Крещендо

Губы девушки на секунду дрогнули. Он лежал здесь, горящий от собственных ран, и пытался успокоить её. Даже вон едва-едва улыбнулся. Даже в таком состоянии он был ей рад, хотя, наверное, не мог понять, она правда здесь или только снится.

- Сколько? – внезапно спросила девушка, беря себя в руки. Злость на себя придала ей сил. Если она будет поливать его слезами - Бену не станет легче. И жалостью делу не поможешь. – Сколько их?

- Восемь, - странно, но Бен понял её вопрос. – Рей…мне…нельзя…в больницу.

- Конечно, нельзя, - согласилась она. Восемь глубоких ножевых ран. Не царапин, которые затянутся. Это была серьезная проблема. – Я разберусь, - пообещала она с непривычной для себя решительностью. Рука Бена, которой он сжал её запястье, ослабла – он снова проваливался в болезненный сон. Рей, осторожно выдернув руку и поправив его кофту, вышла за дверь, где оказалась ванная. Набрала номер хирурга, который однажды зашивал ей разбитый локоть прямо дома, когда она упала с груши несколько лет назад. Сейчас случай был посерьезней, но что-то Рей подсказывало, что отнюдь не уникальный.

- Доктор Листон, это Рей Палпатин, добрый день, - когда было нужно, девушка всегда, для пущего эффекта пользовалась особым голосом и особой фамилией, которая пугала, - мой друг ранен и ему нужна помощь. Частная помощь. – Она выслушала ответ. – Нет, дома. И срочно. Что? Да, восемь. Глубоких. Думаю, ножевых. Мне все равно, но прямо сейчас. Хорошо, пишите адрес.

Отключившись, Рей с удивлением посмотрела на свой телефон, на котором тоже появилась кровь. Включив воду, она усмехнулась, впервые в жизни смывая чужую кровь со своих рук. Знала, что едва услышав адрес, доктор Листон понял, что дело отнюдь не в падении с груши, но ей было все равно. Не будучи наивной, она знала, что хирурги практиковали и в частном порядке.

Девушка обвела взглядом крохотную ванну. Удивительно аккуратную. Даже чистую. Настолько, что она не смогла найти тряпку, которой стоило вытереть пол от крови и водки до приезда доктора. Да, сегодня определенно будет день новых впечатлений – полы она в жизни не мыла. Всегда берегла свои пальцы.

Вернувшись, она собралась попробовать дать Бену таблетку обезболивающего, которую назвал доктор, – каким-то чудом в аптеке, где она покупала все подряд, ей дали и его – когда её взгляд приковала тумбочка.

«Нет, пожалуйста, только не это», - подумала она, подходя ближе. Вся серая поверхность была засыпана остатками белого порошка. И это был отнюдь не сахар. Вздохнув, девушка, впервые в жизни делая что-то без спроса, открыла верхний ящик. Чертыхнулась – вместе с упаковками таблеток, презервативов и связкой запасных ключей от «Сокола» она увидела несколько прозрачных пакетиков с белым порошком.

- Ну, ты и ублюдок, Бен, - вырвалось у неё. Осторожно закрыв ящик, Рей сняла с шеи свой шелковый, любимый шарф и стала вытирать поверхность тумбы. Захотелось встряхнуть спящего парня. Задрать рукава его кофты, чтобы посмотреть на руки. Ей не хотелось верить, что плохой парень был…настолько плохим. По-хорошему, стоило развернуться и уйти подальше, но Рей, поправив одеяло, отчего-то продолжала заниматься несвойственными ей делами – убирать остатки кокаина, мыть пол футболкой Бена – она злорадно понадеялась, что взяла со стула его любимую, – собирать осколки битой чашки.

Когда приехал доктор, в квартире не осталось никаких следов ничего уголовного, если не считать восемь глубоких ножевых ран. Доктор, не задавая лишних вопросов, за что Рей была благодарна, попросил девушку помогать ему, и она, никогда не перевязывающая себе палец, только кивнула. Время быть храброй. Она сама себе выбрала этого парня, потому ей нужно было быть ему под стать, а не терять сознание при виде пары капель крови.

Бен чертыхался, даже находясь под действием кокаина и местной анестезии. Рей, не моргая, гладила его по голове и смотрела, как врач ловко обрабатывает раны и накладывает швы. В душе у неё поднимался гнев.

