Крещендо

Вот это да, это было оно. Те слова, которые она хотела услышать не для того, чтобы потешить свое эго, а чтобы поставить точку. Она, она всегда была важна, и даже на грани катастрофы Бен продолжал говорить о ней. Разве нужны были ещё подтверждения, как всё произошло семь лет назад? Просто ему сказали, что может пострадать она, и вот её рыцарь надел доспехи… и случайно убил обоих в своем стремлении сделать её собственный мир лучше. Как будто её мир мог существовать без него.

Рей резко затормозила, так что Бена аж кинуло вперед – неясно, на неё так слова его подействовали или близость заправки, возле которой её BMW послушно застыл, как вкопанный. Кайло поморщился. Сломанные ребра заныли, когда пояс безопасности впился в кожу. Но плевать. Мужчина смотрел только на девушку.

Она опустила лоб на руль. Тяжело дышала. Вздрагивала, как загнанный зверь.

- Рей, ты в порядке?

- Если я… так важна, так почему же я была не в счет? - Тихо спросила девушка. Её руки вцепились в руль так крепко, что аж костяшки побледнели. Её программа равновесия словно дала сбой и сейчас она пыталась удержаться.

- Ты всегда была в счет.

- Это был мой дед. – Глухо сказала девушка, резко меняя тему, словно пытаясь сбить с толку. Руки сложила на коленях. На руле остались темные пятна. Она нервничала, у неё мокрели ладони, сбивалось дыхание, наверное, ещё и сердце колотилось. Она снова окуналась в тот кошмар, только теперь не отстраненно, а с широко распахнутыми глазами. Пыталась понять. И никак не могла. – Почему ты не сказал? Почему ты не сказал мне, Бен? Почему просто не сказал? - Её голос был надломлен от непонимания.

Мужчина растерялся. Смотрел на девушку. Откуда она узнала? И что ждала от него? Какого ответа? Что он не хотел разругать её с собственным дедом. Что был по-дурацки благороден, этим самым пытаясь доказать себе, что он не так и плох. Что, раз он ушел, хоть кто-то должен был у нее остаться?

Или… сказать, что он испугался, что тогда девушка выберет не его, а семью, и он будет жить с этим всю жизнь? Сказать, что любил её настолько, что стал трусливым эгоистом, боящимся, что эта девушка - его жизнь, воздух и семья - откажется от него, как отказывались все - мать, бабушка, отец?

Что ему было говорить?

- Послушай, - Кайло протянул руку и погладил Рей по волосам. Девушка вздрогнула, однако впервые мужчина не стал послушно одергивать руку. Гладил её, словно пытался стащить самоубийцу с края крыши, - он не просил изнасиловать тебя, потому виновен-то в принципе я. Он просил лишь дать возможность позволить тебе жить.

Неожиданно девушка со всей своей силы ударила по рулю. Затем ещё раз.

- Неужели, блядь, я так мало любила тебя, что стоило ему сказать «вали, ты её не стоишь», что ты поверил?! Почему ты не поверил мне? Почему не поверил в нас?

- Потому что я, и правда, никогда тебя не стоил.

- Значит, трахаться со мной - так ты меня стоил, а как быть “навеки моим” - то нет. Зачем тогда с таким подходом было делать мне предложение, Бен? Почему на то, что думала я, тебе было плевать? У меня тоже было право голоса. Понимаешь? – Она отняла голову от руля. Её глаза пылали. Она спрашивала, понимает ли он, но не понимала сама. Не знала, каково это, когда тебя пытают собственной ничтожностью. Когда держат под водой достаточно долго, чтобы ты перестал думать, а стал послушно лаять. – Почему ты не спросил? Ты думал, будет лучше, если тебя не будет?

- Да. - Твердо ответил мужчина.

- Понятно. - Рей отвернулась. Открыла окно и стала жадно хватать воздух. Наверное, она бы ещё и одежду с себя стащила. И кожу. И сердце бы выбросила, если бы могла. - И как – похоже, что мне лучше? Скажи, черт побери, я очень похожа на счастливого человека?

- Нет.

- Вот именно, Бен. Вот именно. - Прошептала Рей, качая головой. Вытерла ладонью подозрительно мокрые уголки глаз. - Ну, так как он это сделал? Как уговорил? – В лоб спросила девушка. На минуту между ними зависла тишина и Седьмая Симфония Брукнера, которая звучала в напряженном молчании оглушительно громко. Великий Маэстро Антон Брукнер плакал по Вагнеру в Adagio, добавляя в музыку “вагнеровские трубы”. Рей же пыталась сдержаться, за неё плакала, рыдала и умирала траурная музыка. - Ааа… я даже эту правду не заслужила. Отлично же.

