Ишемия

Рей посмотрела на свое отражение в лифте и подумала - как же жаль, что Бен выдернул из неё все те действительно счастливые моменты. Кому-то могло показаться странным, что за три недели девушка скопила их много, но когда твой последний год был тоскливым и серым, неудивительно, что в хорошие дни запоминаешь всё до последней улыбки. В копилке Рей не было ни единого воспоминания, связанного с их безумным сексом, она собирала улыбки Бена и его согревающие её слова. Все моменты, в которых она была “его славной девочкой” так тешили её, словно ребенка, собирающего на пляже стеклянные камешки, выдохнутые океаном. Её не часто так звали. Точнее, никогда. Вот “шлюхой” - это да, это было привычно, а чтобы “славной”… Первую неделю Рей все время хотелось повернуться и посмотреть себе за спину, и потом только она понимала - а, да ведь это Бен о ней, это она “славная” и “его”.

Увы, быть “его” было головокружительно больно порой. Вот уже второй раз Бен сжигал её, словно палящее солнце. Хренов инквизитор, видимо, начитавшийся “Молота Ведьм” и видевший грех во всяком “нет”. А жаль, до чего же жаль. Потому что ей понравилось быть “славной”. Не хотелось снова сгорбливаться от тяжести унижающих слов.

Девушка вышла на улицу, накинув капюшон. Зная пунктуальность Бена, специально вышла на десять минут раньше, просто потому что не хотела пересекаться с ним в квартире. Конечно, она не опасалась Бена, просто… не была готова распахнуть дверь перед ним ни в каком смысле. Но оказалось, мужчина уже ждал её. Не успела Рей спуститься по лестнице, как Бен вышел из машины.

Как всегда, с улыбкой и спокойствием. Как всегда, без шапки, даже в такой лютый мороз. Как всегда, потрясающе красивый. Настолько, что дыхание перехватывало. Как в тот самый первый вечер на Гавайях, когда она и стала для него шлюхой, потому что увидела и даже сквозь злость, гнев и разочарование на себя и на Ункара ощутила, как впервые за последние пару лет в ней реально пробудилось желание, а не вялая потребность отдать себя, как это было с Финном.

До момента, когда она увидела Бена Соло, Рей была уверена, что изранена внутри чужой грубостью и потребительским отношением настолько сильно, что больше никогда никого и не захочет, зная исход, но мужчина, потягивающий олд фешн, пробудил её, сам того не подозревая. Он просто пил, а она аж споткнулась и едва не завыла - до чего хорош.

И сейчас едва не завыла. Но не от возбуждения. А от тоски. Потому что все так же хорош, но и невероятно, потрясающе, удивительно жесток. Потому что приручал, а потом пинал её. И делал так больно, что хотелось только и спросить “ну за что ты так, Бен?”.

- Привет, моя славная, - Бен улыбнулся и протянул к ней руки. Рей тут же спряталась в его объятиях, на секунду закрыв глаза. Она аж растворялась в этом тепле, знакомом аромате и стуке его сердца сквозь две куртки, но от неё не укрылся быстрый, изучающий взгляд Бена. Он обнял её менее сердечно, да и при этом как бы оценил отсутствие макияжа на её лице. Будто все ещё думал, что она летит блядовать и начнет цеплять всех, начиная с сотрудника на стойке регистрации, накрасив глаза и губы.

Рей вздохнула и прижалась крепче, цепляясь душой за ускользающее тепло. Ей-то ничего не мешало быть искренней. Она его ни в чем не подозревала, ничего не искала, ничего плохого не ждала. Наверное, поэтому его удары заставали её врасплох.

Она была разочарована, что Бен ничего так и не принял, а приехал, потому что так надо. И стоял весь напряженный, натянутый, как струна. В его скучноватой, правильной реальности мужчина должен был проводить свою девушку. Разбить ей сердце, но провести. Кто придумывал такие правила? Она не солгала ему вчера. Её никто не провожал. И в этот раз пережила бы как-то. Всё лучше, чем эта вынужденная любезность.

- У тебя не много вещей, - заметил Бен, когда Рей отстранилась, так и не найдя ничего для себя в кольце этих рук. Ни утешения, ни чувства безопасности. Только ожидание неизбежной ссоры.

- Так это и не моя забота. Стилист все подберет. Со мной только зубная щетка. О, и твой портрет в рамочке, перевязанный лентой, - пошутила Рей, послушно растягивая губы в правильной улыбке и придавая тону нужное звучание.