И совсем не на Бена. С ним она ещё поговорит.

Но сегодня у неё должен состояться другой разговор. С другим человеком.

Потому, когда всё закончилось, убедившись, что Бен крепко уснул, Рей, забыв помыть запачканные руки, поехала в Кенгсинтон. Она хотела успеть до приезда деда. Внезапно девушка усмехнулась – когда доктор помогал Бену снять толстовку, чтобы было удобней того сшивать, она успела бегло осмотреть его бледные, абсолютно не тронутые шприцами руки с выступающими венами.

Странные у неё теперь были хорошие новости. Парень, который ей нравился, возможно, был наркоманом, но она уже улыбалась тому, что он не кололся. Так, наверное, бывает, когда влюбляешься в преступника.

***

Когда Шив Палпатин вошел в дом, было глубоко за полночь, но в столовой горел свет. Удивившись, он вошел туда и застал свою внучку, которая задумчиво смотрела в чашку с чаем. Выглядела она как-то странно.

- Золотце, не поздновато ли для чаепития?

- А я пропустила файф-о-клок, - неприветливо ответила девушка. – Присаживайся, я и тебе приготовила. Он, наверное, остыл, но все же. Поболтаем по душам.

Мужчина оставил свои вещи и подошел поближе. Рей протянула ему чашку, и тут он увидел, что её тонкие пальцы запачканы кровью. Присмотревшись, он понял, что её светло-голубое платье было в таких же пятнах, которые ни с чем не спутать.

- Рей, что с тобой?

- А что не так? – удивилась девушка. – Ах, это. Ничего. Признак нашего с тобой родства. Теперь мы оба – люди, у которых руки в крови. Крови одного человека, дедушка.

Мужчина, склонив голову, постучал указательным пальцем по поверхности стола. До него начало быстро доходить смысл сказанного. Она виделась с этим щенком. Снова. Виделась и сделала правильный вывод.

- Зачем ты это сделал?

- Что «это»? Сформулируй, пожалуйста, вопрос, если хочешь получить корректный ответ.

- Ты приказал подрезать Бена, не так ли? Странно выходит, вчера мы с тобой поболтали по душам, а сегодня я нашла его всего избитого. Так после кражи не бьют. А если и бьют – то сдают в полицию. Его не сдали.

Девушка демонстрировала просто таки чудеса индукции. Все же в ней жили не только ноты. Умение делать логичные выводы было ценным для хорошего адвоката.

- Рей, когда к нам приезжала в гости та французская графиня, почему ты с ней разговаривала на французском?

- Потому что по-другому бы она не поняла, - растерялась девушка. Знала, что дед никогда не бежит от разговора, и потому всегда настораживалась странным вопросам.

- А я говорил с твоим Беном на его языке. Языке силы, который на улицах понятен. Я не хочу, чтобы такой, как он, путался с моей внучкой. Он тебе не подходит, и я уверен, что и сам это понимает. Ты – слишком наивна и романтична. И очень трогательна в этой своей первой влюбленности и желании защитить, но он парень с мозгами и….

- И если такое ещё раз случится, я уйду из дома, - внезапно спокойно перебила Рей. Отпила свой чай. – Я знаю, что у меня есть охрана, не так ли? Не круглосуточная, но ты всегда начеку. Так вот, если с Беном ещё что-то произойдет, я брошу эту прекрасную золотую клетку, возьму свою трогательную влюбленность и буду жить с ним. Таким образом, он тоже будет под защитой от всяких…случайностей. Я достаточно наивно сказала? Ты тронут?

Шив Палпатин откинулся на спинке стула и посмотрел на свою внучку так, будто впервые видел её. Впервые видел в ней тот стержень, на который нанизывался жесткий характер, присущий ему самому. Если этот парень вызывал у неё желание огрызаться, становиться сильнее, бороться – возможно, он мог бы позволить этим отношениям развиваться.

- До первого его промаха.

- Что?

- Можешь встречаться с ним до первого его промаха. Если он тебя обидит – я убью его. Закопаю вместе со всеми мечтами, амбициями и уродской машиной.

- Прекрасный план, дедушка.

- Ужасный чай, золотце, хотя для девицы из Хакни может и сойти.

*