Осада Чигирина

– Так ты сам веришь, дядько Игнат?

– Верю или нет, не в том суть. Под командованием Сирко, казаки не проиграли ни одного сражения. Заговорённый он. Большого ума человек. И души. Придёт время, дай Бог, сам увидишь.

Бо́льверк – внутри крепости укрепление, для обстрела прилегающей по кругу территории.

* * *

В конце июля передовой отряд крымских татар оказался в окрестностях Чигирина, уничтожая на своём пути деревни и мелкие, разрозненные отряды казаков и взявшихся за оружие крестьян. Основные силы, во главе с Ибрагимом, прибыли десятого августа, и разбили лагерь в одной версте от города. Орда заняла пустынные равнины, дороги, пролески, и десятки тысяч янычарских шатров, взмыли в небо цветными бунчуками. На следующий день, на рассвете начался обстрел города, с пушек, и раскалённые ядра, оставляя кровавые следы в небе, летели в стены города, взрывая и поджигая всё, что могло гореть. Небо было затянуто чёрным, едким дымом, сквозь которое едва пробивалось огненно-красное солнце. Горячий смрад, и огонь, поедал своими языками тела убитых и раненых защитников города.

Из замка, с Каменной горы, в ответ, по приказу полковника Гордона, сорок пушек открыли огонь, посылая ядра и бомбы на головы турок. Вспыхивали шатры, падали лошади, кричали раненные, посылая проклятия в адрес защитников. Пушкари не жалея пороха, набивали пушки, и весь день не прекращали огонь.

Бюлюк-паша Закир, получил приказ, со своим отрядом пробраться к стенам города и заложить взрывчатку. Татары незаметно прокрались к сторожевой башне Крымских ворот, и стали рыть подкоп. К обеду всё было готово, и огромный взрыв, проделал широкую брешь в стене. Куда тут же ринулись янычары, подгоняемые своими командирами. С перекошенными от ярости лицами, поднимая знамёна, татары рвались в город, размахивая саблями, добивая раненных, и толпой наваливаясь на отбивающихся казаков и стрельцов.

Второй мощный взрыв разрушил Нижний город, и разлетелась часть стены на берегу Тясмина. В огромную брешь хлынули отряды Каплан-паши. Комендант Ржевский, завидя как турки ринулись в пролом, бросился с небольшой горсткой бойцов, чтобы отбить нападение. Перед отрядом разорвалась бомба, и осколок ударил в лицо Ржевского. Тот вскрикнул и упал замертво на землю.

Ефим Стародубцев с казаками с самого утра помогал подносить к пушкам порох и ядра. Люди суетились и готовились отбивать нападение турок. Кто-то торопливо завтракал, кто-то чистил оружие, бросал, и тут же бежал на помощь пушкарям. Полковник Гордон внимательно смотрел на солдат и одобряюще кивал головой. Отдавая распоряжения, он лично проверял каждую позицию, и, не боясь попасть под шальную пулю, поднимался на стены, не сгибая перед врагом спину. Белый шарф полковника гордо развевался на ветру и представлял хорошую мишень для неприятеля. Но это не смущало отважного защитника. Высокого роста, с длинным рыжим чубом, он где-то в бою потерял свою шапку, и нет-нет поправлял на голове волосы. Вся одежда полковника была грязной, и разорванной, после вчерашнего боя. Сбоку болталась длинная шпага и билась о высокие сапоги. Внешне спокойный и добродушный полковник заметил молодого казака Ефима и позвал к себе. Ефим только откатил бочку с порохом, и присел на камень передохнуть.

– Устал, казак? – спросил Гордон, дружелюбно подмигивая парню.

– Никак нет, пан полковник. С утра уже жарко, только и всего.

– То ли ещё будет. Турки поклялись стереть Чигирин с лица земли. Продержимся, как думаешь?

– Будем насмерть стоять, пан полковник.

Ефим вытянулся и расправил широкие плечи.

– Отправляйся на склад, узнай, всё ли там спокойно. И потом найдёшь меня, доложишь. Не задерживайся.

Казак кивнул и побежал в другую часть города, минуя забитые до отказа всяким хламом улицы и проулки. Местные жители выносили из своих домов вещи, нехитрую мебель, и несли к крепости. Детвора не успевшая покинуть город, галдела, и не могла поделить огромный казан, для разогрева смолы. Ефим проскочил мимо них, и выбежал к замку. Там в подвале хранился порох, ядра и мушкеты. Двое стрельцов схватили Ефима, когда тот пытался проскочить мимо них.

– Куды, куды летишь мил человек.

– Приказ полковника Гордона, – отчеканил Ефим, и вырвал руку из огромных лап стрельца. Нужно проверить всё ли в порядке, и не нужны здесь помощники?

– Нужны, от чего нет. Жрать охота, с вечера тута околачиваемся.

Ефим спустился в огромный подвал, и ахнул от количества бочек, ядер и оружия. Два человека, в одних рубашках и шароварах, долбили топорами соседнюю стену, ломая, и оттаскивая в сторону камни.

– Здорово, молодцы, – крикнул Ефим, вдыхая сырой, и пропитанный гарью воздух. Помощь нужна? Меня прислал полковник Гордон.

Солдаты бросили на пол топоры и уставились на Ефима.

– Подводы нужны, братец, и вытаскивать наверх бочки. Мы решили проломить стену, сделать проход в соседний зал.

– Зачем?

– Затем, что там одежда, запасы муки, и зерна. Чтобы туда попасть, нужно с другой стороны крепости заходить, и потом переносить всё во двор. Давай, подсоби, чуток осталось.

Казак схватил топор и давай рубить. Солдаты ухмыльнулись, и толкнули один другого вбок.

– Вот, что значит молодость, Иван, раз, два и готово. Так мы за час управимся и сделаем проход.

Ефим вытащил несколько камней, и отложил в сторону. Заглядывая в дыру, присвистнул.

– Матерь Божья, да там забито, под самый потолок. Как втроём управимся?

– То-то и оно, вертайся к Гордону, и расскажи, чем мы тут преуспели. Пусть людей пришлют, и подводы с лошадьми.

Ефим вытащил ещё три камня, и смог протиснуться в склад. На глаз прикинул, сколько всего бочек, мешков, и стремглав выбежал на улицу. Уже вовсю атаковали турки, и на улицах, лежали в крови раненые и убитые. Стискивая зубы, он бежал, петляя, как заяц, невольно втягивая голову в плечи, когда вражеские ядра, свистели над головой и взрывались. Оглядываясь на полуразрушенный город, Ефим злился, что сейчас не на стенах, с казаками, и не бьёт прицельно с мушкета. Полковник Гордон стоял возле длинной коновязи, с лошадьми, под навесом, отдавая приказы стрельцам. Десятки подвод столпились в проулке, и представляли лёгкую мишень, для вражеских бомб. Мужики кое-как успокаивали лошадей, удерживая за уздечки, и гладя по гривам. Гордон заметил молодого казака, и вышел в центр площади. Ефим удивился, что полковник не боится, и ведёт себя вполне естественно и непринуждённо. Это само по себе вселяло веру и надежду в защитников крепости, зная, что с таким командиром, сам чёрт не страшен. Ефим обо всём доложил, и попросил полковника, вернуться к казакам, на помощь. Гордон охладил пыл казака, и покачал головой.

– Голубчик, здесь людей хватает, у тебя другая задача. Бери мужиков, с подводами и езжайте на склады. Везите порох, и ядра. Вон туда.

И Гордон показал рукой в самый конец стены. Это место находилось в глубине двора, и туда не могли долететь татарские бомбы. Там уже стрельцы соорудили канатные дороги, и дружно тянули вверх бочки с порохом и ядра. И затем короткими перебежками разносили по позициям. Десятки тысяч турок кричали «алла», «алла», и грозное эхо неслось над полем. Тёмная масса врагов, словно морская волна, в шторм, яростно била в стены крепости.

Ефим понимал, что сейчас от него многое зависит, и рванул к лошадям. Четыре подводы, и десяток мужиков, дружно погоняли коней, и неслись к складам. У Ефима от быстрой езды, перехватило дыхание. До обеда защитники выносили со склада бочки с порохом, грузили на телеги и везли к стенам. По пути несколько телег разорвало в клочья, от попадания турецких бомб. Прогремел взрыв такой силы, что ударной волной Ефима отбросило метров на десять, и, падая, он ударился затылком об деревянный помост. Теряя сознание, пальцами успел нащупать на голове кровавую рану, и отключился. Открыл глаза, после того, как в нос ударил запах сивухи. Его голова лежала на коленях у казака, и тот делал Ефиму перевязку.