Недосказанность на придыхании

Выдумала ли она его ? – И да и нет. Его стоило выдумать. Именно такого. Найти, выдумать, воплотить и обласкать своей покалеченной Душой – в благодарность. И с его помощью – пытаться выжить.

Время от времени, этот созданный Серафимой нимб небожителя сползал на сторону и ей проявлялись отнюдь не благородные стороны и качества её адресата. Она срывалась на него, давала нагоняи и взбучки, и ругала по чём зря, но тут же, с поспешностью и заботой, выправляла этот нимб, выдумывая самые невероятные объяснения его действиям и продолжала любоваться своим созданием как и несомненно, он сам – самим собою, ею созданным.

Спустя 3 месяца после начала переписки, с Серафимой происходит несчастный случай, в результате которого, останавливается сердце и она переживет клиническую смерть, о чём в деталях, выйдя из госпиталя, она поступенно ему описывает: возвращаясь снова и снова к пережитому, добавляя новые размышления.

Потом будет суд с коррумпированным гнойным судьёй и предательством близких. Суд, в котором она не имела никаких шансов выиграть. Уже насмерть поражённая и начисто добитая, – обезумевает окончательно.

Пытаться классифицировать или определять эти уникальные отношения, которые завязались между ними – невозможно. Да и не явилось бы это оскорблением запихивать в рамки определений человеческие чувства такой откровенной интенсивности и душевной глубины ?

Он был её бомоубежищем: одним-единственным – ото всех бед, страданий, лишений, хронического недоедания и порой, – голода.

В одном из писем, она признается ему: «Если меня спросят: «Что такое сила любви ?» У меня будет, по-крайней мере один пример – наш. Эта любовь помогает мне выжить и проходить через ежесекундный мучительный Ад, сохраняя при этом, оставшиеся полу-тени – полузвуки рассудка. Без Вас – мне бы этого не удалось. Я в этом достаточно уверена. В этих моих словах к Вам нет нимало преувеличения или желания польстить. Трагедия в том, что всё это – до последней степени – искренно и правдиво.»

Перед Вам редкостные любовные письма, поражающие своей откровенностью, искренностью, наивностью и чистотой.

Письма, которые насквозь пропитаны поистине редкостной, необыкновенно возвышенной любовью и утоплены заживо в пронзительной, раздирающую душу выражением нечеловеческой боли. Боли душевной и физической.

Письма, какие любой из нас мог бы только мечтать чтобы они были ему предназначены.

В одном из ранних сообщений, Серафима назвала Нассера «недосказанностью на придыхании»:

Это – Вы, Нассер: «недосказанность на придыхании» – самое полное, точное и всеобъемлющее описание Вас, в этом слиянии – 3 русских слов…

Вы и есть: моя призрачная «недосказанность на придыхании».

Переписка прервалась неожиданно. Зная те скудные факты, которая сообщила агент и представляя душевное состояние корреспондентки, страшны догадки, по которым эта переписка могла прерваться, претворившись тем самым, в финальную «недосказанностью на придыхании».

Письма

Нассер, в своём блоге:

«Поделитесь, если Вы хотите, чтобы Вам рассказали одну вещь, которую о Вас тайно думают»

-–

Письмо #1

Серафима, анонимно:

Только одну ? Что ж, я попробую, впрочем должна признаться: это будет нелегко – «только одну». Но прежде, я попросила бы Вас не размещать моё сообщение публично. Оно предназначено только для Ваших глаз и только для Вашей Души.

Я думаю, что Вы обладаете божественным голосом … Тем редкостным пленительным голосом, раз прикоснувшись к которому, уже никогда не сможешь забыть, пронеся его в своей Душе сквозь годы .... Это голос, с которым наихудшее выкрикнутое ругательство, прозвучит как нежное цитирование любовной сцены из «Ромео и Джульетты»; голос, внимая который, уже будет совершенно не важным что именно им говорят и о чём; тот самый голос, утоляясь которым, забываешь свой возраст, страну проживания, век на дворе … когда блаженно растворяясь в ином измерении, впадая в морфиническое полу-беспамятство, – сладостно и охотно забываешь своё собственное имя.

-–

Письмо #2

Серафима, анонимно:

О чём же Вы хотите, чтобы я Вам писала ?

-–

Письмо #3

Серафима, анонимно:

Боюсь что чтение моего пупка по Брайлю как вид общения, придётся отложить на неопределённый срок: географический разрыв между нами не позволит Вам дотянуться.

––

Письмо #4

Серафима, анонимно:

Вы раздражились. Не стоит. Я буду Вам писать. Не забывайте заглядывать в мой блог.

-–

Письмо #5

Серафима, анонимно:

Вы спрашиваете, какие цитаты отражают меня ? Читайте Марину Цветаеву. Всё, что имеется в переводе. Всё. Это даст Вам возможность прочувствовать меня.

-–

Письмо #6

Серафима, анонимно:

Вы пишите удивительно плавно, сменяя одно гармоническое созвучие другим, в то же время, строго держа себя на приличной от всех дистанции: к Вам не подойти, а это вызывает жадное любопытство… хочется подкрасться поближе и разглядеть … А Вы – паразит такой – никак не позволяете !

Ваши ответы на вопросы – наполнены чувством едкого юмора, пленительной изящностью манер и благородного самодостоинства. Такие безукоризненные обороты речи свойственны людям высокой культуры, привилегированного домашнего и университетского образований .... и что самое важное, самое важное ! Ваша речь завлекает и увлекает … Вас хочется читать и читать, увлекаться и завлекаться – а что там впереди – Да чёрт с ним ! Только бы Вас читать – ещё и ещё, ещё и ещё … – Но ведь Вы это и сами всё знаете.

Посещая Ваш блог, я словно переношусь в иное измерение, которое я называю «Нассерленд», где не желаю, чтобы Вы что-нибудь когда-либо меняли или удаляли.