Пиранья

–Ух! – фыркнула Даша и топнула.

Когда она злилась, то становилась ещё привлекательнее. Объективно, Леонора была шаблонным идеалом – длинные стройные ноги, узкая талия, бледное лицо с правильными чертами и светлые волосы. Но рыжеволосая Даша – она была живой. Настоящей.

–А, пассажир, – улыбнулся капитан и подмигнул.

–Меня, вообще-то, Игорь зовут, – процедил я и вскинул голову. – Знаток классики, my ass. У тебя же хорошая память.

Руперт подёргал рыжую бороду, которая неуловимым образом переходила в спутанную шевелюру. Я всё не мог распознать языковой портрет капитана, и это меня несколько напрягало.

–Тебе ничто не угрожало.

–Ещё бы секунда, и мне бы башку откусили! – заорал я, чиркнув ладонью по шее.

–Риск был. Но я счёл его допустимым. Более девяноста процентов. Так точно даже Леонора рассчитывать траекторию не умеет.

–Ошибаетесь, капитан, – заявила Леонора, рассматривая свои перламутровые ногти. – Сегодня вышло девяносто семь и двенадцать сотых.

–Ну, да, – не поверил Зигфрид и захлопнул грузовой отсек глайдера с арсуном. – Это ж галактический рекорд.

–Было б меньше, тебя бы выплеснувшееся поле гипера в труху разобрало, – ледяным голосом сказала Леонора, и Зигфрид отвёл взгляд.

–Когда же вы меня отпустите? – спросил я.

Руперт в упор посмотрел на меня зелёными глазами, точно надеясь просверлить, и кивнул экипажу:

–Все наверх. Прыжок через семь минут.

Шаги по лестнице стихли. В просторном трюме стоял глайдер, который занимал треть пространства. Вдоль стен выстроились контейнеры с ярлыками пищевых продуктов, с десяток спейс-скутеров и неопознанные мной ящики. В глайдере громко швырнули чем-то в стену.

–Игорь, – твёрдо сказал Руперт. – Ты забыл, что мы спасли тебя. Ты бы не дотянул до прилёта спасателей.

–Сволочь! – рявкнул я и сжал руки в кулаки.

–Прими как факт – если бы не мы, твоё ледяное тело с такими чудесными мозгами давно бы превратилось в мясное эскимо.

–Допустим. Но вы сполна отыгрались. Сыграли мной в злую и опасную игру. Мы квиты.

–Скажи, сынок, – мягко произнёс капитан. Он продолжал смотреть мне в глаза. – Тебе нравится твоя жизнь?

–Разумеется.

–Ты в этом уверен? Что-то в тебе мало энтузиазма.

Я вспомнил Кирка, Пенни, Джорджа. Лазурные пляжи Кассини, дорогие рестораны, шумные ночные клубы. А ещё – гонки на солнечных парусниках в скоплении астероидов, наблюдение за дебирариями, битвы на истребителях на игровых лазерах. Да, это великолепная жизнь. Я отлично работаю и здоровски отдыхаю.

–Цель в жизни имеется?

–Чего?

–Цель. Есть у каждого, кто не пассажир. Такая забавная штука – ведёт вперёд и пинает тебя со всех сил, когда задумываешься о том, чтобы остановиться. Это неотъемлемая часть тебя. Твоё проклятие и твой внутренний Святой город. То, чего ты даже если и добьёшься, через секунду выскользнет из пальцев и объявит – а теперь пройди ещё столько, чтобы снова заполучить меня. И ты сожмёшь кулаки с саднящими костяшками и пойдёшь.

Я заглянул в себя. И увидел себя, который заблудился в лесу карамельной фальши. Не потому, что забыл про поставленную давным-давно себе цель, ещё до того, как стал кси-лингвистом, а потому, что фальш влекла с неимоверной силой. И чем дальше я жил, тем труднее было ей противостоять.

–Нет у меня никакой цели, – произнёс я и сложил руки на груди. – Так, как понимаешь её ты, Руперт.

Капитан тоже сложил руки на груди и проникновенно сказал, глядя в мои глаза:

–Я дам тебя такую цель. Я предложу то, чего у тебя никогда не было – самое головокружительное приключение в твоей жизни и осознание того, что ты делаешь великое дело.

–Ты превосходный манипулятор.

–Это обвинение?

–Наблюдение. Жизнь – как коробка ссыпанных вперемешку разрывных пуль, никогда не знаешь, какая попадётся.

–Стоп-стоп. Ясно же – разрывная и попадётся.

Руперт строго посмотрел на меня.

