Драконий пир

Деревень с названием Былтэнь в Румынии было много. Когда выбирали место встречи, один из слуг ткнул пальцем в это селение, отмеченное на карте, не зная, что господину оно может показаться дверью в могилу:

– Может, здесь?

– Нет, туда мы не поедем, – горячо возразил Войко, ведь он знал о Былтэнь больше, чем тот слуга, однако Влад заставил себя усмехнуться и сказал:

– Я не суеверен.

И вот Былтэнь приближалось. Может, поэтому Влада одолевали мысли о том, что все вокруг – предатели?

Войко тоже беспокоился, но по другой причине. Сидя возле костерка и поедая нехитрый ужин, он всё думал, не встретит ли в деревне засады.

– Будет лучше, если я приеду туда ночью, – продолжал он объяснять, почему хочет наведаться в Былтэнь сейчас, толком не отдохнув. – Если люди Яноша схватили твоих людей и устроили в деревне западню, ночью мне будет легче уйти от погони.

– Хорошо, поезжай сейчас, – согласился Влад.

– А если Войко завтра к предрассветному часу не вернётся, я поеду вслед, – сказал Нае и запоздало спохватился: – Можно мне так сделать, господин?

Влад подумал немного и покачал головой:

– Нет, так не годится. Поезжайте сразу оба. Если к предрассветному часу не вернётся ни один из вас, я пойму, что дела плохи и что мне в Былтэнь соваться нельзя. А вы, если попадётесь, думайте больше о себе. До крови не бейтесь, тогда и вас не убьют. Начнут расспрашивать – слишком уж сильно не запирайтесь, тогда никто вас калечить не станет. А когда люди Яноша явятся на это место в лесу, меня уже здесь не найдут. Завтра по приметам будет такой же морозный день. Если что, я уеду по замёрзшей дороге, не оставив следов.

– Да, пожалуй, так будет лучше, – сказал Войко. – Но, господин, как же ты тут один останешься?

– Неужели я без слуг и ночи не проживу? – улыбнулся Влад.

– А если волки?

– Людей они редко трогают. А если что, меч при мне. Отобьюсь и коня отобью.

Войко и Нае поседлались и уехали, а Влад остался сидеть возле костерка один. «Как там теперь в Тырговиште?» – думал недавний князь, ставший беглецом.

Ему вдруг представился дворец и Владислав, сидящий в тронном зале на княжеском месте. Представились и бояре, расположившиеся на скамьях справа и слева от прохода к трону, – все те предатели, кто отсиживался в Трансильвании вместе с Владиславом.

«Не так давно я называл их трусливыми, а теперь они, наверное, веселятся и называет трусом меня», – думал беглый князь. Мысленному взору виделись открытые рты, из которых вырывался смех, а также сотрясающиеся от хохота боярские бороды и бока.

«Почти все хохочут, а кто не хохочет, тот угодливо хихикает», – говорил себе Влад, и сейчас ему было так досадно из-за неудачи, которую он потерпел со своей местью. Он ведь полагал, что к этому времени месть уже будет совершена… А что на деле? Враги не вышли на честный бой. И на честный суд не явились, а разбежались кто куда! Даже свидетелей преступления не нашлось!

Пусть Войко, ободряя своего господина, говорил:

– Ты ничего не мог поделать, – но Влад всё равно был недоволен собой. Ему казалось, что временем, проведённым на троне, следовало распорядиться разумнее и не расточать дни на поездки по стране, посещение крепостей.

По правде говоря, Влад думал, что останется у власти дольше и успеет расследовать хотя бы смерть Нана. Как-никак Нан чуть не стал Владу тестем, поэтому расследование причин пожара в боярском доме представлялось почти таким же важным, как расследование смерти отца и брата. Однако и тут юный князь не преуспел!

Конечно, Калчо подсказал кое-что, но знание, полученное от писаря-болгарина, оказалось отнюдь не полным. И не только в отношении Нана. «Это лишь начало долгого пути к истине. Я всё узнаю и призову предателей к ответу. Так призову, что они не посмеют не прийти. Тогда и посмотрим, кто засмеётся, а кто заплачет» – вот о чём думал недавний князь, опять представляя хохочущего Владислава и весь совет, а затем вдруг вспомнил себя, стоявшего посреди тронного зала четыре дня назад.

