Страница 6 из 26
– Ты видишь, что складывают янычары на холме? – спросил Мурат, когда «барашек» приблизился.
– Да, повелитель. Это головы твоих врагов[13].
– Верно. – Султан улыбнулся. – А ты хочешь знать, для чего я позвал тебя?
– Да, повелитель.
– Иди и посмотри, есть ли там голова свиньи Юнуса, – так Мурат называл Яноша Гуньяди. – Никто не видел, куда он делся, но если мы не нашли его среди живых, то, возможно, найдём среди мёртвых. Ты ведь хорошо знаешь в лицо эту свинью?
– Да, повелитель.
– Я уверен: если голова Юнуса там, ты её не пропустишь. Поэтому повелеваю: если вдруг найдёшь, принеси её мне.
Услышав приказ, Влад не испугался и не преисполнился омерзения, а, наоборот, воодушевился: «Что, если султан прав и голова Яноша действительно там?» Также можно было надеяться, что на холм принесут и голову Владислава. Но как её опознать? Ведь Владислава-то никогда видеть не доводилось.
Так размышлял Влад, рассматривая головы, количество которых увеличивалось довольно медленно, так что девятнадцатилетний «барашек» в нетерпении оглядывался: не несут ли ещё?
Между тем туман всё никак не желал рассеиваться. Дальние предметы казались тусклыми и расплывчатыми. Поле боя почти терялось в этой серой дымке. Янычары, бродившие среди тел, тоже делались тусклыми, словно призраки. Они уходили в глубь тумана и на время терялись в этой стране мёртвых, но неизменно возвращались, притаскивая в каждой руке по две-три отрубленные головы – иногда и по четыре, если длина волос на головах позволяла ухватить столько разом.
Кровь из шейных сосудов сочилась совсем тёмная, потому что тела пролежали на поле всю ночь. Лишь несколько раз Влад замечал ношу, которая, покачиваясь, брызгала в стороны красными каплями, оставляя приметные пятна на шароварах и сапогах янычара. Такие капли говорили о том, что смерть наступила недавно – возможно даже, что человек был ещё жив, когда голову отделяли от тела.
При виде этого Влад чувствовал, что совершается несправедливость, но тут же ободрял себя: «Надо ли задумываться о таком? Если человек получил рану, но под покровом милосердной темноты не смог собраться с силами, чтобы отползти подальше и спрятаться где-нибудь, значит, рана слишком серьёзна и человек всё равно обречён».
Девятнадцатилетний юнец внимательно смотрел на неподвижные лица. Иногда, если голова, похожая на голову Гуньяди, лежала на боку, приходилось приседать и переворачивать руками, иногда – обтирать слой крови или грязи. А ряды всё прибывали, и Влад устал приседать, устал вытирать о траву испачканные ладони. Хотелось переворачивать уже не рукой, а ногой.
И вдруг ему привиделось что-то непонятное. Среди лиц, лиловых от ушибов и кровоподтёков, коричневых от грязи, серых от пыли, он увидел одно лицо, необычайно белое. Глаза зашиты крупными неровными стежками, губы искривлены в странной, ни на что не похожей усмешке, обнажая и верхний, и нижний ряд зубов. «Отец?» – Влад едва не произнёс это вслух.
Но ведь отцовской головы не могло здесь быть! Султан велел отнести её в свою сокровищницу, чтобы она хранилась там, как весьма ценная вещь и как напоминание о том, что следует «уравнять счёт». О способе уравнивания Мурат не говорил. Неужели хотел поставить рядом с головой, подаренной Яношем, голову самого Яноша? Возможно. Но почему же отцовская голова оказалась здесь?
Влад крепко зажмурился, а затем открыл глаза. Наваждение исчезло. Вместо отцовского лица было чьё-то другое, жёлтое. Наверное, при жизни покойник отличался светлой незагорелой кожей, а после смерти остался лежать так, что вся кровь отлила к затылку, вот и пожелтел.
Девятнадцатилетнему юнцу подумалось тогда, что, возможно, он нашёл голову Владислава, но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это не так. Желтолицый выглядел лет на пятьдесят – гораздо старше Владислава.
