метод на всех своих самых потенциально сильных новичках, и он идеально работает, потому … а что касается девочки. Когда меня держали в плену, однажды в камеру ко мне пришел юный ангел, наверное, лет шестнадцати. Такая красивая, милая, я увидел её и чуть не расплакался от счастья. Думал, она милосердно принесла воды. Или еды. – Мужчина задумчиво посмотрел перед собой, вспоминая то, о чем всегда пытался забыть. Узкая камера, сломанные кости, жара, тяжелые цепи, постоянный вкус крови – сначала отвратный, а потом даже спасительный, потому что воду ему не давали по много часов… Пережив трехмесячный опыт плена, Бен Соло навсегда потерял жалость и веру в гуманность. Раз на «той» стороне пользовались пытками – причем на простых солдатах, не на террористах, с какой стати тогда его страна должна была быть вежливой. - Или… не помню, что решил и что намечтал себе - люди на пороге боли и смерти очень сентиментальны и я не был исключением. А этот ангел подошел ко мне, приставил пистолет к виску и выстрелил. Обойма оказалась пуста. Ну, вы знаете сами этот метод псевдоубийства. Девочка приходила каждый день и, не говоря ни слова, это делала. Она не знала, есть пуля или нет, но в её глазах не было страха или жалости. Так что неважно, у вас девочка или мужчина. Мы здесь воюем за то, чтобы следующее поколение детей во всем мире росло без оружия в руках.

В кабинете воцарилось молчание. Обычно Бен Соло редко что-то рассказывал из своего прошлого. От спокойствия в его голосе становилось всем им, людям, не знавшим ничего, кроме престижных университетов Лиги Плюща и хорошей практики, очень неловко. Неудивительно, что он никак не мог вписаться.

- Хорошо, Бен, даю тебе новичков из департамента Армитажа на неделю, но сначала пускай подпишут ещё один протокол о неразглашении. Хакс?

- Да, понял, - буркнул тот.

*Директор отдела Национальной Безопасности является заместителем директора ФБР, фактически, это второе лицо в Бюро. Правда, парадокс в том, что руководитель НБС не обязан отчитываться перед директором, покуда напрямую подчиняется только генеральному прокурору США.

** Пять Методов – жестокие способы дознания, которые применялись британскими вооруженными силами (перегрузка слуха белым шумом, стояние в неудобной позе у стены, лишение сна, пищи, воды)

***Расширенные методы допроса – жестокие методы дознания, которые власть США всячески отрицает. Если смотрели «Отчёт о пытках», то можете примерно представить о каких видео Бен говорит. Брррр.

***

Четыре дня спустя

Рей сидела на своем месте и наблюдала, как Финн – такой же новичок, как и она, – твердым шагом идет к кулеру. Выглядел он как обычно, только глаза были безумные. Она бы даже сказала, испуганные.

Как и у всех новичков, которые в последнюю неделю встречались с ним – с Беном Соло. С Монстром, как его называли за спиной. Почему он проявил вдруг такой интерес ко всем новеньким, особенно в их отделе, не знал никто, однако приказ выполняли все. Просто шли и просто возвращались. Но за этот час люди становились другими – Рей это видела. По слухам, двое людей уже уволилось после, наверное, крайне «приятной» беседы.

Девушка откинулась на спинку стула и задумчиво прикусила карандаш.

Бен Соло. Сейчас он занимал её мысли не меньше, чем Кайло Рен.

Она знала о нем ровно столько же, сколько было позволено ЦРУ и ФБР. Его биография была крайне сухо выложена как в Википедии, так и на внутренних новостных сайтах, которые, кстати, тоже создавал Гугл. В 18 лет попал в армию, через год – в Ирак, плен, демобилизация. Он не принимал участия в чем-то выдающемся, вроде «Копья Нептуна*», просто воевал за свою страну, как сотни тысяч других. Затем в его биографии стоял прочерк в виде фразы – оперативный агент ЦРУ и цифры, складывающиеся в десять лет. Каждый умный человек делал свой вывод. Десять лет шпионажа за границей. Десять лет вне страны, вне закона, вне общества, потому что у шпионов, как бы это ни пытались романтизировать в фильмах, нет ничего – ни семьи, ни любви, ни прошлого, ни настоящего, – кроме миссии. А затем он появился в ФБР, почти сразу, как страну сотряс очередной коррупционный скандал. Появился и жесткой рукой наводил порядок. И внутри своего отдела, и снаружи, защищая страну от врагов. Он стал тем человеком, которого большая часть мира боялась, а меньшая – ненавидела. Сама Рей, глядя по телевизору на короткие интервью Бена Соло, никак не могла определить к какой же половине она относится, потому что восхищаться такими, как он, было запрещено на каком-то общеморальном уровне. Бен Соло не был супергероем, которого обожали. Он, правда, был Монстром, не знающим жалости и таким его делал не уродский шрам через все лицо, который мужчина получил около двух лет назад на самом деле. Прямо посреди улицы. На День Независимости. Какой-то смертник прорвал кольцо охраны и бросил бомбу в него – таковы были последствия для агента, который рассекретил себя и явил миру то, что обычно скрывалось – своё имя. Тогда многие затаили дыхание – выживет этот человек или нет. Рей помнила, что из его трагедии сделали целое шоу, призванное объединить людей в очередном порыве патриотизма.

Ходили слухи, что после тех событий и без того жестокий человек стал ещё злее и безжалостней. Сейчас, попав в ФБР, Рей поняла, что эта его страшная кличка, правда, не отображала внешность, а то, что было спрятано за черными глазами и теперь уже за шрамом. В архивах хранилось больше семи десятков жалоб на то, что глава отдела Национальной Безопасности превышает свои полномочия и нарушает субординацию. Бен Соло принимал один способ сотрудничества – полное подчинение, потому, как он к нему принуждал, не знал никто. В его кабинете – единственном в здании Гувера – не было камер. Он, человек, спокойно отдающий своим ребятам приказы об усиленных методах допроса, которые осуждал весь мир, мог за закрытой дверью делать все, что угодно. Многие уходили в страхе, но ещё больше людей оставалось. Потому что принимало простую истину – этот Монстр лучше, чем тот, с бомбами, который приходил в их страну в виде взорванных самолетов. Если государство, наделяя Бена Соло безграничной властью, терпело его, только расширяя полномочия, значит, это было необходимо.

Рей поморщилась, ощутив во рту вкус грифеля – она так задумалась, что почти разгрызла карандаш пополам. Да, она не определилась, как относилась к этому человеку, но точно знала, как и та большая половина преданных ему людей, что очень хочет служить в его отделе, чтобы под руководством этой железной руки делать мир лучше. Но ей хотелось чего-то большего, чем просто приносить кофе.