Пушистик разумный

— Через пятнадцать минут? — переспросила она. — Это для кого, для Маленького монстра? Хорошо, мистер Грего.

Он забыл о коктейле, который должен был разделить с Виктором Грего. Когда работа двигается, о выпивке, как правило, забывают.

Когда Сандра Глинн принесла Бриллианта в его комнату, из кухни доносился грохот. Она открыла дверь и заглянула туда. Пушистик, раздвинув ее колени, заглянул тоже. Грего что-то пек в помятой старой кастрюле, которую она никогда раньше не видела. Он оглянулся и сказал:

— Хей, Сандра, хево, Бриллиант. Возьми пушистофон, у паппи Вика нет слухового аппарата.

— Что делает паппи Вик? — спросил Бриллиант.

— Я тоже хотела бы знать это.

— Сандра, пусть ваши пальчики останутся чистыми. Когда это варево будет готово и подрумянится, посмотрим, понравится ли оно Бриллианту. Кажется, мы нашли, что надо делать с нашим Рацион-три.

— Лаци-тли? Вы сделали Лаци-тли? Настоящий? Не как тот? — хотелось знать Бриллианту.

— Попробуешь, — сказал паппи Вик. — И скажешь, хороший он или нет. Паппи Вик еще этого не знает.

— Что это на самом деле? — спросила Сандра.

— Хоенвельд обнаружил, что отсутствует в нашем Рационе-три, объяснение было слегка путаным: она скорее прослушала, а не изучала курс химии. Но общий смысл до нее дошел: Рацион-три, который нравится Пушистикам, надо печь в титановых формах. — Это кастрюля сделана из титана, я привез ее с Земли. — Дав белому массиву подрумяниться, Грего снял кастрюлю с печи, обжег пальцы и выругался — словом, как любой мужчина на кухне. — Как только остынет…

Бриллиант понюхал то, что получилось, и хотел сразу же попробовать, но потом все-таки решил подождать. Взявшись за изогнутые ручки, Виктор и Сандра перенесли кастрюлю в комнату Пушистика. Мистер Грего положил небольшой кусок получившегося продукта на тарелку и подвинул ее Бриллианту. Тот взял маленький кусочек и осторожно попробовал. Затем он начал быстро запихивать кусок себе в рот.

— Мастер мысли потерпел крах, — сказала Сандра. — Ему действительно понравилось.

Бриллиант весьма быстро расправился с кексом.

— Вам понравилось? — спросила Сандра Пушистика. — Хотите еще?

— Отдайте ему остатки, Сандра. Я вызову доктора Яна Кристиана Хоенвельда, пусть он поэкспериментирует. А после этого, мисс Глинн, вы не окажете мне честь выпить со мной коктейль?

Джек Хеллоуэй засмеялся.

— Так вот в чем дело! Как вы это обнаружили?

— Мейлин только что сообщил мне, а ему сказал Грего, — ответил с экрана Герд ван Рибик. — Они уже начали убирать формы из нержавеющей стали и заменять их на титановые. Джек, у вас есть какая-нибудь титановая посуда?

— Нет, у нас все из стали. Но у нас есть листовой титан: дом, старый ангар и навес сделаны из титана. Мы можем класть титан в пищу. Нарежем кусками и положим в чайник. Это должно сработать.

— Будь я проклят, — сказал Герд. — Я об этом не подумал. Держу пари, об этом не подумал никто.

Доктор Ян Кристиан Хоенвельд был раздражен и смущен, но больше раздражен. Он открыл неизвестную цепочку молекулы в широко распространенном продукте. Никто из биохимиков даже не подозревал о ее существовании. Он не мог понять, как это случилось; случайный эффект в одном из производственных процессов, но поскольку вещество было безвредным и питательным для людей и других живых форм со сложной биохимией и обменом веществ, никто до сих пор не искал его. Только маленькие животные — нет, люди, это доказано наукой — по вкусу обнаружили его отсутствие. Подобное случалось довольно часто. Он гордился завершенной работой, он хотел назвать только что открытое вещество Хоенвельдом. К тому же он мог разработать способ его синтеза, но с применением научных методов на это ушел бы год. Он знал это и говорил об этом всем.

А что же вышло? В течение одного дня вещество было синтезировано, если, конечно, так можно было выразиться, рядовым любителем, дилетантом, полным профаном. И не в лаборатории с новейшим оборудованием, а на кухне, в старой и помятой кастрюле.

