Страница 9 из 10
— Благородный муж довольствуется необходимым, не доводя до избыточного.
Валентин вздохнул и сказал:
— В самом деле, не перекусить ли нам?
Спустя четверть часа на лугу все было готово для завтрака. Слуги Аделарда быстро поставили шатер, накрыли на стол, и Валентин, сев рядом с Кристианом, подумал, что все повторяется. Год за годом в академию приезжают молодые маги, веселятся, устраивают дуэли, живут…
Ему захотелось рассмеяться. Он был на каких-то десять лет старше орка и шаннийского принца, но в свои двадцать девять рассуждал, словно старик или мертвец.
«Ты и стал мертвецом, — заметил внутренний голос. — Хорошо, что ты это понимаешь».
Валентин пригубил вина — хотелось отвлечься. Впервые за долгое время он не мог понять, что с ним происходит, и откуда взялась эта нервная струна в его душе.
— Некромантка, — заметил Кристиан. — Неожиданно.
Валентин неопределенно пожал плечами.
— Бывает, — сказал он. Кристиан ничего не знал, и пока Валентин ничего не собирался ему говорить. — Нитей в ауре все больше и больше.
Они помолчали, отдавая должное закускам.
— Теперь у нас не будет недостатка в орочьей поэзии, — произнес Кристиан, кладя на свою тарелку очередной розовый ломтик соленой рыбы. Маленькое заклинание позволяло ректору и преподавателю говорить так, чтобы их не слышали остальные.
— Даже не знаю, — пожал плечами Валентин. — Орки больше нравились мне воинами, а не поэтами. Скоро все мы узнаем, как благородному мужу положено себя вести. Причем из нерифмованных пятистиший.
Несмотря на все разговоры о том, что орки — дикари без малейшего налета воспитания, Гровир ел очень аккуратно, легко и быстро орудуя ножом и вилкой. Кристиан некоторое время отдавал должное телятине под брусничным соусом, а затем сказал:
— Орки всегда были поэтами. Даже тогда, когда гоняли свои кланы по всему Застепью. Это сейчас они присмирели, разжирели и сели в теньке с чашкой зеленого чая… Даже магию в себе нашли. Этот парень отличный боец, кстати. Да вот…
Он не договорил. Валентин не вслушивался в разговор молодых людей и поэтому не заметил, почему Аделард вдруг подхватил миниатюрный нож из фруктовницы с персиками и вонзил его в стол, так, что лезвие вошло между указательным и средним пальцем орка, не причинив ему, впрочем, вреда.
Валентин ждал, что орк сейчас бросится на Аделарда и придушит его голыми руками. Он даже начал плести сетку усмиряющего заклинания, чтобы бросить на парней. Но Гровир рассмеялся, и напряжение, зазвеневшее было над столом, исчезло. Валентин заметил, что Дайна улыбается с облегчением. Она вообще стала живой и веселой — компания молодых людей пошла ей на пользу, принесла румянец на лицо и теплый блеск в глаза.
На какое-то время она забыла о желании мести. Вот и замечательно.
— Ловко для стрекозы, признаю, — засмеялся Гровир. — Но что насчет настоящего меча, а не пилки для ногтей?
Аделард одарил его презрительной усмешкой.
— Я к вашим услугам хоть сейчас.
Гровир промокнул губы салфеткой и поднялся из-за стола.
— Что получит победитель? — осведомился он.
Аделард на мгновение задумался и ответил:
— Ее высочество Дайна будет ехать рядом с ним до самой академии. Вы ведь не против, Дайна?
***
Кристиан хохотал так, что Валентин невольно подумал, не надорвал бы он живот от такой радости. Хотя такое зрелище, которое они наблюдали несколько минут назад, не каждый день увидишь.
Тут грешно не смеяться, тут стоило наслаждаться каждым мгновением. Один из слуг Аделарда поднес было стакан воды, но Кристиан лишь махнул рукой, довольно вытирая глаза.
Аделард лежал на проворно приготовленной для него походной кровати и стонал на всю округу. Кто-то из слуг хлопотал, готовя лекарства и примочки, шаннийский принц закатывал глаза и всеми силами показывал, насколько он несчастен и унижен. Дайна стояла рядом, смотрела испуганно и не знала, что делать.
— Ну это, конечно, надо было додуматься! — воскликнул Кристиан, насмеявшись досыта. — С кинжалами против длинного орочьего меча!
