КАРЕ

вчерашнего. Он стал вспоминать обрывками все то, что с

ним вчера происходило в казино. Он отчетливо вспомнил,

как отошел от рулетки и заказал себе у официанта водки.

Вспомнил он и о том, как к нему еще до того, как он выпил

водку, подвалил и предложил себя в качестве утешения

гей прекрасной наружности. Вспомнил он и о том, как

сунул фишку в пятьдесят баксов одной из проституток,

лишь бы та отвязалась и не мешала ему играть за покер-

ным столом, еще до того, как он ушел на рулетку. Он отчет- ливо увидел перед своими глазами смертельно уставшего и мутного корейца, который вот уже вторые сутки подряд расхаживал по «Метелице» с перевешенным через плечо баулом, доверху набитым баксами, и можно сказать, что сорил деньгами, проигрывая к этому времени третий свой по счету миллион. Одного вот только Градский никак не мог вспомнить… Он никак не мог вспомнить того, ког- да успел напиться и когда у него все-таки включился автопилот… Вскоре Германа перестало подташнивать, а посему и его бедная головушка уже не раскалывалась от нестерпимой боли на части, как это было тогда, когда он только проснулся и открыл глаза. Вместе с наступившим облегчением наступало и прозрение. А вместе с прозре- нием ему на ум стали приходить какие-никакие, но все же здравые мысли. Градский молча встал с дивана, вышел из кухни в коридор, прошел в спальню и вновь вернулся на кухню, но уже с конвертиком в руках.

– Дорогая! Вот, возьми. Это тебе вместо подарка, здесь полторы тысячи долларов. Купишь себе чего-нибудь на свой выбор из нужного, а то я опять какую-нибудь дребе- день куплю…

Стелла приняла из рук мужа конверт и поинтересова-

лась уже с едва заметной улыбкой на лице:

– Гера? А где цветы?..

Градский явно не ожидал такого поворота событий.

Он не ожидал, что ему с такой легкостью удастся в этот

раз загладить свою вину перед супругой. Нет, он, конеч-

но, знал, что Стелла бывает отходчива, но чтобы вот так,

да сразу? Обычно у него на это уходил день, а то и два, а

тот и целая неделя, но бывало, что и две… и даже месяц.

Услышав из уст Стеллы про цветы, Градский несказанно

обрадовался этому и тут же собрался бежать их покупать.

– Сейчас, родная, сбегаю куплю.

– Гера, и хлеба за одно купи, в пять гости начнут соби-

раться. Все, что надо к столу, я уже вчера купила, только

вот про хлеб забыла.

– Хорошо, и хлеба куплю. Уже одеваюсь, уже бегу…

Герман заскочил в спальню, скинул халат, влез в брю-

ки, накинул на себя пиджак, пощупал себя по карманам. В карманах было пусто, в карманах не было связки с ключа- ми. Градский призадумался: «Неужели опять по пьяному делу ключи посеял? Катастрофа! Ужас! Там же и от сейфа, и от офиса, и от квартиры, и от дачи ключи…» Градский выдвинул верхнюю полочку прикроватной тумбочки, и у него сразу же отлегло от души. Он увидел прямо перед своими глазами связку с множеством на ней ключей и вздохнул с облегчением. Герман сунул ключи в карман и вышел из спальни в коридор. Где его уже поджидала Стел- ла.

– Гера, у тебя вся одежда табаком пропахла, ты разве не чувствуешь этого?..

Герман приклонил голову к груди и принюхался к лацкану пиджака. От пиджака пахло так, что бедный Гер- ман поморщился, и у него даже прослезились глаза от едкого запаха никотина.

– Да, есть немного, попахивает.

– Значит, все-таки в казино вчера был?.. – с сомнением

в голосе спросила Градского Стелла.

– Да нет же, родная, не был я вчера ни в каком в кази-

но. Говорят же тебе, сделку обмывали. Ну я побежал,

некогда разговаривать. Дай мне лучше пакет для хлеба.

– На, держи… – Стелла протянула мужу пакет и доба-

вила: – Долго не ходи. Скоро начнем на стол накрывать.

– Хорошо. Цветы у метро куплю и сразу в булочную.

Одна нога здесь, другая там…

Герман вышел из квартиры и громко хлопнул за

собой дверью. Вызвал лифт и встал напротив его дверей.

