Храм святого Атеиста

Вспышка. Я снова в сознание. Валяюсь в парке. Ужасно холодно, голова болит. Я хочу домой. Я должен идти. Постепенно поднялся и начал делать короткие шаги.

Вспышка. Еще один приступ пропажи памяти позади. Я в узком длинном проходе. Какой-то парень идет мне на встречу. Он уже прошел, черт. Как же я хочу курить. Где же мои сигареты? И телефона нет. Документы тоже пропали. Это же был цыган! Он меня заговорил и украл все. Я резко повернулся и крикнул ему вслед:

–А ну стой!

Парень послушно остановился. Встал и ждет, чего же мне от него надо. Я продолжил:

–Телефон отдай!

–Чего? Не, не отдам, – с каким-то идиотским смешком ответил он.

Он что, еще смеяться надо мной хочет? Обчистил подчистую пьянь, а теперь еще издевается. Я четко расценил, что в таком состоянии никак не смогу его догнать, у него тридцать метров форы, да еще он трезв. Надо напугать:

– Ты знаешь кто я такой?

–Да

Что? Откуда он меня знает? Я же просто хотел напугать, не тот я ответ ждал, совсем не тот. Нельзя отступать:

– Ты знаешь, где я живу?

–Да

Серьезно? Откуда он это знает? К черту. До конца:

–Если ты сейчас не отдашь телефон, я завтра приду к тебе. Лучше отдай, я даю тебе время до завтра, ты знаешь, где я живу. Занеси телефон, либо я тебя убью.

Парень рассмеялся и ушел очень быстрым шагом, озираясь, не начну ли я бежать. Мне известно, бесполезно. Победил ли меня боров? Думаю, да. Сначала этот бык, теперь еще и цыган меня не боится. Тварь. Надо идти домой, я почти дошел. Как же темно и холодно. Я должен был уйти часов в десять из бара, но сейчас поздняя ночь, сколько я провалялся в парке? Мне требовалось на дорогу из бара до дома не больше тридцати минут, сегодня же я шел половину ночи, по всей видимости, на каждом углу встревая в переделки, которые изрядно увеличивали время моего движения и ссадины на голове. Но я доберусь, я всегда доходил. Я уже вижу его, замочная скважина заполнилась ключом, отварила дверь, впустив меня в тепло помещения, по которому я так скучал. Вот я и пришел, осталось доползти до кровати. Мягкий покрой кровати пленит, тяжелое одеяло из верблюжьей шерсти забирает меня в куда более теплый мир.

Встреча со зверем

Утро. Солнце лениво поднималось на горизонте. В редких лучах, озарявших комнату, я всматривался в холодное стекло. Я замер, боясь пошевелиться. Оттуда за мной, ни на секунду не отводя глаз, наблюдал дикий зверь. Ужас наполнил меня, я чувствовал, как в холодной комнате по мне проступал пот. Я давно забыл, что такое страх. И вот он, зверь из дикого царства пришел ко мне. Я не готов, я дрожу, каждое мое правильное действие вызывает сомнение и рябь на коже. Я начал пятиться, отхожу пока не чувствую за своей спиной стену и боюсь отвести взгляд от зверя хоть на секунду.

Если он поймет, что я его боюсь – мне конец. Мы играем опасную игру. Опасную, только для меня, в нем нет страха, я вижу ссадину у него под глазом. Под серой шкурой сочится кровь. Он знавал бой. Он страшней и храбрее всех, кого я видел. Даже самый большой боец боится. Он может думать, что в нем этого не видно, но я-то знаю. Страх он у всех. Кроме зверя. Он победил еще до того, как наши глаза встретились. Он пришел победителем. Не готовясь к бою, пришел за мной. Просто сказать, что я проиграл. Его сила отожествляла любое его чувство. В ней проявлялась и его насмешка надо мной и его призрение. Ему было стыдно осознавать, что ему придётся уничтожить такого слабого соперника.

Чем дольше я смотрел в него, тем больше я не мог понять источника моего страха. Он не был большим, тонкие лапы, плотно прижатый хвост и только морда была его сильно изувечена. К страху невозможно привыкнуть, мне казалось, он копится. И доходя до критической отметки, я на сотую часть секунды терял самообладание. При этом вздрагивал и чуть не терял сознание. От этого короткого движения, страх нарастал еще больше. Мне казалось, это станет вызовом зверю. В этот момент он и нападет. Но он замер.