И снова пришлось изучать лиловые, коричневые, серые головы, выложенные в ряд на осенней жухлой траве. Требовалось рассмотреть их все, все до единой – так приказал турецкий правитель, – и Влад снова принялся вглядываться в лица, но теперь уже не было соблазна начать переворачивать головы, упавшие набок, носком сапога. «Так нельзя, ведь это может оказаться голова православного христианина!» – говорил себе Влад, не желая уподобляться Яношу, глумившемуся над трупом врага, ведь превращать отрубленную голову в чучело – такое же глумление, как пихать ногой.
Голову Яноша Влад так и не нашёл, но Мурата это не огорчило. Великий и непобедимый был весел:
– Смотри, мой барашек, – свинья Юнус сумел добыть себе лишь одну ценную голову – голову твоего отца. А я добыл себе сотни! Значит, и сила моя в сотни раз больше!
Влад вежливо согласился, после чего предложил как следует поискать голову Владислава, но султан лишь отмахнулся:
– Она – не настолько ценная добыча, чтобы тратить время на её поиски. Не огорчайся, мой барашек. Жив твой второй враг или нет, ты узнаешь совсем скоро, когда отправишься в свою страну, чтобы воссесть на трон.
«Скоро» наступило уже на следующий день, когда султан отправил значительную часть турецкой пехоты и конницы в Румынию, чтобы с помощью этой силы «барашек» смог завоевать себе престол. Над войском Мурат поставил опытного военачальника Караджу-бея, поэтому уже не волновался об успешном исполнении своих замыслов. Сам же «великий и непобедимый» отправился домой, в турецкую столицу.
Поход для султана прошёл не зря. В разгромленном христианском лагере нашлось достаточно добычи – дорогих и не очень дорогих коней, доспехов, разного оружия, в том числе пушек, – поэтому Мурат не видел надобности заниматься грабежами. Для «великого и непобедимого» настало время отдыха.
Пока Влад выслушивал посланцев из румынской столицы, воспоминания то и дело озаряли его сознание. То, что говорили эти бородачи, заставляло о многом подумать, хотя, казалось бы, не было сказано почти ничего.
– Не слишком ли вы торопитесь? – с лёгкой улыбкой спрашивал у них Караджа-бей. – Мы ещё не подошли к городу, а вы уже явились нас встречать!
– Мы думаем, что чем раньше встретить воинов великого султана, тем лучше, – отвечали посланцы. – Мы торопились сказать, что не враги вам и что не станем ничего делать вам во вред. Мы готовы без всякой платы привезти вам пищу для людей и корм для коней, сколько нужно. И мы готовы кормить вас столько, сколько вы собираетесь здесь оставаться. Так уже было пять лет назад, когда к нам пришло много воинов великого султана, и мы оказывали им гостеприимство, и все были довольны.
Пять лет назад… Пять лет назад к румынской столице и впрямь приходили турки, приведённые отцом Влада, желавшим вернуть румынский трон, занятый очередным ставленником из Венгрии. Ведь не только нынешний выскочка Владислав зарился на трон – зарились многие, так что венгры, желавшие сменить в Румынии власть, имели возможность выбирать.
Вот и Янош Гуньяди пять лет назад выбрал очередного проходимца и решил вручить ему власть в Румынии. Отцу Влада уладить это дело миром было уже невозможно – особенно тогда, когда стало известно, что Янош дал проходимцу войско и что скоро оно окажется под стенами Тырговиште.
Ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к султану Мурату – поехать к турецкому двору и выпросить такое войско, которое превышало бы по величине венгерские силы. Родитель провёл в Турции восемь месяцев, а сам Влад вместе с братьями и мачехой оказались вынуждены на это время покинуть столицу и прятаться в дальнем имении боярина Нана, «чтоб проходимец не нашёл».
Временами казалось, что жизнь в захолустье будет продолжаться вечно, но она закончилась неожиданно. Приехал Нан, очень довольный, и, даже не успев слезть с коня, сказал Владу:
– Собирайся. И старшему брату скажи. Вернулся. Едем встречать.
Нан привёз старших сыновей своего государя прямо в турецкий лагерь, устроенный возле Дуная. Там сыновья увидели отца после долгой разлуки, а затем все вместе отправились к Тырговиште[14].
13
Эпизод с отрубленными головами христиан, которые султан Мурат Дервиш после победы приказал складывать на холме, не выдуман. Он упомянут в средневековой книге «Записки янычара».
14
Подробнее эти события описаны в романе «Время дракона» – первой книге исторического цикла о Дракуле.