И самым худшим из всего этого было то, что этот дилетант, этот эмпирик был его работодателем. Просьба главы Компании Заратуштры просто не могла быть выполнена. Ни им, ни учеными Компании.

Ну ладно, Грего нашел то, что хотел, об этом теперь можно не беспокоиться. Он уже вел работу: доскональное, долгосрочное изучение различий биохимии жизни Земли и Заратуштры. Различия небольшие, но они есть, и поэтому должны быть найдены и изучены совершенными научными методами. А теперь они хотят подсунуть ему проблему детской смертности Пушистиков и преждевременных родов. Но существуют ли эти проблемы? Был всего один-единственный случай — это шестимесячный плод, который передала ему Эндрюс, но у них много не доказанных теорий Герда ван Рибика. Кроме всего этого, они хотят выяснить, не являются ли сухопутные креветки причиной преждевременных родов. Возможно, изучив за год сотни случаев, они могли бы назвать это проблемой…

Он встал и медленно прошелся вдоль лабораторных столов. Здесь находились десять человек. Восемь из них занимались новыми разработками, которые возникли после того, как Герд ван Рибик, ткнув пальцем в небо, отвлек всех от серьезно спланированных научных исследований. Он остановился у одного стола, за которым работала женщина.

— Мисс Тресса, не могли бы вы сохранять свое рабочее место в лучшем порядке? — сказал он. — У каждой вещи должно быть свое место. Над чем вы работаете?

— У меня есть некоторые предположения относительно хокфусина.

Предположения!! Они насквозь поразили весь научный центр. Слишком много предположений и ни одной удовлетворительной теории.

— Так мистер Грего предложил называть титан от двух слов Пушистиков: хокки фуссо, прекрасная пища. На языке Пушистиков так называется Рацион-три.

Хокфусин! Ну и ну!.. Значит, в научной терминологии появятся слова Пушистиков.

— Ну, не забудьте ваши предположения, — сказал он ей. — У беременной самки, которую они хотят проанализировать, взято много образцов, органических веществ, крови, выделений тела, гормонов и тканей. Кажется, они хотят получить все анализы немедленно. И уберите хаос на вашем столе. Я уже не раз говорил вам, что первым достоинством в научной работе является порядок.

Они были в гостиной Джека, которая выглядела почти так же, как в первое прибытие сюда Герда ван Рибика. Рут и Юана Джименза, когда они без малейшей мысли о лишении Компании прав прибыли познакомиться с Пушистиками. За две недели, что Рут и Герд были в Мэллори-Порте, сюда прибыло новое оборудование, внесшее некоторый беспорядок. Но здесь осталась крепкая, удобная мебель, сделанная Джеком, разбросанные по полу шкуры степняков и кустарникового домового, а также оружейная пирамида и скатанное белье под ней.

Их было пятеро, как и в тот вечер, три месяца назад; а может, прошло три столетия? Юан Джименз и Бен Рейнсфорд отсутствовали, но их заменили развалившийся в одном из глубоких кресел Панчо Убарра и сидевшая возле Рут Лина Эндрюс. Джек сидел в кресле за своим письменным столом, стараясь не дать Малышу взобраться ему на голову. Посреди комнаты на полу играли взрослые Пушистики. Здесь было место семейства Джека, и другие Пушистики не вторгались на эту территорию. Они складывали мозаику, привезенную из Мэллори-Порта.

Джек был рад, что они не играли набором моделей молекул. За последние две недели он видел столько моделей, что хватит на всю его оставшуюся жизнь.

— И мы вообще ничего не можем поделать с этим? — спросила Лина.

— Нет. Никто ничего не может сделать. Люди в Мэллори-Порте пытались. Они исследуют все, но это только позволит написать научно обоснованную эпитафию расе Пушистиков.

— А не могут они как-нибудь исправить положение?

— Его невозможно исправить, — ответила Рут. — Это не связано ни с диетой, ни со средой обитания, ни с какими-нибудь внешними воздействиями. Это гормоны, вырабатываемые их телами, и они препятствуют нормальному развитию зародыша. Не поможет даже хирургическое вмешательство, ампутация желез, вырабатывающих эти гормоны. Это приведет только к бесплодию.