Пиранья

Гравитация не ощущалась. Я карабкался по скобам на аспидно-чёрную палубу «Пираньи». На палубе располагались гипер двигатели, на днище – реактивные. «Пиранья» мчалась в поле реальности, как пузырёк в газировке. Мне предстояло сменить сгоревшие отражатели, чтобы корабль не растворило поле гипера.

Я приблизился к отражателям, трём пирамидкам на расстоянии метра друг от друга, и вызвал Дашу.

–На месте, – сообщил я.

–Как себя чувствуешь? – озабоченно спросила девушка. – Не тошнит?

–Слегка.

–Страшно?

–Так себе.

–Выключаю. У тебя двадцать минут, потом поле начнёт прыгать, и мне придётся включить гипердвигатели обратно. И… сам понимаешь.

–Понимаю.

–Готово.

Сияющие белым пластины на передней стороне пирамидок стали мертвенно-жёлтыми, прогоревшими. Я отстегнул с пояса чемодан, приклеил на нанолипучках к обшивке и открыл. Плёнка над головой всколыхнулась, словно её тронули пальцем.

Первая пластина не доставила хлопот. Я оттолкнул отражатель, и он, пронзив пузырь реальности, исчез во вспышке.

Голова внезапно закружилась. Стало нехорошо в желудке. Я прижался к поверхности корабля, уцепившись за скобы. Мои ноги потянуло в сторону колыхающейся плёнки, разделяющей реальность и гипер, смертельный на все сто процентов, в отличие от доброго и ласкового космоса.

Это были гравитационные рывки, которые обещала Даша. А всего пять дней назад я смотрел на этот гипер сквозь купол в ресторане «Мегалодона», наслаждаясь брютом и натуральным банловым желе, поставляемым Конфедерации шшраумами.

–Как успехи? – спросила Даша.

–Ноги волочит вверх, – ответил я.

–У тебя двенадцать минут. Не жди, продолжай работать.

–А если попаду в гипер?!

–Не попадёшь. Датчик отмечает уровень поля. Сработает катушка и тебя втянет в шлюз. Держись одной рукой, а другой пробуй достать инструмент. Начни работать – головокружение пройдёт.

Даша продолжала меня убеждать. Я медленно разжал правую руку, качнулся и тут же схватился за скобу снова. На лбу выступил пот. Глубоко дыша, чтобы побороть рвотные позывы, я сделал ещё попытку. Разжал правую руку и зафиксировал левую ногу. Через минуту я стоял на поверхности «Пираньи». Меня по-прежнему тянуло вверх.

Я сосредоточился на работе. Приложил ключ на пятьдесят к первому из трёх болтов. Через пять минут старый отражатель улетел в гипер, а его место занял новый, без желтоватого налёта. В этот момент на меня стремительно стало падать серое небо. Я инстинктивно упал, вжался в обшивку. Граница повисла в полутора метрах от меня, затем вернулась на место. Я распрямился и потянулся за ключом.

– Игорь! – крикнула Даша.

–Да! – отозвался я.

–Хорошо закреплён?

–Угу.

–Осторожно посмотри на шлюз.

Я посмотрел вниз, на открытую дверь. Из проёма тянулся белый шнур фала.

–Понял? – спросила девушка.

–Нет.

–У тебя обрезало фал.

–Чёрт!

–Стой! Не двигайся! У тебя пять минут и сорок секунд.

–Стою.

–Медленно возьми пистолет из чемодана.

–Хорошо.

Я наклонился к чемодану, взял пистолет.

–Направь оружие на шлюз. Сделал?

–Да.

–Не промахнись. Сдвинь красный предохранитель, это рычажок слева от рукоятки.

Я тщательно прицелился и выстрелил. Крюк с фалом вонзился в обшивку рядом со шлюзом.

–Что с фалом? – спросила Даша.

–Закрепился.

–Приладь пистолет на пояс и продолжай. У тебя три минуты и тридцать секунд.

Болт на третьей пирамидке, на которой я уже сменил отражатель, не хотел заворачиваться.

–Даша! – позвал я. – Третий болт не заворачивается!

–Не волнуйся, у тебя полторы минуты основного и пять минут резервного времени.

–Стой, разобрался. Вот для чего Гарри таскал молоток.

Головка болта на третьей пирамиде была сплюснута. Гарри прилаживал его молотком. Удар. Болт встал в резьбу, но инструмент я не удержал – он улетел в поле гипера – и отдачей чуть не вывернул руку. Меня не швырнуло вслед за молотком только потому, что я держался ногами за скобы.

