Страница 2 из 11
— Не знаю. Может быть, вы научитесь подзаряжаться друг ото друга… как от розетки?
Он смеялся надо мной. Я это чувствовал. Но и понимал, что Монах не врал. Была, была в его словах доля правды.
И что теперь? Жену искать себе? Надо подумать. И с Яром посоветоваться.
Мужчина поднялся, видимо, сказав все, что хотел. Уже у двери остановился и спросил:
— Это был твой лучший боец?
Это он про Давида?
— Да. Мой телохранитель.
— Ты понял, что я легко смог с ним справиться?
Да уж! Понял, как не понять? Я просто кивнул в ответ.
— Хочешь я научу его своим приемам? Точнее пришлю своего помощника, который научит?
Я задумался. С одной стороны, такие способности, если им можно научиться, не повредили бы никому из моих солдат. С другой, человек, способный запросто справиться с Давидом, неплохо владеющим восточными единоборствами, молодым, тренированным и сильным, сам по себе опасен. Да и почему я должен доверять совершенно незнакомым людям? Платон понял, о чем я думаю:
— Я знаю, ты понимаешь, что я не враг ни тебе, ни твоим людям. Ты каким-то образом читаешь меня. Я пришлю к тебе своего воина. Тебе достаточно будет всего одного "взгляда", чтобы понять, что он совершенно безвреден… для тебя.
И тут только, когда мужчина уже шагнул за порог, я опомнился — понял, что именно смущало меня на протяжении всего разговора.
— Стой. Не верю в бескорыстность. Что ты хочешь за совет… и бойца?
Он остановился. Я не видел этого конечно. Но был уверен, что он улыбается.
— Сущий пустяк. Твою благосклонность. А может быть, даже помощь, когда придет время. Причем, я не прошу каких-то обещаний, заметь. Просто дружбу.
— Я подумаю.
— Я могу завтра зайти за ответом?
Я в очередной раз согласно кивнул.
2. Знакомство. Милана
Я не знаю, какой идиот придумал мне такое имя. Нет, я, конечно, догадываюсь. Но это точно был не отец. Мой отец, точнее тот человек, которого я зову так на протяжении 20 лет, никогда бы не дал мне этого сладкого, липкого, как зажатая в ладони карамель, имени. Значит, когда я попала к нему, я знала и назвала его сама. Ну, в принципе, по воспоминаниям отца, в три-четыре, примерно столько мне тогда было, я должна была помнить.
Я привыкла откликаться на другое имя, мужское. Конечно, я понимала, что определить во мне женщину было не так уж и сложно. Но чаще всего до этого вопроса просто не доходило. По двум причинам. Тем, кого я охраняла, просто не было дела до моего пола, главное, чтобы дралась хорошо. Ну и, если вдруг все-таки вопрос ставился ребром, я всегда могла за себя постоять. Обычно, спросив однажды и получив мой отпор, второй раз не спрашивал никто.
Наверное, многих сбивали с толку коротко обстриженные волосы, мужская одежда, отсутствие груди — мало того, что маленькой от природы, так ещё и бинтуемой мною. Да, голос… Но часто меня принимали за парнишку, а значит, голос вполне мог ломаться в связи с возрастом.
— Саша.
— Александр то есть? — смазливый донельзя высоченный мужчина скептически рассматривал меня, прислонившись к двери.
— Хочешь напрягаться — зови Александр, — я пожала плечами.
— Ты — тот самый супербоец, которого нам сегодня должны прислать? — он откровенно ржал, даже не пытаясь сдержаться.
— А ты, я так понимаю, тот, кого мой престарелый отец простым блоком вывел на пять минут из строя?
Я-то как раз сумела сдержаться, наблюдая, как наглая улыбка сползает с полных, красиво изогнутых губ. Получай!
— Вторая дверь от поворота направо, — пробурчал, пропуская меня, наконец, в здание.
Отец сказал, что обучать я буду бойцов, но вначале должна встретиться с их лидером — человеком, которого в этой, самой сильной и могущественной группировке в городе зовут Слепым, а иногда — Пророком из-за особых способностей. Постучала и, не получив ответа (но и отказа), толкнула незапертую дверь.
