Страница 12 из 16
С этой точки зрения, происходящее выглядит несколько иначе. Не всего четыреста человек, а целых четыреста человек. По большей части дети состоятельных помещиков, торговцев, промышленников. Есть и дети бедняков, но только те, кто показал высочайший интеллект и неукротимую тягу к знаниям.
Получается, что фон Нарбэ уже сейчас — фигура. Пусть это и не корпорация, а братство[69], но всё равно — внушает.
Снова заморосил холодный осенний дождь, и компания поспешила к мельнице, оживлённо переговариваясь на ходу. Внутреннее убранство не поражало роскошью. Первый этаж подготовлен для танцев и поединков — свежая, вкусно пахнущая солома под ногами, много факелов и холодное оружие на стенах. Кое-где развешаны кирасы и шлемы, стоят несколько полных рыцарских доспехов.
Древность антиквариата, разумеется, крайне сомнительная — такие вот доспехи штампуют промышленным способом. Желающих придать атмосферности жилищу и подтвердить древность рода предостаточно. Купить настоящий рыцарский доспех фабричного производства, или оружие, заботливо обработанное под старинное, вплоть до выщерблин и сколов, можно даже через каталоги.
— Имитация рыцарского замка периода славных времён?
— В точку, брат-студент! Мы, бурши, можем считать себя правопреемниками старинных рыцарских орденов Европы.
От диалога с Алексом он быстро перешёл к речи, предназначенной студентам. Былые времена, слава, рыцарские традиции, обычаи прошлого… Нарбэ говорил громко, постепенно повышая голос и накал речи, чувствовалось ораторское мастерство, отточенное хорошими педагогами и многочисленными выступлениями на публике.
— Хайль бурши! — Отозвались студенты.
— Хайль! Хайль! Хайль!
Попаданцу пришлось напоминать себе, что хайль это всего лишь благие пожелания[70], но опять по спине прошёл озноб.
— Атмосферно, — выдал своё мнение Алекс, оглядевшись как следует, — кто бы ни отвечал за оформление мельницы, но он большой молодец.
— Спасибо, — улыбнулся бурш из свиты Нарбэ, с физиономией, покрытой устрашающими шрамами, — Гейнц Лютов, будущий архитектор и художник.
Видимо, что-то такое мелькнуло в глазах Фокадана, потому как Гейнц звонко расхохотался.
— Не ты первый на мои шрамы пялишься, — веселился Лютов, — все почему-то думают, что я забияка, как только на рожу посмотрят!
— А на деле, — брат-студент, — наклонился фон Нарбэ, вещая театральным шёпотом[71], — он просто не умеет фехтовать!
Компания расхохоталась — по-видимому, за этим скрывалась какая-то неведомая попаданцу история. Улыбнулся и Алекс, это в самом деле забавно.
Наконец собрались все, столпившись на первом этаже. Фон Нарбэ вылез на возвышение, бывшее некогда постаментом для какого-то механизма, и встал. Рядом встали ещё трое старейшин, занимавшихся, по всей видимости, устройством праздника. Говор быстро замолк.
— Братья мои! — Начал Адольф, — сегодня славный день. Славный, потому члены студенческих братств собрались вместе, под одной крышей! Собрались, как некогда собирались члены немецких рыцарских орденов. Мы их преемники!
— Хайль! Хайль! Хайль! — Отозвалась толпа, салютуя кинжалами.
— Мы продолжатели славных традиций наших предков, завоевавших некогда жизненное пространство для своих детей! Прошло немало времени, и нам, германцам, снова стало тесно в нынешних границах!
— Но мы — германцы, и мы никогда не сдаёмся! — Экзальтированно выкрикнул один из старейшин, стоящий рядом с Нарбэ, — мы всегда идём вперёд, что бы ни случилось! Сейчас мы потерпели поражение… Временное! Настанет час, и вы! Именно вы поведёте полки, расширяя наше жизненно пространство!
— Хайль! — Толпа ревела, глаза горели восторгом и бешенством.
— Куда пойдут эти полки, — умело подхватил Адольф, — не так уж и важно! Польша, Эльзас и Лотарингия, Балканы… Всё это земли, предназначенные Богом немцам! Мы раса господ!
Нарбэ умолк, перестав кричать и обводя зал тяжёлым взглядом. Толпа затихла, ловя каждое движение своего лидера.
— Запомните и передайте своим детям, — негромко заговорил он, веско роняя слова в полной тишине, — миром должен править германец. Для этого можно вступать в союзы хоть с дьяволом. Предавать вчерашних союзников и заключать союз с былыми врагами. Главное — идти вперёд, шаг за шагом к нашей цели — господству Германии над миром. Хайль!
