Морской лев

– Интересно… гм, – озадаченно произнес Захаров.

– Ну, наконец-то выяснили, – облегченно вздохнул Канарейкин. – Так, теперь пойдем дальше по списку. Кто у нас следующий? Ага, вот… капитан второго ранга Фирсов Михаил Петрович.

Из отдельно стоящей от общего строя группы отошел мужчина лет сорока, чуть повыше Березина, с роскошными усами. Он тут же направился к Захарову, и его приветливо – хитрая улыбка уже осветила всех присутствующих.

– Это я главный инженер, – дополнил представление Канарейкина Фирсов.

– Да, главный инженер… А вот это ваш командир, капитан первого ранга Иван Алексеевич Захаров, – сказал Канарейкин.

– Что ж, надеюсь, сработаемся, – протягивая руку для приветствия, сказал Захаров.

– Сработаемся, а как же иначе, для чего же мы здесь, не в шашки же играть нас сюда собрали.

– Так… так… штурман, капитан третьего ранга Алексей Николаевич Алферов.

К Захарову подошел человек, которому было уже около пятидесяти. Иван Алексеевич также подал ему руку для ритуального приветствия, проговорив заклинание: «Надеюсь, сработаемся». Та же самая процедура повторилась еще два раза, когда Канарейкин представил молодого программиста Карташова и замкомандира по обороне и нападению Заленского, почти ровесника Захарову. После этого процедура знакомства с высшим офицерским составом была закончена, и Канарейкин предложил Захарову сказать несколько слов остальному экипажу. Захаров не стал противиться и, подойдя ближе к строю, в окружении старших офицеров начал свою нехитрую речь.

– Товарищи матросы, старшины, мичманы и офицеры. В это непростое для страны время нам, и мне в частности, выпала честь служить на этой, как меня здесь заверили, уникальной подводной лодке, – он посмотрел на Канарейкина, тот сделал отстраненный вид. – Скажу сразу: командовать подводной лодкой – дело ответственное, а командовать секретной и к тому же современной подводной лодкой, которая не имеет аналогов в мире, – Захаров снова оглянулся на Канарейкина, – дело вдвойне ответственное. Поэтому спрашивать буду с каждого по всей строгости устава Вооруженных Сил Советского Союза. Теперь о себе. Родился я на Ярославщине, в городе Рыбинске…

– Сейчас Андропов, – вставил Канарейкин.

– …Да, его переименовали в Андропов, но, когда я родился, он назывался Рыбинском. Учился я в Ленинграде, в высшем военно-морском училище, по его окончании проходил службу на Северном флоте. Командовал подводными лодками проекта номер семьсот пять, по натовской классификации «Альфа». Женат, есть сын пяти лет… – возникла пауза. Захаров больше не знал, что сказать, и уже в третий раз посмотрел на Канарейкина – тот, очевидно, расшифровав его мысленный посыл, пришел к нему на помощь.

– Так, товарищи, вопросы к капитану первого ранга будут?

Строй ответил тишиной.

– Так, у матросов нет вопросов, – прокомментировал Канарейкин. – Тогда, наверное, все, Иван Алексеевич. (Захаров многозначительно кивнул). Тогда все, Григорий Олегович, командуйте.

– Экипа-аж, разой-дись, – зычно и членораздельно рявкнул Березин.

Постепенно строй стал редеть, люди расходились в разные стороны: кто-то возвращался на подводную лодку, кто-то во внутренние помещения базы.

– Леонид Сергеевич, а где же замполит? – опомнившись, спросил Захаров.

– А зачем вам замполит? Я так понимаю: если что случится там, под водой, сидя в этой трубе, напичканной электроникой, быстрей вспомнишь о священнике, – рассмеялся Канарейкин.

– Всю политработу на лодке выполняю я, – вкрадчиво сказал Березин.

– Вы?! – удивленно произнес Захаров.

– Так… – глядя на часы, сказал Канарейкин, – я, значит, сейчас по делам, а вы идите завтракать, а после этого, Григорий Олегович, введите Ивана Алексеевича в курс дела.

– Есть ввести капитана первого ранга в курс дела, – козырнул Березин.

– Ну и хорошо. Все, я пошел, а с вами, Иван Алексеевич, я думаю, мы встретимся вечерком.