Градский сгорал от нетерпения. Он переминался с ноги на

ногу в ожидании того, когда же, наконец, перед ним рас-

пахнутся двери, и он после этого заскочит в лифт. Лифта

не было. Решил спускаться пешком. Градский, перепрыги-

вая сразу через две-три ступеньки, можно сказать, слетел

с четвертого этажа на первый и выскочил на улицу. А на

улице было хорошо! На улице был май, тот самый салю-

тующий май, с его благоухающей природой, когда повсю-

ду зелено и уже тепло, почти как летом. Градский шел

быстрым шагом в сторону шоссе, не обращая при этом

никакого внимания на благоухающую природу. Он был сосредоточен и лихорадочно подсчитывал в уме то коли- чество времени, которое у него было в запасе на все про все. А времени у него было не так уж и много, ему сегодня катастрофически не хватало времени на то, чтобы успеть обернуться в казино и отыграться там, еще до того, как он купит и подарит жене цветы. «Пять минут на то, что- бы поймать тачку, семь минут ехать до офиса, три минуты на то, чтобы зайти в офис и взять из сейфа деньги, пят- надцать минут ехать до Арбата. Итого полчаса. Час на то, чтобы отбиться, обратно ехать еще пятнадцать минут. На все про все около двух часов. Гости начнут собираться к пяти, успеваю». К тому времени, когда Герман подошел к дороге, он уже рассчитал все до мелочей и вытянул попе- рек нее руку. Он не только все рассчитал до мелочей, но и забыл обо всем на свете. Вернее, не забыл обо всем на све- те, но отодвинул все на второй план. Все померкло в его сознании, стоило ему лишь представить в своем вообра- жении карты, рулетку и фишки. Напротив Градского при- тормозила красная обветшавшая четверка.

– Вам куда?

– До офиса и на Арбат.

– А где офис находится?

– На Красных Зорях.

– Сколько платите?

– Пятьсот.

– Хорошо, поехали…

Герман Градский сел в машину и прихлопнул за собой

дверку. Машина тронулась с места, Градский бросил

взгляд в сторону дома, в котором жил, и у него защемило

под сердцем. Он с сожалением вспомнил о жене и о детях,

которых так и не увидел сегодня утром. Герман совершен-

но точно не давал в этот момент отчет своим действиям.

Он точно обезумел в это утро. Обезумел, но не замечал

этого за собой. Случись такая возможность и будь у него

на то право выбора, то он бы и жизнь свою в то утро точ-

но на кон поставил! Лишь бы хоть одним глазком взгля-

нуть на рулетку и на шарик, лишь бы потеребить в руках

фишки, лишь бы тронуть рукой карты, лишь бы ощутить

на себе дыхание игры и отыграться к своей же радости.

И к этому у Градского были как все основания, так и все предпосылки. С того момента, как он оказался в машине, он был заряжен на успех. Он ни на секунду, ни на мгно- вение одно не сомневался в том, что отобьется в ближай- ший час. Ему в это утро было как не до хлеба, так и не до цветов. Машина остановилась напротив дома, в кото- ром находился офис. Градский решительно выскочил из машины, хлопнул дверкой и, ни слова не говоря водите- лю, скрылся от него в подъезде. При взгляде на Германа со стороны вполне могло показаться, что у него сегод- ня утром случилась какая-то беда. То ли у него сегодня утром кто-то умер, то ли в его доме случился пожар. За это говорила как мимика его лица, так и само его пове- дение. Он спешил в казино, как на пожар, точно на чьи- то похороны боялся опоздать. При этом его лицо было смертельно бледным, сосредоточенным и отрешенным. Войдя в офис Герман без промедления кинулся к сейфу, в котором в это утро лежало четверть миллиона долларов. Вернее, уже не четверть, а чуть меньше, то, что осталось после вчерашнего проигрыша, а именно двести сорок две тысячи долларов. То есть за спиной у Градского в это утро было почти четверть ляма баксов! В его понимании это были вполне что себе надежные тылы. C таким наликом можно было смело идти на баррикады. Герман открыл сейф и увидел прямо перед глазами аккуратно сложен- ные в стопочки пачки из стодолларовых банкнот. Его гла- за заблестели, в них появился огонек. Германа смотрел на пачки, как на золотые слитки, пожирал их взглядом и прикидывал в уме ту сумму, которую ему надлежа- ло взять с собой в «Метелицу». Это был важный момент принятия решения! По своему опыту Гера знал, что мно- го брать нельзя, это опасно и можно без штанов остать- ся. Но и мало брать тоже не следует, так как в этом случае можно быстро проиграться, и тогда опять придется ехать в офис за деньгами, а времени-то нет. Градский колебал- ся. Десять, двадцать или же тридцать тысяч с собой взять на игру? Каждая из этих цифр была по-своему хороша и имела свои предпочтения перед другой. В любой другой день, когда нет спешки, и будь Градский не в проигрыше, он бы, не задумываясь, предпочел всему остальному сум- му, равную десяти тысячам долларов. Это была удобная и комфортная сумма для игры. Эту сумму можно было сме-