— Хайль! — Отозвалась толпа неистово.
— Хайль!
— Реваншисты, — билась мысль в голове попаданца, стоявшего статуей, — как тогда, после Версаля[72]. Отобрали победу, запретили дальнейшее объединение. Теперь нужно идти дальше и уничтожить Пруссию как промышленное государство, как военную силу, как центр объединения германских земель. Иначе — война с людьми, готовыми перегрызть горло обидчикам. Пусть не сейчас, пусть через несколько десятков лет, но она будет непременно. Люди с таким настроем пойдут на что угодно. Пруссия должна быть уничтожена!
После произносили ещё речи, но постепенно градус их понижался, они становились всё менее политизированными. Наконец, бурши и приглашённые гости поднялись на второй этаж и уселись за столами. Столы и скамьи сколочены из досок так, что их легко разобрать.
Убранство, еда и напитки самого средневекового образца — колбасы, караваи хлеба, пироги, целиком зажаренные поросята. Пиво и вино в бочонках, никаких стеклянных бутылей и в помине нет. Даже кружки — не стеклянные, а глиняные и деревянные, атмосферные.
Фокадану, как одному из почётных гостей, досталось место за столом с Нарбэ и другими старейшинами, на небольшом возвышении.
— Ну как? — Поинтересовался Адольф у попаданца, едва усевшись за стол.
— Сильно.
Бурш кивнул довольно, вытирая пот платком и жадно отхлебнув пиво из большого кубка. Алекс в очередной раз поразился — до чего же люди бывают слепы!
Неужели Адольф искренне считает, что остальные должны разделять его чувства и идеологию? Понятно, что Смит имеет англосаксонское происхождение, а тот факт, что англы и саксы — суть германские племена[73], никогда не считался секретом.
Но даже если Смит и правда англосакс-германец из Северной Америки… То с чего Нарбэ решил, что он будет поддерживать именно немцев?!
Какая-то вывернутая логика, частично построенная на неверных допущениях и идеологии. Или может, бурш объяснится позже, без лишних ушей?
Пирушка быстро набирала обороты, ели и пили все, как в последний раз.
— Девочки приехали! — Влетел на второй этаж какой-то молоденький студент, выпучив восторженно белесые глаза.
— Бордель фрау Жужу сегодня наш! — Встал третий старейшина, не произносивший речей, — за мой счёт!
Восторженный гул едва не оглушил попаданца, который понял, что номера на верхних этажах предназначены не для перепивших студиозов.
Девочки, в основном пышнотелые и не слишком-то интересные особы, поднимались наверх, отчаянно кокетничая и вертя подолами. Их сопровождал восторженный гул и запах мускуса, несвежего белья и нечистого тела.
— Ради таких моментов я и стал студентом! — Восторженно выкрикнул молоденький прыщеватый парнишка, явно вчерашний фукс. Его слова пришлись присутствующим по душе, парни одобрительно захохотали и начали орать всякие скабрезности порнографического характера.
— Хочешь? — Показал глазами Нарбэ, — ты гость, можешь первым.
— У меня своя белошвейка есть.
— Молодец! — Хохотнул Адольф, хлопая его по плечу, Понимаешь! У меня вот горничная белошвейкой работает.
Самые нетерпеливые поднялись вслед за девочками, но основная масса осталась пировать, причём пили по команде, а не кто когда хочет. Впрочем, к гостям это не относилось.
Алекс, как обычно, съел очень немного, сидя с единственной кружкой пива.
69
Студенческие объединения Германии тех времён можно разделить на корпорации (аристократические и очень недешёвые), братства (построенные вокруг какой-то идеологии и предназначенные в основном для выходцев из среднего класса) и землячества.
70
Сложно перевести это слово как-то однозначно. Его можно трактовать как «слава», «спасение» или даже «благодать».
71
Слова, произносимые шёпотом, но так, что их слышно издали.
72
Капитуляцию страны Антанты и Германия подписывали в Версале. Версальский мир полностью разорил Германию, ввергнув её в жесточайший кризис почти на полтора десятилетия. Кроме того, Версальский мир можно назвать образцом несправедливости и национального унижения.
73
Англосаксы могут претендовать на «звание» германцев (наравне со шведами, датчанами, норвежцами, голландцами, валлонами и фламандцами), а вот сами немцы по большей части имеют весьма опосредованное отношение к германским племенам. По «официальной» версии немцы происходят из германских племён, но генетика говорит, что по большей части это потомки онемеченных славян и кельтов. До германской крови (родственной славянской) у большинства из них достаточно невелика.