Когда противники вышли на поле, то Гровир сбросил свой халат, взял меч и в буквальном смысле слова отлупил Аделарда. Валентин невольно сожалел о том, что таким благородным клинком орудуют плашмя, как дубинкой — орк старался лупить соперника исключительно пониже спины и, конечно, даже не позволял ему приблизиться к себе. Фамильные кинжалы оказались совершенно бесполезны.
Дайна волновалась совершенно искренне, ахала и вскрикивала, и Валентин подумал, что молодые люди всегда устраивают драки и дуэли, показывая красавицам свою удаль и отвагу. Но никто никогда не сражался ради Дайны, пытаясь добиться ее расположения. Никто никогда не старался понравиться принцессе-побирушке. Для небогатых дворян она, дева из прежней владыческой династии, была птицей слишком высокого полета, пусть даже у нее не было ни гроша за душой. Богатые же смотрели на выгоды и видели только отсутствие приданого.
Для нее за эти два дня слишком многое было в первый раз.
— Я сражался честно, — с достоинством заявил Гровир. — Выбор оружия остается за бойцом и…
— Хорошо! — воскликнул Аделард, приподнявшись со своего ложа болезни. — Требую возмещения по дуэльному кодексу! У меня кинжалы, у вас — пустые руки!
— Идет! — согласился орк, энергично сверкнув глазами, и Дайна, искренне испугавшись за шаннийца, воскликнула:
— Нет-нет, довольно! Не надо больше драться!
Сейчас, взволнованная, разрумянившаяся, она была действительно очаровательной. «Дурак же твой бывший муженек! — подумал Валентин. — И с политической точки зрения, и с мужской».
Она понравилась ему — Валентин это признал. Оставалось решить, что делать с этим дальше, до того, как эти молодые бойцовые петушки начнут его раздражать.
— Милорд, вы выиграли, — сказала Дайна, глядя на орка. — И я хочу, чтобы вы сейчас помирились и больше не ссорились.
Гровир кивнул, соглашаясь. Бледное лицо орка снова зарозовело румянцем.
— Благородную жену и ветер слушается, — произнес он и, подойдя к Аделарду, протянул ему руку: — Помиримся!
Шаннийский принц выразительно засопел, но руку все же протянул.
— Дети, — негромко заметил Кристиан. — Хорошие, честные, добрые дети. Что-то с ними будет дальше…
Валентин усмехнулся.
— Если бы ты сошелся в бою с этими детьми, то пожалел бы об этом через секунду, — сказал он. — Шанниец далеко не такой заносчивый прыщ, каким хочет казаться. Ловкий парень.
— Вижу, конечно, — согласился Кристиан. Валентин невольно удивился тому, что его обычно хмурый и ворчливый коллега сегодня вдруг впал в мечтательное ностальгическое настроение.
Вскоре Аделард решил, что пришел в себя, и компания продолжила путешествие. Кристиан с удовольствием занял место в экипаже Валентина и, глядя, как Дайна едет впереди рядом с Гровиром, задумчиво произнес:
— Мне она не нравится.
— Почему же? — удивился Валентин. Словно почувствовав, что речь идет о ней, Дайна обернулась на них и улыбнулась так светло и искренне, как может улыбаться только та девушка, у которой все хорошо.
— Нити, — коротко ответил Кристиан. — Сам посмотри.
Валентин всмотрелся в ауру Дайны — да, нитей стало намного больше. Теперь по их густой синеве пробегали золотые искры.
— С ним что-то случится, — заметил Кристиан. — Напрасно они едут рядом.
Валентин невольно поежился. Да, такие искры в ауре некроманта означают скорую смерть. Если принц Застепья умрет в этих землях, то это означает только войну. Оркувены тотчас же сбросят сонную лень, и их летучие отряды наводнят города, сжигая дома и уводя рабов в степи. Никакая политика тогда не поможет.
— Умрет, — кивнул Валентин. Кристиан задумчиво принялся рассматривать переливы алого в рубине своего перстня.
— Это война, — ответил он. — Неминуемая.
— Она не сможет его оживить, — мрачно проговорил Валентин. Дайна легко держалась в седле — должно быть, во время верховых прогулок, ей любовались все, кроме собственного мужа. — У нее нет ни опыта, ни сил.