Обнаженный по пояс мужчина отжимался от пола в центре комнаты. Под смуглой кожей на спине и плечах перекатывались тугие мышцы. Длинные пальцы распластались по полу. Широкие ладони, обвивающие запястья вены, мощные бицепсы… Взгляд скользнул по совершенно седому, прямо-таки белоснежному, ёжику волос и коснулся лба. Лица было не рассмотреть — опущено в пол. Не удержавшись, я снова скользнула взглядом по его потрясающему телу. По молодому, несмотря на седину, телу… А ведь я должна была, наверное, как-то дать о себе знать, не стоять, как истукан, с открытым ртом — может, он не услышал стука!
Я только успела подумать об этом, как мужчина легко поднялся с пола, выпрямляясь во весь немалый, особенно по сравнению со мной, рост и сделал шаг мне навстречу. Я еле сдержалась, чтобы не закрыть рукой рот.
Он, действительно, слепой! Боже мой! Как же так? Такой молодой… и красивый! Кто его так? Уродливый шрам пересекал левый глаз, шел через лоб, захватывая переносицу и заканчивался на правом, который был полностью закрыт. Усилием воли я заставила себя опустить глаза, чтобы не пялиться так бесстыже на его шрамы. Нижняя часть лица была нормальной. И если все воспринимать по-отдельности, даже красивой. Он молчал, повернув голову в мою сторону, а я, как завороженная, рассматривала ровный прямой нос, по-мужски сурово сжатые, но красивые губы с чуть полноватой нижней, щетину на подбородке, родинку на левой щеке… и удивлялась себе самой. Больше всего на свете мне хотелось сейчас подойти к нему ближе и погладить щеку ладонью, коснуться пальцами его кожи, провести по этой родинке… Потрогать совершенно незнакомого, впервые увиденного человека!
Внезапно он нахмурился — лоб прочертили вертикальные складки и спросил:
— Я не знаю тебя. Ты от Монаха? Боец, который будет обучать моих солдат?
Я слышала вопрос. Но еще большим наваждением, чем его внешний вид, для меня стал голос. Глубокий, мягкий, наполненный множеством звуковых оттенков, сильный, проникающий в самую глубину души… Понятно, почему толпы людей признали его, как Пророка, почему слушают его, затаив дыхание и верят каждому слову. Такой голос можно слушать вместо музыки всю жизнь, и он никогда не надоест, никогда не станет привычным…
— Ты слышишь меня?
Пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от своего ступора.
— Да. Слышу. И да, я — тот самый боец.
Он задумался, склонив голову к левому плечу. А я уставилась на свои ботинки, потому что взгляд неумолимо полз на его грудь, абсолютно безволосую, гладкую, мускулистую не меньше, чем спина.
— Имя?
— Саша, — я всегда представлялась так. Пусть человек сам выберет для себя, кто я. Вроде бы как, не врала. Но при этом, я всегда подсознательно хотела, чтобы меня считали мужчиной.
— Хм, сколько тебе лет… Саша?
Я и сама наверняка не знала. Двадцать три-двадцать четыре… 27 апреля мы отмечали мой день рождения. Но это была вовсе не та дата, когда я появилась на свет. В этот день двадцать лет назад отец нашел меня, забрал из дома в глухой деревушке в пригороде Новгорода. Он рассказывал, что в доме, кроме меня, все были мертвы. Причем, умерли люди от какой-то странной болезни, язвами разъедающей тела.
Про таких, как я говорят: "Маленькая собачка — до смерти щенок". Я была уже далеко не ребенком, но выглядела очень молодо. Постоянные тренировки с отцом, занятия бегом, все это держало в тонусе тело. А недостаточно обильное питание, а может, конституция моего организма, не позволяли округлиться, стать женственнее. Поэтому на вопрос о возрасте, я отвечала так, как было мне удобно. То есть снова врала.
— Двадцать один.
— Двадцать один, — почему-то повторил он. — Присаживайся.
Он махнул в сторону стула, придвинутого к столу. Сам же взял со спинки кровати небольшое полотенце и начал вытираться. Пришлось отвести взгляд, потому что вид перекатывающихся при каждом движении под его кожей мускулов был не для слабонервных. Села, прикрыла глаза и попыталась отрешиться от всего мира, задвинуть в уголок сознания свои странные нелепые эмоции. Обычно, это было легко. Но сегодня… Да что со мной такое? Я только и мечтала увидеть, взглянуть на него! Как магнитом притягивал меня этот человек. А! Просто у него харизма такая! Или, может, это дар у него — способность уникальная?