Ишемия

- Ты не поедешь, да? – сразу сообразил он. Ощутил себя так глупо, ведь очень ждал эту поездку, но голос Бена прозвучал с привычным спокойствием. – Это не страшно, встретим Рождество тогда здесь. Не волнуйся.

- Бен, я… в общем, мне на неделю нужно уехать в Европу. Там будет ряд мероприятий от ЮНИСЕФ, в которых нужно принять участие, я ведь официально поддерживаю их, а потом рождественский благотворительный вечер и… это правда очень важно, понимаешь? У нас есть планы, я понимаю, но это тоже та часть жизни, где я ощущаю себя настоящей. Мне важно помогать другим и, если честно, я всегда мечтала о приглашении на гала-вечер в Стокгольме. Это почти как нобелевский прием или венский бал, ты же знаешь, что для такой, как я, это означает.

Мужчина, минуту назад смотревший на уютное шале, поднял удивленный взгляд на Рей.

Все звучало логично, конечно. Рей часто участвовала в благотворительных мероприятиях. Бен вздохнул. Естественно, она писательница, и ей положено и помогать людям, и сверкать где-то, а не прятаться в горах, но как-то стало тоскливо и очень зло. Да какого же хрена? Все предвкушение растаяло. Бен очень хотел подарить Рей настоящее Рождество, у которой его, наверное, никогда не было. По всем правилам. Со снегом, ёлкой, поцелуями под омелой и кучей подарков. Это звучало не так потрясающе, как благотворительный вечер и бал или что-то там в Стокгольме, конечно. Все девочки хотели красивое платье и хрустальную туфельку. Даже оставив своего принца дома.

- Хочешь, полетим вместе? – предложил Бен, который никогда не навязывался в командировку со своими подружками, но тут ему так не хотелось её отпускать. – В плане, я не претендую на твое рабочее время, но в остальные часы мы можем насладиться атмосферой. Мне, признаться, все равно, где провести свой отпуск.

Рей едва закатила глаза. Да в самом-то деле, что он так прицепился к этому Рождеству, которое ещё две недели назад не имело для него значения? Будто нельзя поехать на те чертовы лыжи неделей позже, и будто ей самой не жаль. Девушка скрестила руки. Этот вопрос вынуждал её дать ответ, который точно повлечет за собой вспышку гнева.

- Вряд ли это такая уж и хорошая идея, Бен, – Рей сделала вздох. Вот сейчас ей прилетит от него по полной точно. Если и была в их отношениях ахиллесова пята, то она как раз собиралась ударить по ней. С размаху так. Бейсбольной битой. А затем надеяться, что пронесет, и Бен не взбесится. - Я лечу с Ункаром.

На секунду в кухне воцарилась абсолютная тишина. Звенящая от напряжения настолько, что Рей боялась её нарушить. Липкая и вязкая, она обволакивала, и содрать такую тишину, наверное, можно было только с кожей.

Бен не моргая смотрел на девушку. Его лицо помрачнело, а глаза потемнели от гнева:

- Что? – очень медленно переспросил он, будто давая ей возможность придумать другой ответ. - Ты летишь с этим ублюдком?

- Этот ублюдок – мой агент, - огрызнулась Рей. Что ему, договор с издательством показать, что их союз нерушим ещё минимум год? К чему эти вопросы, если Бен знал ответ.

- А ещё он разбил тебе голову и ведет себя будто твой сутенер. Знаешь, как-то мало мне успокоения от такой компании. Видел я уже одни твои съемки в Европе, - в одну минуту перед глазами вспыхнули образы. Вот Рей обнимает Килиана, вот легко, беззаботно целует. Естественно, по-дружески. А потом это все растворилось, и он увидел девушку, которая прижимала дрожащую руку к разбитой голове. Потрясающе. - Представляю, что будет, если ещё и Ункар полетит.

- Конечно, будет оргия, Бен. Я же затем и лечу, - вспыхнула Рей, отходя от него. Отвернулась, устало вздыхая. Она знала, что так и будет. Что однажды он все равно обвинит её. Но решила не принимать эти злые слова близко к сердцу, ведь Бен сказал их от разочарования. Рей же видела, как он хотел улететь с ней в отпуск, как планировал, как подстраивал свой график. Девушка понимала, что подводит его.

- Я не знаю, зачем ты летишь, Рей, - довольно холодно заметил Бен, закипая. – И в чём такая срочность. Твои графики утверждаются на месяцы вперед. Ты сама мне говорила, а теперь вдруг готова сорваться и улететь чуть ли не сейчас.