Я внимательно рассматривал его, пытаясь понять, что же меня так в нем пугает. Налет на его шерсти, седина отдельных волосков? Или это просто цвет его окраса. Я не думаю, что он был стар. Мышцы были четко выражены, если он и был стар, то явно не телом. Его глаза были отражением его опыта. Я видел каждую из его битв, он всегда выходил победителям. Ноздря надорвана, и кусок оголенного мяса держится лишь на коже. Увидев это, я невольно скривил лицо, при этом показав ему свой оскал. Зверь не заставил ждать и сделал это в ответ. Десны кровоточат, один клык надломлен. Это все, что я успел разглядеть в ту секунду. Челюсть была сомкнута, что позволило мне на секунду успокоиться. А что если он обороняется? Был загнан сюда. Вдруг ему страшно? Что если он боится больше меня? Хорошая попытка успокоить себя. Жаль не сработала. Он пришел за мной, не стоит себя обманывать. Пора принять правду, ты трус, ты заслужил этого. Почему он не нападает? Он не вынудит меня отвернуться, если он хочет напасть – пусть делает это открыто. Мне страшно, но я хочу видеть, когда он нападет. А он, в свою очередь хочет лишить меня этой возможности. Ну что ж, давай сыграем. Ведь проиграть тоже можно с честью? Мне не стыдно проигрывать, не было в моей жизни ничего страшнее. Это честь умереть с достоинством, от настоящего противника. Настоящего война, чей вой разрывает ночную тишину, заставляя вздрогнуть каждого, кто его услышит.

Я просидел у стены весь день, лишь к вечеру дверь распахнулась. Я увидел, как в дом зашла мать. Это был первый раз за несколько часов, когда я повернул голову и моргнул. Глаза смочились, и мне казалось, из них потекла слеза. Шея ныла от усталости. Я медленно вернул голову обратно, но на меня в отражение зеркала смотрело лишь мое изувеченное отражение. Зверь оставил их. Тот же синяк, та же царапина под глазом и след на челюсти. Это был его первый визит, я знал, он еще вернется. Но я уже проиграл, я бы позволил ему меня доесть, но для него это было слишком просто.

Чем лечат смерть?

Поедание заживо

С тех пор зверь меня не отпускал, попробовав однажды мою плоть, он уже не мог остановиться. Он не спешил и делал это аккуратно. Но я знал, чем все это кончится. Я уже распрощался со своими конечностями, волоча попеременно каждую ногу за собой. Он ел мою плоть, но вместе с ней ел и что-то куда более ценное. Я не мог смотреть в зеркала, отражения меня пугали. Я забыл какие глаза у людей. В них также можно было обнаружить себя. Мне было стыдно поднять голову. Волоча за собой ногу, я лишь надеялся, что никто не увидит выступающей из-под одежды шерсти, свой оскал я прятал под плотью и не решался в лишний раз оголять. Не было ничего вкруг меня, я просто ждал исхода.

Следующий укус пришелся в спину. Я уже не выходил на улицу. Ощутил, что те немногие движения по комнате мне даются все труднее. Я не мог сидеть, мысль о том, что лечь казалось мне иллюзорной. Я, как ужаленный, бродил по комнате. Мозг должен быть чем-то занят, иначе смерть. Снял с полки книгу, единственную, которую я смог бы сейчас усвоить. Детская сказка, про серого волка. Про то, как он разорвал лошадь пополам и служил за это царю.

Мне показалась – боль утихла. Время за полночь. Я смог лечь на диван. С каждой проведенной там секундой я начал ощущать нарастание боли. И то, что я испытывал до этого, казалось мне смешным. Ноющая, не прекращающаяся ни на секунду боль, охватила всю мою тыльную часть. Единственное спасение было встать. От этой мысли жжение усилилось. Я должен встать, иначе зверь вернется. Я не мог позволить ему, не сейчас. На удивление, движение рук не вызывало ни каких новых ощущений. Лежа на боку, я вытянул руку перед собой и начал поднимать корпус, пытаясь опереться на локоть. Часы смеялись надо мной. Чтобы опереться на локоть мне потребовалось десять минут. Чтобы принять положение, сидя еще десять. При этом я постоянно двигался, но скорость моя была так низка, что со стороны я казался неподвижным. Я сел. Победа, хоть и не большая, но все же.

Я оказался в ужасном положении. Я не мог встать, мои попытки не увенчались успехом. А еще, более ужасное, что и лечь я не мог. Я потратил тридцать минут, на попытки лечь либо встать и все же пока сидел. Боль росла, я ощущал, что если я сейчас не встану, то уже никогда этого не сделаю. Появилась идея. Глупая, но вдруг. Что если боль у меня только в голове? Я не нащупал раны на своем теле. Сунув руку под кофту, ощущал плотный слой шерсти на своей спине, но раны не было. Вдруг мне это только кажется? Если я сейчас резко встану? Боли не существует. Вставай! Я дернулся и тут же тихо взвизгнул, а возможно это был скулеж. Боль все же есть, я должен был это признать. И так. Я все же пока сижу. Давай же, вставай. Надо менять тактику. Я не могу поднять свой вес, надо сползти с дивана и тогда возможно я смогу встать. Спустил ноги с дивана, руками уперся в него, я медленно сползал на колени. Сначала одно, затем другое. Я стою на коленях перед диваном. Мне надо выпрямить спину и тогда я смогу, я поднимусь. Боль доносилась до кончиков пальцев, я миллиметр за миллиметром выпрямлял свою спину. Готово. Сначала одну ножку, затем вторую и поднимайся. Поднимайся!