Распрощавшись со всеми, Канарейкин скрылся за раздвижными дверями лифта, а группа офицеров вместе с Захаровым пошла в противоположную сторону.

– Разве мы не в офицерскую столовую пойдем? – спросил Захаров, видя, что они направились не за Канарейкиным, туда, где, по его мнению, располагалась столовая, а в противоположную сторону.

– В офицерскую, только в свою, – разъяснил Фирсов.

Захаров ничего не понял, но больше не задавал вопросов, всецело доверившись главному инженеру.

Столовая для офицеров-подводников оказалась более уютной: в каждом углу стояла финиковая пальма, а чуть выше среднего роста слева от двери в стену был вмонтирован телевизор, настроенный на Первый канал. К удивлению Захарова, никто из офицеров не проронил ни слова, все тихо и молча сидели в ожидании, когда кухонные работники накроют на стол.

После завтрака также в обстановке всеобщего молчания Захаров вместе с представленными ему офицерами вернулся вновь на пирс, к подводной лодке. Только на этот раз он больше не увидел русалку, сидящую на берегу: очевидно, она растворилась где-то в глубине его души.

– Ну, как, определимся? – прервав долгое молчание, задал всем вопрос Фирсов и тут же сам ответил: – Я думаю так: ты, Григорий, проведи командира от носа до центрального поста и расскажи ему обо всем, чего спросит Иван Алексеевич, а на центральном тебя подменят Серега с Павлом и Алексеем Николаевичем. Они расскажут, что к чему там, ну, а потом я проведу экскурсию по своему хозяйству. Годится?

Все молча согласились, и Захаров вместе с Березиным направились к носу «Морского льва». Пройдя по трапу, соединяющему пирс с палубой, Захаров с первым прикосновением своего ботинка ощутил вместо твердой металлической мягкую, словно гудрон, поверхность палубы. Он даже приподнял ногу, чтобы посмотреть, не прилипло ли чего к подошве его обуви.

– Что это? – спросил Захаров, присев на корточки, ощупывая рукой поверхность палубы.

– Противогидроакустическое водоотталкивающее покрытие, – не останавливаясь, ответил Березин.

«Интересно», – подумал Захаров. Приподнимаясь с колен, он пошел вслед за старпомом. По пути его удивила еще одна странность: он не замечал ни сварных швов, ни заклепок, у Захарова возникло впечатление, что корпус субмарины был целиковым. Подойдя к торпедному люку, который был уже открыт, Березин по-мальчишески юркнул в него, а вот Захарову пришлось вставать на четвереньки. Просовывая в отверстие левую ногу, он тут же обнаружил вместо круглой железяки перекладины довольно удобную ступеньку. Оказавшись внутри торпедного отсека, выкрашенного краской молочного цвета, Захаров увидел уже привычные его глазу торчащие трубы торпедных аппаратов и лежащие на стеллажах запасные торпеды. Но было в отсеке и нечто необычное: отсутствовали различные трубопроводы и всевозможные вентили перекрытия и приборная доска, а стоящий в углу небольших размеров дисплей и вовсе поставил Захарова в тупик.

– А зачем сюда телевизор поставили? – спросил Захаров.

– Это не телевизор, это дисплей компьютера на котором отображается все необходимые показатели, а также с его помощью идет управление торпедной стрельбой, – ответил Березин. Отодвинув стенку рядом с собой, он достал еще один дисплей, только вдвое меньше. – А это для видеосвязи с центральным постом, – пояснил Березин.

Захаров зашел с другой стороны, чтобы посмотреть на экран.

– А он сейчас что-нибудь может показать? – указывая на большой дисплей, спросил Захаров.

– Да особенно ничего, сейчас посмотрим, – включая дисплей, ответил Березин. Когда изображение появилось, то вместе с ним высветились и некоторые цифры. – Вот, пожалуйста: давление воды в каждом торпедном аппарате, давление воздуха в баллоне высокого давления…

Обведя еще раз глазами отсек, Захаров отправился вслед за Березиным, который уже шел дальше. По соседству с торпедным отсеком находились кубрики экипажа, за ними, как в железнодорожном вагоне, размещались каюты офицеров. Пройдя мимо них, Захаров спросил: