Леморан

Мужчина все делал очень медленно, наслаждаясь каждым прикосновением, позволяя взгляду рассматривать изгибы желанного тела. Простое действо превратил в чувственную пытку, мучая, прежде всего самого себя. Полотенце на девушке совершенно лишнее.

Шанита загипнотизированным кроликом смотрела на леморанца. Вопросов в голове целый рой. Что он решил? Все еще хочет быть с ней?

Все еще считает, что она ему пара? Несмотря на то, что Шанита его в чем-то так сильно подвела и расстроила? Все также, не отрывая от нее взгляда, Дюсан присел в большое низкое кресло. Потянул Шани за собой и усадил на свои колени. Он дышал ее запахом, смотрел и был от этого как никогда в жизни счастлив. Сколько прошло времени, он не знал: полчаса или полночи. Растворялся в своих ощущениях и чертах девушки. Даже инстинкты затихли, полностью удовлетворенные. Умиротворенные.

Шанита — миниатюрная, вся помещается на его коленях, а ладонями он, наверное, может обхватить кольцом ее талию. Как же хочется попробовать.

Мысли снова повернули в опасное русло. Представлялось, как хорошо помещались бы все другие части ее тела в его руках. Его ноги и ее ноги переплетены, ее живот на его, ее грудь и его грудь, или его большие ладони на ней. Потемневший взгляд впился в бледные губы девушки. Его губы на ее губах, слизывают ее вкус. Какая она на вкус?

Дюсан как будто впал в какой-то неизвестный доселе транс, мир исчез, осталась только она, Шанита, и он. Пышущее жаром и изнывающее от желания тело, громыхающий пульс и как наркотик одурманивающий, запах девушки.

У всех рас есть свои дурманы, наркотические снадобья, растения, химические соединения. Некоторые из таких Дюсан пробовал, так, развлечения ради, от скуки. Теперь, похоже, он открыл для себя самый сильный наркотик. Шанита — порабощающая волю и тело.

Из этого состояния его вывел приглушенный вздох-всхлип Шани. Леморанец пару раз моргнул, сфокусировал взгляд и посмотрел в испуганные глаза.

— Прости, — голос прозвучал хрипло и низко. Дюсан тяжело дышал и уговаривал себя ослабить захват рук на ее теле. Взгляд серьезный, виноватый, неуверенный, ищущий. Он и хотел бы, но ничего не мог скрыть от своей пары. Его тело и глаза не могли ей лгать.

— Я понимаю, слишком много всего за последние дни. Я постараюсь… — фразы выходили обрывочными и скупыми. Насколько бедна его речь, по сравнению с бушующими внутри чувствами. — Извини меня, не бойся, Шани. Я ничего тебе не сделаю.

Маленький потерявшийся котенок в лапах сильного зверя. А хищник, которым в эту минуту в полной мере ощущал себя Дюсан, все смотрит и смотрит на нее. Будто пытаясь проникнуть под кожу, в сердце, в саму ее душу.

— Прежде, чем сойдем с корабля, должен отметить тебя знаками своего рода. Так надо.

— Ты мне до сих пор ничего не рассказал, — прошептала и опустила голову, закрываясь от него длинными волосами.

Дюсан заставлял себя дышать спокойно и размеренно, заставлял руки лежать на подлокотниках кресла, а не на ее талии. О Боги, помогите! — простонал мысленно. Ему тоже страшно. Страшно, что не сдержится и этим оттолкнет Шаниту от себя еще больше.

— Ты ничего не должна мне. И не благодарности я хочу добиться, — продолжил вслух. — Не знаю, какая жизнь у тебя была до всего случившегося. Мои реалии таковы, что ты теперь моя… — легкая заминка, во время которой Шанита перестала дышать. — Моя пара. Я не мог поступить иначе, чем так, как поступил.

Дюсан наконец-то поймал ее взгляд и помимо воли его пальцы обхватили ее подбородок, удерживая и поглаживая, не давая снова спрятаться.

— Не знаю твой мир и его традиции, наверное, он сильно отличается от моего. На Леморане почти нет женщин. А мужчины воюют друг с другом, с джа-анами, со всеми. Наемники Леморана прославились на всю вселенную как бесстрашные воины, потому что нам нечего терять. Иного смысла в существовании, кроме как воевать, у большинства из нас нет. Но каждый, не скрывая этого, мечтает только об одном, — найти свою самку, пару. Создать семью.

