Приёмный

Дверь трещит и едва не разваливается после первого удара. На пол летят деревянные плашки, и сыпется отбитая штукатурка. Я сощуриваю глаза, пытаясь рассмотреть ранее придуманный маршрут в окно, но ничего не вижу. По второму грохоту в дверь примерно определяю, что стою лицом к стене. Слишком поздно… Третий удар вваливает в мою комнату деревянные обломки, которые десять секунд назад были дверью. На пороге показывается Рыжий, я его не вижу но… чувствую?

В случившемся дальше, я буду разбираться позже. Хотя кое-что я понял и по прошествии всего одного мига. Тут точно не обошлось без вмешательства той оранжевой штуки, которая заполнила мою сферу…

Будто по щелчку пальцев предметы встали на свои места, зрению вернулась резкость, слуху — четкость, дыханию — размеренность, движениям — уверенность и сила. Мир вокруг приобрёл оранжевый оттенок, будто я смотрел на него через фильтр.

Рыжий делает выпад на правую ногу и заваливает корпус вперёд, намереваясь проткнуть мне живот. Я ухожу вправо. Получается чуть быстрее, чем осознаю сделанное. Помогаю Юре пристыковаться носом в торец кровати. Обхватываю за шею и толкаю вперёд под сопровождение оранжевого шлейфа, который тянется из моих пальцев.

Ожидаю увидеть жёсткое столкновение, болезненный отскок и фонтан крови на белом пледе, но… Башкой Рыжий проламывает деревянный торец, сносит удерживающие плашки и забуривается под матрац, будто плуг в мягкую землю. Пару раз дёргается, пытаясь скинуть с себя наваленную груду обломков, а после затихает.

Поворачиваюсь к двери, по лестнице взбегают Кирилл и Федя. Подхватываю с тумбочки чёрный камень с выточенным белым перекрестием — фирменную статуэтку Иксов, перекидываю из левой в правую и запускаю в Федю.

Помнится, он боялся, что его порежут на органы. Если раньше кого-то могли заинтересовать его тонкие аккуратные губы… больше нет. Подсвеченный шлейфом камень улетает в проём двери и через долю секунды распыляет вокруг лица Феди красное облако. Мелкие брызги крови, похожие на морской бриз, разбавляются крупными бордовыми каплями. Федя заваливается на спину, летит вниз и притормаживает поднимающихся следом Камня и Дениса.

Кирилл вскакивает по последнюю ступеньку и закусывает губу, накачивая правый кулак красным свечением. Я выхожу через дверной проём и приближаюсь, чем обламываю его смачный размах. Удар получается скомканным и даже не кулаком — предплечьем в шею. Вскидываю две руки одновременно, левой блокирую удар, правую выкидываю вперёд, согнутую в локте. Раздаётся глухой стук, после которого Кирилл отлетает в сторону, рушится на пол и раскидывает в стороны руки.

Камень с Денисом избавились от Феди, позволив тому скатиться по ступенькам вниз. Я бросаю взгляд на перила. Увесистый брусок поддерживается изящными чёрными стойками. Если подать корпус вперёд, выкинуть бедро и добавить оранжевого эликсира, можно одним ударом срубить штук семь, затем дёрнуть освободившийся брусок в сторону и перекрыть проход.

Подаюсь вперёд выкидываю ногу и… Оранжевый фильтр исчезает. Второй этаж, гостиная и зомбированные пацаны возвращают себе привычные цвета. Нога прилетает в деревянные стойки и отскакивает, отдаваясь острой болью. Впрочем, боль в ноге и рядом не стоит с болью в спине. Я аж выгнулся дугой, будто от электрического разряда. Вакуумом сдавило лёгкие.

Еле переставляя ноги и хватая ртом воздух, я вваливаюсь в комнату. Камень влетает следом с ударом ноги. Опутанная красной аурой подошва пробивает жалкий блок и швыряет меня на кровать. Пролетаю два метра, слегка разворачиваюсь в воздухе и приземляюсь на бок. Переломанная кровать прогибается и идёт волной, будто я приземлился на надувной матрац. Новый ещё больший болевой спазм пробивает спину, я раскрываю рот, чтобы крикнуть, но лёгкие по-прежнему под замком. Из горла вырывается лишь приглушённый сип.

Хочу перевернуться на спину. Болевой спазм усиливается, и я вспоминаю про брошенный в спину предмет, волоку туда руку и нащупываю рукоятку кухонного ножа… Камень обегает кровать сбоку и заносит кулак для удара. Я не могу дышать и едва шевелюсь, безумно злюсь, и так сильно сжимаю челюсти, что кажется вот-вот потрескаются зубы…

Оранжевый фильтр, будто спасительная шторка, падает мне на глаза. Тело обретает силы, мозг — навык мыслить, руки — скорость, шокирующая боль — идёт в задницу.