–Иду домой, – сообщил я.

–Да… можешь, – ответила Даша. – Всё работает.

***

Я еле дождался, когда в шлюзовой камере выровняется давление, и можно будет избавиться от тесного скафандра. Одежда липла к телу и была насквозь мокрой. Казалось, я потерял пару килограмм. Даша предложила принять душ – вода на борту не в дефиците, и я с благодарностью воспользовался предложением. Когда вернулся в каюту, Зигфрид жал от груди штангу с гудящими цилиндрами – гравитаторами, лежа на кровати. Увидев меня, отключил штангу и отбросил на пол.

–Вернулся, планктон? – демонстративно удивился Зигфрид, вытирая лицо полотенцем.

Я решил не отвечать.

–То, что сегодня не сдох, ещё ничего не значит, – процедил ариец.

–Отвали, – чётко сказал я, и упал на кровать, уставившись на верхнюю полку.

–Повтори.

Я промолчал. Здоровяк удовлетворённо хмыкнул, выругался и взял штангу обратным хватом, чтобы качать бицепсы. Я опрокинул над головой литровую бутылку с водой, выливая на лицо остатки, и закрыл глаза.

–Занять гамаки! – проревел по громкой связи Руперт. – Финиш через десять минут!

Гамаки – вот как называют дайверы коконы защиты от вневременной волны. Раздался щелчок – полупрозрачные створки вертикально стоящих «гробов» на стене отъехали в сторону.

–Твой левый! – сумрачно сказал Зигфрид и толкнул меня в спину.

Я осмотрел гамак. От него пахло кислым.

–Без кондиционера? – сморщил нос я.

–Ха! Да тебе и такого хватит.

–Хоть музыка есть?

–Нет. А ты не скучай, подрочи.

Зигфрид зашёл в свой гамак. Возможно, ариец и не шутил. На створке изнутри было налеплено несколько наклеек из пивных бутылок «Звёздный волк». Я зашёл в гамак, тронул сенсор, и меня тут же спеленали ремни, прижав к стене.

Что за чёрт – тут гамак настолько примитивен, что и нос не почесать! Полупрозрачная створка захлопнулась с щелчком, загорелся слабый зелёный свет. Индикаторы на створке светились синим.

–Лёгкого гипера, салаги, – прорычал в динамиках гамака Руперт, и через три минуты свет в каюте мигнул, а стол, видимый сквозь створку, стал на пару мгновений чёрно-белым, как в древнем кино.

Глава 4. База «Пьяная орбита».

Я проснулся от стука в дверь. Зигфрида в комнате не было. На пороге стояла Даша и вопросительно смотрела на меня:

–Почему не идёшь на обед?

Я протёр глаза.

–Тебя что, Зигфрид не позвал?

–Нет, – сказал я.

–Урод! Ну вот, я тебя зову.

Девушка приветливо улыбнулась.

–Скажи, что ты делаешь на этом корабле? – вдруг спросил я.

–Что ты имеешь в виду?

–Ты не похожа на этот сброд.

Глаза Даши сузились. Девушка молчала несколько секунд, потом сказала:

–Я такая же, как этот сброд. И чтоб ты знал, этот сброд – лучшая команда в Конфедерации.

–Команда мародёров.

Даша сжала кулаки, резко вскинула подбородок и выдохнула: «Ух». Я направился следом за девушкой, поняв, что потерял единственного союзника.

–Герой пришёл, – пророкотал капитан. В камбузе собрался весь экипаж.

– Слушайте, а давайте сделаем его юнгой, станет авантюристом без страха и упрёка, ценителем космических трасс? – процитировал классику Руперт.

Зигфрид осклабился и подвинул свободный стул.

–Прошёл боевое крещение, ком биомассы? – спросил капитан, шумно отхлебнув из кружки разведённый концентрат бульона.

–Не называйте меня так, сэр, – сказал я, отложив вилку.

В камбузе повисла тишина. На меня смотрели все, даже угрюмый Санёк.

Капитан расхохотался, буравя меня маленькими зелёными глазками, и проронил:

–А ты смелый. И не сказать, что книжный червь, да? Хорошо, Игорь. Теперь ты не ком биомассы.

–Кто намалевал смайлик напротив лестницы? – спросил через минуту капитан.

Леонора хихикнула. Санёк отвёл взгляд, вытянув губы в трубочку, чтобы не рассмеяться. Остальные молча хлебали суп и заедали гренками. Гренки были настоящими и вкусными. Возможно, с «Мегалодона».