Шанита вздрогнула от такого определения женщины, больше присущего животному миру, нежели человеческому. Чем дальше заходил сухой и обрывочный рассказ, тем больше округлялись ее глаза. Даже перестала смущаться и забыла переживать о будущем.

— Многие и не представляют, какого это. И я не представлял, пока не встретил тебя. Твой страх, Шанита, ранит больше всего. Сильнее, чем оружие противника в схватке.

Не стал говорить о том, что не только ее страх причиняет боль, но и возможное равнодушие или сопротивление. Или отторжение. Одна только мысль об этом скручивает внутренности в узел.

Жить одиноким скитальцем-воином в космосе, без любви и тепла любимых людей. Только с крохотной надеждой, однажды украсть или купить для себя самку и завести семью.

Поведение Дюсана, его отношение к ней… Теперь Шани начинала понимать ситуацию в целом. До нее, всегда слишком инфантильной и доверчивой, стало доходить, в какую реальность она попала и чего от нее ждут. А то, что попала, ясно говорил, кричал, взгляд леморанца.

Шанита не замечала, что заслушавшись, машинально перебирает пальцами серебристую кисточку хвоста, который ненавязчиво обвивал ее ноги. Шани любит плести браслеты, фенечки, разные украшения. Очень редкое хобби в нынешнее время, корнями из старинной культуры людей. Теперь же пальцы неосознанно захватили мягкий волос кисточки и занялись привычным делом.

Дюсан как настоящий кот, тихо и сдержанно урчал. Произвол этих пальчиков более чем устраивал. Он готов говорить вечно, лишь бы Шани не прекращала его гладить.

Что удивительно, вспоминая далеко не простую историю своей расы, впервые не испытывал привычных горечи и разочарования, злости и досады. Старался объяснить своей паре, какой была его жизнь до нее и что он испытывает сейчас, с ней.

— С тобой было как запечатление, взрыв. Как будто я умер и родился заново, — нерадостно усмехнулся, показав кончики клыков.

Возродился, это точно. Теперь как слепой, беспомощный щенок, прилип к Шаните и шагу без нее не ступит. И разум растерял. Он прижался носом к ее виску и глубоко вдохнул.

— Твой запах сводит меня с ума Шанита. Не поверишь, я никогда в жизни, ни разу в бою, коих было не мало, никого так не боялся как тебя. На самом деле мне было все равно, что со мной будет. И все самки были для меня одинаковы, ценны, бесспорно, но… не мои. С тобой же все мое естество горит, требуя тебя всю целиком.

Снова не сдержавшись, наблюдая, как румянец покрывает ее щеки, прильнул губами к вспыхнувшему ушку.

Дюсан так много ей сказал, а она молчит. Те три человеческие девушки, которых так неосмотрительно похитил у Лароли, говорили, что для человека, особенно женщины, важны слова. Промелькнула даже фраза, что девушки любят ушами, которая, если честно, ввела Дюсана сначала в глубокий ступор, а потом у него сломалась фантазия.

Он до сих пор не мог простить себе, что подверг жизнь тех девушек, поделившихся с ним очень многой полезной информацией, опасности.

Время тянулось невыносимо долго, а Шанита все молчала, пряча взгляд.

— Испугалась? — прошептал ей в кожу.

У девушки никакие слова не шли с языка. Дюсан сам вдруг испугался того, что она может ему ответить. И не хотел уже останавливаться, не хотел услышать ответ. Заговорил еще проникновеннее, напористее, соблазняя, не фильтруя и не контролируя слова.

— Мне хочется прижаться к тебе, сильно, как можно ближе. Раздеть, касаться, почувствовать твою голую кожу всем телом, под собой. В одном полотенце и на коленях у шепчущего свои желания мужчины. В таком положении даже пресловутая интуиция Шани тихонько замерла в сторонке.

— Мне рассказывали, что такое человеческая любовь. Так вот, — ты моя пара и я люблю тебя.

Вжался лицом в ее шею и замолчал. Не имел ни сил, ни воли, заставить себя действовать иначе, чем сейчас. Спонтанно, необдуманно, глупо, искренне. Рискуя всем.

Сможет принять ее ответ, если он будет отрицательным? Если она попросит отпустить ее?