- О, как приятно, - хмыкнул Бен, подходя к багажнику. - У меня - какой промах - твоего нет. Но я буду неотрывно любоваться тобой через инстаграм.

Рей, пряча руки в карманы, была благодарна за “любоваться”, хоть звучало конкретным предупреждением. “Я буду следить за тобой, Рей” - вот что хотел ей донести Бен. Что ж, ей нечего было скрывать.

- Я буду достаточно славной и послушной, - неожиданно зло выпалила девушка, не удержав колкость на кончике языке. - Я все правильно сказала? Ты это хочешь услышать?

- Я ничего не хочу услышать, просто надеюсь, что твои поступки не будут кричать громче, чем эти слова, - довольно холодно сказал Бен, укладывая её чемодан в багажник. Рей аж застыла.

“Начинается”, - с каким-то обреченным весельем подумала Рей и решила - нет, оправдываться и сыпать обещаниями она не будет. Хочет накручивать и фантазировать - это его право.

- Можно, я поведу? - неожиданно спросила девушка, пока Бен отчего-то мешкался. Он замер, пытаясь сквозь темноту рассмотреть лицо Рей, но она слишком глубоко нахлубочила капюшон. Бен не спешил с ответом, спрятавшись за тем, что роется в багажнике. Он терпеть не мог, когда за рулем его машины был кто-то другой. Или другая. Не потому что беспокоился за машину - в конце концов, он не был привязан к вещам, даже хорошим. Просто отдать кому-то ключи означало дать контроль над ситуацией, а контроль Бен терять не любит.

Но Рей делала свой ход, и Бен знал, почему. Сейчас они будут не у неё дома, а на его территории. Впервые встретятся после ссоры. А значит, девушка хотела защитить себя, ведь он не будет её доставать за рулем, не будет ругаться и кричать. Сообразив, что таким образом она вроде как выставляет щит, Бен потерял те скудные остатки хорошего настроения, которые вспыхнули при виде Рей. Она не была рада, что он здесь. Совсем не была рада.

Ну, ему как бы тоже здесь быть не хотелось.

- Без проблем, Рей, если хочешь, - все тем же спокойным тоном согласился Бен, но вот багажник захлопнул чересчур резко. Дверца закрылась громко. Словно выстрел среди никогда не спящего города.

Бен смотрел на Рей.

Девушка опустила голову и смотрела на его черно-белые кроссовки. Всегда удивлялась, что они, не сговариваясь, предпочитали не только один бренд, но и одну серию в идентичных тонах. Но сейчас Рей не радовалась, а сердилась. Ощущение, что любовь к “джорданам” было тем единственным, что их, таких разных, объединяет. В остальном же они были контрастнее, чем снег на фоне ночного неба. Ощущались и разница вкусов, и миров, и лет. Бен Соло не был Килианом, с которым Рей никогда не ощущала давления двенадцати лет разницы. Он был не из её мира. Совсем другой.

Потому только “джорданы” и были чем-то, в чем они совпали. “Джорданы” и любовь к Бену Соло. То, что Бен любит себя больше, чем её, Рей понимала хорошо. Даже не так. Она отдавала себе отчет, что, даже восхищаясь ею, он не любит её. И с таким отношением вряд ли переступит черту между влюбленностью и чем-то настоящим.

Девушка забрала ключи и забралась на место Бена. Вежливо спросила, можно ли немного похозяйничать, зная, как все водители трепетно относились к таким моментам, и, получив весьма равнодушное “да”, поправила зеркало, а затем пододвинула кресло. Стало даже обидно, что у её мужчины ноги подлиннее, чем у неё будут.

- Я ездила на механике, не волнуйся.

- Я не волнуюсь, Рей, - пожал плечами Бен, поворачиваясь так, чтобы смотреть на неё. Если она справлялась с ним, с Вольво тоже справиться. Тем более, гололеда не было, и снег не шел.

Девушка сосредоточилась на дороге. Так было легче в этом угнетающем молчании, которое каждый не хотел нарушить. Просто нажимать на педали и переключать передачи. Хмуря немного лоб, чтобы Бен верил, что она, правда, давно не водившая машину на механике, занята лишь мыслью, как бы не забыть выжать сцепление перед тем, как переключиться с третьей на четвертую. Он-то не знал, что пока она не приобрела высмеянную им Теслу, носилась, словно ведьма, на McLaren, который не посмела уродовать автоматом. Пока Финн не разбил её любимую машинку, и она, уже подкошенная ишемией, не предпочла что-то поспокойней. С автопилотом, спасающим от головных болей, и автоматом, который позволял не думать, когда мир распадался.