Она потянулась, чтобы открепить пояс безопасности.

- Ты куда?

- Воду куплю, дурно мне. От вас обоих.

- Я сам, - Бен достал из больничного пакета свой бумажник. – Это я ещё могу сделать.

Он сказал это так зло, что Рей развела руками. Мол, вперед. Раз после драки, точнее, изнасилования спустя семь лет кулаками не машут и правду не говорят, то да, можешь купить хоть воду.

И утопиться в той бутылке.

Кайло неспешно вышел. Девушка пристально наблюдала за ним. За тем, как он медленно, не хромая, идет к заправке. Внезапно споткнулся, но лицо, скрытое за очками с бейсболкой осталось бесстрастным. Это ж как у него, интересно, болела душа, если он почти не ощущал физической боли?

Девушка ещё раз ударила по рулю. Она так любила его в этот момент, что душу выворачивало. Но что ей было с этим делать? Только наблюдать, как мужчина берет зеленую стеклянную бутылку “Перье”, как терпеливо выстаивает в очереди – никем не узнаный – как расплачивается той, непослушной рукой, прижимая к себе бутылку с помощью второй, сломанной. Весь он в эту минуту был результатом. Результом своего старого сговора.

И Рей пыталась уговорить себя, что он заслуживал этого всего. Одиночества. Её презрения. Боли. Да даже смерти, которую хотел.

Но не могла, ведь всё ещё любила.

Когда Бен вернулся, он хотел что-то сказать, но Рей устало вскинула руку. Достала из сумки таблетку, запила водой и выдохнула, закрыв глаза.

- Нет, не говори ни слова. Ни единого звука. Таблетка начнет действовать минут через двадцать. Вот тогда и поговорим. Пока – нет. Я отказываюсь с тобой вести беседы без антидепрессантов, а то мы, и правда, влетим в столб.

До дома Бена они доехали за семнадцать минут, потому в машине висело тяжелое, как сигаретный дым, молчание, от которого у Рей даже голова разболелась. Она видела высокий забор, видела охрану возле его дома – все было логично, он был знаменит и хотел жить спокойно. Уже хотела было сказать Бену, чтобы он снял кепку, но не успела она и притормозить, как ворота открылись, и охранник даже вежливо кивнул.

Девушку будто током прошибло. Её здесь ждали. Её ждали в любое время. Ждали настолько, что у охраны имелся номер её машины.

«Бен-Бен», - вздохнула девушка, но никак не прокомментировала. Молчал и мужчина. То ли и так вся его преданность была видна без слов, то ли просто ждал, когда таблетки подействуют. Рей припарковалась, с минуту сидела, рассматривая красивый, но слишком уж острый дом. Что ж, проектировавший его архитектор явно рассмотрел самую суть своего заказчика. Или Кайло купил уже готовый дом, желая смотреть на него, как в зеркало.

Рей вышла и пока Бен с явным наслаждением вдыхал-выдыхал воздух, направилась к багажнику.

- Останешься на чай? – Внезапно Кайло вспомнил, что нужно быть любезным хозяином. – Или на ужин?

Девушка посмотрела на него поверх машины. Говорил он ровно, но глаза были такими… как будто говорили «или на всю жизнь, Рей? Может, останешься навсегда?».

- Да, пожалуй, - неожиданно для Бена сказала она, вытаскивая из багажника небольшой темно-бордовый чемодан, с которыми обычно ездила в двухдневные командировки по стране. – Это называется чемодан, - любезно пояснила она, покуда у мужчины глаза стали неожиданно круглыми и недоверчивыми. – Его берут, когда хотят остаться дольше, чем на чай.

«И при этом он довольно мал и не дает надежды, что можно остаться здесь… навеки»

- Ты хочешь остаться здесь на ночь? Здесь? В моем доме?

- Да, Бен, здесь, в твоем доме. – Терпеливо кивнула девушка.

- Но почему?

- Потому, что сегодня пятница и впереди выходные. Потому, что я устала. Потому, что мне нужно передохнуть, - она говорила естественно и просто, будто они были лучшими друзьями, - ну и потому что есть определенные беседы, ждущие нас семь лет. – Она улыбнулась и увидев следующий вопрос Бена “почему здесь”, поспешила ответить. – Ну, и насколько я понимаю, меня здесь давно ждали. Отлично – вот она я, приехала, наконец. Ты как-то не шибко рад.