Левой рукой вырываю из спины нож, правой — увожу руку Камня в сторону. Он не находит опоры для удара и валится на выставленное колено. Хруст грудной клетки, искажённое болью лицо, сползающее на пол тело. В воздухе мелькает что-то коричневое. О меня разбивается комод. Трещит, ломается и наваливается грузом разобранных досок. Должно быть, Денис потратил все свои силы, чтобы поднять эту громадину. Отряхиваюсь и вылезаю из-под завала. В середине комнаты намешалась такая куча из частей мебели, поломанной двери и тел, что с неё можно было написать отличную абстракцию.

Перекатываюсь по плавающему матрацу, вскакиваю на ноги перед Денисом и уклоняюсь от бокового с правой. Ухожу влево и отвожу плечо для удара по корпусу.

Кулак порвёт селезёнку и всё остальное, что встанет на его пути. Костяшки достигают голого торса и… углубляются всего на полсантиметра. Твою мать! Я даже не уловил тот миг, когда действие оранжевой энергии померкло! Зато словил от Дениса в лицо…

Казалось меня погрузили в воду, хотя нет — в цемент. После того, как энергетическая поддержка закончилась, я не просто стал слабее, я превратился в парализованного. Разница в способностях стала катастрофической. В первую секунду я и вовсе не поверил, что с подобным балластом ранений и потраченных сил, мог шевелиться. Было бы у меня чуть больше времени, я бы заглянул к сфере и разобрался, что происходит внутри, но времени не было.

Оранжевая энергия раз за разом спасает мне жизнь, я чертовски благодарен ей за это, но… Друг, подруга или оно, раз уж ты меня усиливаешь и помогаешь выбраться из этой передряги живым, то какого хрена балуешь жалкими порциями? У тебя там проблемы с поставками или как?!

Хватаюсь руками за коробку двери и подтягиваюсь. Тело по моей же пролитой крови скользит в коридор. Денис пинает по ногам, но это не удар — празднование победы. Идёт следом. Цепляюсь ногтями за складки паркета и отталкиваюсь ногами, ползу дальше. Слева в коридоре с пола поднимается Кирилл. У него на лице тёмный отпечаток от удара, в глазах блеск опьянения и ненависти. Денис догоняет и встаёт пяткой на спину. Слышу, как чавкает кровь, выгибаюсь и почти теряю создание.

— Предатель Иксов заслуживает мучительной смерти! — говорит Денис и давит ещё сильнее.

Чувствую, как кровь стекает по бокам. Темень всё больше накатывает на глаза. Ещё чуть-чуть и отключусь, но этого нельзя допустить… Мир вокруг рябит и мерцает, не могу различить звуковые вибрации, хоть и понимаю, что за моей спиной разговаривают Денис, Кирилл и Камень. Решают, как меня прикончить? Очень похоже на то.

Толкаюсь руками и проползаю ещё десяток сантиметров. Звонкие удары в перепонки похожи на смех. Теперь по мне топчутся сразу две ноги, хотя боли я почти не чувствую. Она никуда не делась, просто стала однородной и постоянной, отчего не так-то просто было определить где болит сильнее. Ещё один толчок руками протаскивает на жалких пять сантиметров, кровь подо мной стёрлась, трение о паркет свело почти все усилия на нет.

Таких попыток я сделал ещё шесть, продвинувшись суммарно на полметра. Иксы шли сзади и, кажется, наслаждались моментом. Должно быть они получали удовольствие от извивающегося в ногах предателя. Находясь при смерти, тот бесцельно полз вперёд, надеясь избежать неминуемой гибели.

Но полз ли я бесцельно? Хороший вопрос. Скорее нет, чем да. Ведь какой-то план у меня был…

Первая ступенька лестницы оказалась в полуметре, и я смог до неё дотянуться. Ухватился за край и рванул из последних сил. Возможно, они и сами спустили бы меня с лестницы, но я должен был быть уверен, что это случится.

Падение постарался замедлить, но вышло плохо. Отбил локти, а затем хрустнул и вывернулся безымянный палец на левой руке. Я вскрикнул от острой боли, но звук мой заглушила кофта. Это я врезался лицом в валяющегося на лестнице Федю. Он-то меня и затормозил. Перекатываясь через друг друга, мы скатились относительно медленно, прибавив себе лишь по парочке синяков на спинах и головах.