–Разрывные-то разные бывают. Вот, например, есть такая, которая начисто башку сносит, а есть, которая вместе с шеей. Выдумана и та, что сначала дырявит череп, застревает в мозге, и только через секунду бабахает. Бывают со смещённым центром тяжести – забирается в тебя, там выделывает зигзаги как на американских горках, а затем разбрызгивает кислоту. Придумали против хиндри – очень уж у них крепкие внутренности.

–Кровожадно.

–А жизнь, сынок, не брала обязательств быть к тебе ласковой и нежной, не выбивать из-под тебя землю и не дырявить твою набитую наглостью башку. Жизнь, она как револьвер, барабан которого зарядили разными разрывными пулями. Никогда не знаешь, какая бабахнет, когда настанет время жать на курок. Но ты всегда должен твёрдо держать оружие и знать, что его прицел не сбит.

Ты нам нужен. Если тебя не привлекают такие высокие идеалы, как цель жизни, то в случае, если пойдёшь с нами до конца, получишь столько денег, сколько никогда бы не смог заработать. И станешь героем. Номером один. Или, хотя, два – после меня.

–Вы похитили крон-принца расы Совета. Вы никогда не выйдете сухими из воды.

–А что, если я скажу, что мы выполняем заказ самих арсунов? И в случае удачи человечество получит такой бонус, о котором не могло бы и мечтать в ближайшую тысячу лет. Сейчас мы всего лишь сырьевой придаток – старшие расы грабят наши планеты, забирают наши ресурсы, а возвращают топливом и высокотехнологичными устройствами. У нас нет доступа к современным технологиям и межрасовому рынку. Что будем делать, когда тритий иссякнет?

–Не знаю.

–Вот. Поэтому мы должны доставить крон-принца в специальное место, которого нет ни в одной навигационной карте в Галактике. Это секретная миссия, даже сам крон-принц не в курсе. Официально, мы будем требовать выкуп.

–А если откажусь?

–Мы высадим тебя, но вернуться на Землю ты не сможешь. Тебе придётся жить в колониях по поддельному ДНК-паспорту. Санёк отредактирует большинство баз данных Инспекции, однако вернуть тебя на Землю даже он не сможет. Но если ты нам поможешь, то сможешь вернуться легально.

–Какие же вы сволочи.

–Мы спасли тебе жизнь, сынок.

–Вы что, кичитесь тем, что, может быть, раз в жизни сделали доброе дело?

Руперт вздохнул.

–Мы много раз делали добрые вещи. Например, я до сих пор никого не наказал за смайлик на лестнице.

–Я останусь.

–Я знал наперёд, – улыбнулся капитан.

–Кое-что меня привлекло в твоей философии.

–Но ведь привлекло не только это, верно?

Я промолчал.

–Тогда добро пожаловать в экипаж «Пираньи», кси-лингвист.

–Погоди, почему вы во мне так уверены?

–Во-первых, я изучил твоё дело. Во-вторых, мы тебя испытали.

Руперт загнул палец:

–Ты выходил в гипер. Значит, не трус.

Затем загнул второй:

–Сумел от нас бежать, выбросившись в космос – хватает духу рисковать.

И капитан загнул третий палец:

–Ты психологически устойчив, раз ещё не свихнулся.

– Знаете, вы не мародёры. Вы первоклассные клоуны. Слушай, а Гарри тоже не было?

Руперт вкусно расхохотался и поскрёб рыжую бороду механическими пальцами.

Глава 9. Великое дело.

Великое дело – самоотверженно вести страну в бой, поднимать с колен, а потом быть проклятым потомками. Великое дело – делать то, что во что веришь во все времена. Великое дело – без запинки переводить выступление членов Совета, когда в твоём скафандре вышел из строя клапан кислородного баллона. Так погиб блестящий кси-лингвист Джекоб Ли, участник первого переговорного процесса Конфедерации с Советом Старших Рас.

По окончании переговоров стороны подписали соглашение, по которому люди перестали быть третьесортной расой и стали средней. С того момента мы получили доступ к технологии прокола гиперполя, а наши кси-лингвисты стали пользоваться спросом по всей Галактике. Совет перестал использовать фактически рабский труд людей и убрал наблюдательные посты с наших планет.

Но разве разборка и починка робота-уборщика, а затем надсмотр за тем, как этот пенсионер драит нутро старого грузовика, могут считаться великим делом? Меня использовали как наживку, чтобы нагло похитить крон-принца, чьи апартаменты сейчас располагались в грузовом отсеке глайдера.