- Вся эта программа стояла у меня в графике на начало декабря, просто сместилась из-за других участников, - пожала плечами Рей, опуская голову. Крепко сцепила между собой тонкие пальцы. Стоять и оправдываться было унизительно, будто Бен подозревал её в том, что она решила солгать ему и свалить в Европу, чтобы там потусоватся с кем-то ещё. Спустя пару недель отношений, о которых она и мечтать-то не смела. Зачем он обижал её своим недоверием? – Это всего неделя, Бен. Пожалуйста. Не заводись. Я вернусь двадцать седьмого. Пойми, это…

- Сейчас ты скажешь как это важно, правда? – хмыкнул Бен, продолжая буравить Рей тяжелым взглядом. Не замечал, как она съеживалась, видел только её темные, переливающиеся тени, которые придавали лицу такое развратное выражение. Далеко не пай-девочка. Смутное прошлое, лживое настоящее. Говорила ли она ему правду? – Ты принимаешь решения, даже не спрашивая. Ставишь меня перед фактом и говоришь «пожалуйста», даже не «извини». На кой хрен вообще притворяться, что мы в отношениях. Давай просто перепихиваться время от времени, и все, раз в остальном мое мнение ничего не значит.

Он зло сощурился. Рей вздрогнула. Знала, что сейчас речь даже не о поездке. Дело в Ункаре и проблеме, которая вроде как не решилась так, как Бену захотелось. Его оставили за порогом этой проблемы, будто он был всего лишь врачом, зашившим ей голову. Ему было, за что на неё гневаться, да.

- Знаешь, если бы ты сказал мне, что в Сочельник ты кого-то оперируешь, я бы не кричала на тебя, - тихо протянула девушка, - это ведь работа, Бен, просто работа. Контракт.

- Вот не нужно, ладно? С ЮНИСЕФ у тебя нет контракта. Посол доброй воли – это почетно, но ты не подписывала с ними никаких договоров. Особенно тех, где твой Ункар Платт едет с тобой. Зачем? Дергать тебя за ошейник? Проклятие, я не понимаю. Я думал, что работа писателя заключается в том, чтобы писать, а не…

- А не «что», Бен? – ещё тише спросила Рей. Его злость разбивала ей сердце. Хотелось закрыться от неё, по-детски прикрыв голову руками, но такое никогда не помогало. Сколько не жмурься, злой Бен так и останется сидеть на этом стуле и холодно сверлить её тяжелым взглядом. – Осторожнее, Кайло, ты можешь снова переступить словесную черту. Не стоит, ладно? Хватит.

- Хватит так хватит. Надеюсь, ты отлично развлечешься. Найдешь себе прекрасное приключение на два Кир Рояла. – Бен язвительно рассмеялся, а девушка вспыхнула до корней волос от этих слов. Внутри, в контраст стыдливой красноте, разлился сковавший её холод. Это. Было. Больно.

«Ого, Кайло, даже так?» - грустно подумала она, но отвечать не стала. Что-то подобное она уже слышала. Правда, от Ункара это, конечно, было не так больно. Девушка пожала плечами. Сказать в ответ на такую тираду «я люблю тебя, Бен Соло, и только-только тебя» было бы ужасно не вовремя. Он бы все равно не расслышал за своей злостью. И почему мужчины всегда были такими грубыми и несдержанными в своих словах? Они же так ранили, так сильно ранили.

“Я не шлюха, Бен, не говори так, пожалуйста. Я же предана только тебе, неужели это не заметно?”

- Давай просто сместим даты, - решив сделать вид, что его оскорбление ею осталось непонятым, улыбнулась Рей. Костяшки пальцев уже побелели от напряжения. – За неделю снег в Юте не растает.

Бен склонил голову. Она прикалывалась над ним? Серьезно думала, что причина в этом?

- Хорошо, сместим, тогда я вышлю тебе приглашение в календарь, возможно, так я буду в твоем листе приоритетов, и ты не забудешь о наших планах на следующей встрече со своим Ункаром.

- Бен, он мой агент и…

- А я кто? Чувак, которого ты оставила за бортом самолета, улетая куда-то там с человеком, который спокойно может тебя ударить. Кем ты выставляешь меня перед самим собой? Что я должен чувствовать? Что думать? Каждый раз, когда ты не возьмешь трубку, что ты мне предлагаешь делать? Отмахиваться или представлять, что твой придурошный агент снова причинил тебе вред? Пойми, важно не то, когда ты улетаешь – я как-то тридцать шесть лет праздновал Рождество без тебя, и это не имеет значения, а то, что ты не видишь – он нарочно это делает. Вбивает между нами стену расстоянием в пару тысяч километров.