После того как состоялся разговор с Караджой-беем, Влад поначалу собрался ехать в Турцию не только потому, что там казалось безопасно. Он думал о том, что отъезд должен выглядеть достойно. Одно дело, когда ты едешь отвозить дань, и совсем другое, когда ты бежишь.

«Если я поеду в сербские земли, то как объяснить это моим боярам?» – спрашивал себя Влад, однако дело разрешилось само собой, когда он, явившись на боярский совет, сообщил «своим верным слугам» две новости.

Первая, которую бояре поначалу посчитали хорошей, состояла в том, что турецкое войско уходит. А вторая новость состояла в том, что Янош Гуньяди с войском стоит в двух днях пути от Тырговиште.

– Надо собирать ополчение, – сказал тогда Влад, и бояре согласились, однако на следующий день половина из них на заседание не явилась, а слуги, посланные к домам отсутствующих, доложили, что дома заперты, а хозяева уехали.

На следующий день на совет не пришёл вообще никто, а Влад, стоя один посреди пустого зала, не выдержал и рассмеялся. Он отлично понимал, что все люди, которые не явились, предали его – да, предали, и это было так похоже на то, что случилось с отцом, – но всё же Влад смеялся.

Конечно, это оказался невесёлый смех, поэтому в зал заглянул Войко и спросил:

– Господин, что случилось?

Господин, ещё раз оглядев пустые боярские скамьи, пояснил:

– А я всё беспокоился, как станут думать обо мне мои слуги, если я побегу. Значит, зря беспокоился, ведь сами они не видят в бегстве ничего недостойного – ишь как скоро разбежались! Хорошо хоть, что я поручил хранение казны не им, а то они бы и казну с собой утащили. Значит, решено. Не поеду в Турцию, а поеду в твои земли.

Вспоминая это недавнее событие, Влад, сидевший у костерка, невольно посмотрел на перемётные сумы, которые лежали рядом с седлом – ведь в них покоилась та самая «казна». Затем он глянул на небо. Оно стало сиренево-голубым, что свидетельствовало о скором приближении ночи.

«Когда станет тёмно-синим, в лесу уже будет ничего не разглядеть», – напомнил себе недавний государь, а ведь с золотом требовалось кое-что сделать, пока окончательно не стемнело, поэтому он вынужденно поднялся и обошёл поляну кругом, исследуя все деревья вокруг. Наконец, в некотором отдалении Влад нашёл приметное дерево с раздвоенным в виде рогатки стволом и подумал: «Под ним закопать клад будет удобно».

Везти золото дальше казалось опасным, да и ни к чему. Такая большая сумма денег могла понадобиться своему обладателю нескоро.

Время тоже казалось подходящее: пока Войко и Нае ездили в Былтэнь, Владу всё равно было нечего делать. Всю ночь сидеть у костерка, дав волю собственным невесёлым мыслям, – с ума сойдёшь. Лучше уж заняться полезным трудом, ведь главное – найти подходящее место, а копать можно и в темноте.

О том, чтобы скрыть от Войко и Нае местонахождение клада, их господин особо не думал, хоть такая мысль и мелькнула. Влад решил закопать золото сейчас вовсе не потому, что хотел воспользоваться отсутствием своих слуг. «Если бы они стремились завладеть золотом, то давно бы попытались, а если не попытались, значит, в их верности не следует сомневаться» – так он всё время повторял себе.

«А вдруг они не уехали в Былтэнь, а притаились за деревьями и наблюдают за тобой? – вдруг опять послышался мерзкий голос страха. – Они узнают место, где ты зароешь клад, но к назначенному времени не вернутся. Тогда ты решишь, что они схвачены людьми Яноша и уедешь отсюда прочь, и вот тогда-то Войко с Нае появятся, чтобы выкопать твоё золото, и им даже убивать тебя не придётся».

– Замолчи. – Влад даже произнёс это вслух, процедив сквозь зубы, и мысленно добавил: «Если б они в самом деле наблюдали, то делали бы это потому, что я собираюсь закопать золото. Но откуда им знать, что я собираюсь? Ведь я сам решил это только что».

Он понимал, что слушать мерзкий голос, доносившийся из самых тёмных глубин сердца, – это прямая дорога к безумию. Человек должен хоть кому-то верить. Должен! А голос призывал не верить никому, твердил: «Даже если они вернутся, то всё равно будут знать, что золото зарыто где-то поблизости, и эта мысль начнёт смущать их. Им захочется покинуть тебя, чтобы идти и искать клад. Зачем тебе такие слуги?»