Время умирать

Гутов. И помогало?

Выковский. Хм-м… Результат, сами понимаете, был непредсказуем. С тех пор было перепробовано много разного. Сумасшествие пытались излечить кнутом, пускали у пациентов кровь, разрушали им лобные доли головного мозга. Всего и не перечислишь. (Достает из стола книгу, раскрывает). Так вот, как-то один всемирно известный психиатр, Роберт Уайтэкер, заметил (читает): «Все эти «терапии» какое-то время «работали»; затем изобреталось что-то новое, их неожиданно рассматривали в новом свете и обнаруживали недостатки». Что же вы хотите от меня при таком раскладе?

Гутов. Вероятно, чуда.

Выковский. Тогда это к нему. (Показывает пальцем в небо за зарешеченным окном). Не ко мне, созданному по его образу и подобию, но лишенному его могущества.

Гутов. У него я уже был. Он меня не принял… Хорошо, я согласен на электрошок. С лоботомией, я думаю, спешить не стоит.

Выковский. Как вам будет угодно. Но… Есть одно обстоятельство…

Гутов. Говорите откровенно, доктор. Мне нужна правда и только правда.

Выковский. Свою жизнь посвящаю истине, повторю я вслед за Ювеналом и Жан-Жаком Руссо. Поэтому не скрою от вас горькую правду наших дней. И префронтальная лоботомия, и электрошок, и химиотерапия – это все дорогостоящие операции и процедуры.

Гутов. (С горечью). Да уж, ваша клиника не из дешевых.

Выковский. Увы, увы! Но ведь это частная клиника, молодой человек. Именно поэтому наши больные иногда излечиваются. И в этом главное отличие нашей клиники от государственных, бесплатных… Так у вас есть возможность? (Делает выразительный жест пальцами).

Гутов. Это вы о деньгах?… Они будут.

Выковский. Будут? Хм-м… (Прячет книгу и снова скрывается за монитором). На том и порешим, молодой человек. Как только вы внесете необходимую сумму в кассу нашей клиники, мы незамедлительно приступим к лечению электрошоком вашей… протеже.

Гутов. Хорошо. До свидания! (Доходит до двери и неожиданно возвращается). Доктор!

Выковский. (Поднимает голову от монитора). А, вы еще здесь? Да, я слушаю.

Гутов. Я могу увидеть… Марину?

Выковский. Вообще-то я против. И дело даже не в пациентке, а в вашей собственной психике. Предупреждаю, впечатление может быть ужасным.

Гутов. Не беспокойтесь, доктор, обо мне. Прошу вас.

Выковский. Ну, хорошо, хорошо, сейчас я приведу пациентку. Но ваше свидание должно продлиться не более пяти минут. Запомните это.

Гутов. Так точно.

Выковский. Если хотите, я могу сделать ей укол. На какое-то время ее сознание просветлеет.

Гутов. А потом?

Выковский. Потом ей станет плохо. Намного хуже, чем было.

Гутов. Тогда не надо.

Выковский выходит.

Гутов. (Ходит по кабинету и отрывисто говорит, словно рассуждает сам с собою). Деньги, деньги… Где же их взять? Будь ты проклят, презренный металл! В киллеры, что ли, податься, в самом деле? Говорят, им неплохо платят. Или ты, капитан, можешь убивать только за идею, то есть даром?

Входит Выковский, держа за руку Марину. Женщина безучастна ко всему, двигается, словно марионетка.

Гутов. (Взволнованно). Здравствуй, Марина!

Женщина бросает на него равнодушный взгляд и кивает в ответ, не проронив ни слова.

Выковский. Она не может узнать вас. Ее мозг во мраке. Смиритесь с этим.

Выковский уходит. Гутов пытается взять женщину за руку, но та отстраняется, не выказывая никаких чувств.

Гутов. Марина, ты действительно не помнишь меня?

Марина. Нет. Мы с вами встречались? Наверное, это было в те дни, когда я еще была жива. Давно. Поэтому я не помню. А когда умерли вы?

Гутов. Я? В последний раз тоже очень давно.

Марина. Послушайте, незнакомец… Вы не встречали здесь мужчину и ребенка? Мужчина с вас ростом, а девочка… Она совсем крошечная. Это мой муж и моя дочь.

Гутов. Я… Я их не видел.

Марина. Слишком много вокруг людей. И все они мертвы. Взгляните им в глаза и сами это увидите.

Гутов. Марина… Тебе плохо здесь?

Марина. А вам?

Гутов. Если хочешь, я заберу тебя отсюда.

Марина. А что мне скажет мой муж, когда найдет меня? Вы не должны мне этого предлагать… Вы почему-то вызываете у меня доверие… Но – нет! Нет! Нет!

Гутов. Хорошо, не буду.

Марина. Знаете, мой муж и моя дочурка… Они ведь тоже умерли. Почему все умирают?

Гутов. Я не знаю.

Марина. Но если вы их случайно встретите… Я могу вас попросить об одном одолжении?

Гутов. Разумеется.

Марина. Скажите им, что я их очень люблю. И никогда не перестану ждать.

Гутов. (Кладет руки ей на плечи, пытаясь заглянуть в глаза). Марина, посмотри на меня!

Марина. Вы делаете мне больно. Отпустите! Или я пожалуюсь мужу. Предупреждаю, ему это не понравится.

Гутов. Прости. Так ты совсем не узнаешь меня?

Марина. (Всматривается в него). Мне кажется, я начинаю вспоминать.

Гутов. Марина! Прошу тебя!

Марина. Да, я вспомнила. Это ты. Это из-за тебя я умерла.

Гутов. Что ты говоришь, Марина! Пожалей меня!

Марина. Сначала умер мой муж. Потом моя дочь. Потом я. Зачем ты убил нас? Говори, зачем? Что мы тебе сделали?

Марина набрасывается на Гутова и пытается его задушить. Тот не сопротивляется. На крик вбегает Выковский и хватает женщину за руки.

Марина. (Вырываясь). Скажи, где мой муж? Где моя дочь? Что ты с ними сделал? Что тебе надо от нас? Почему ты преследуешь меня? Это из-за тебя я не могу их найти? Я ненавижу тебя!

Выковский. Уходите немедленно! Я не смогу ее долго удерживать. Сейчас придут санитары, и вам лучше не видеть, что будет потом. Да уходите же, дьявол бы вас побрал!

Вбегают санитары. Они надевают на Марину смирительную рубаху. Женщина кричит, рыдает, дико смеется, и все это одновременно. Гутов уходит, закрыв лицо руками. Гаснет свет.

Картина 2

Кабинет главного редактора книжного издательства, расположенного в многоэтажном здании. Огромное, во всю стену, панорамное окно, в которое видны городские улицы и здания в туманной дымке. Вдоль стен – однообразные полки с книгами, от пола до потолка. В кабинете царит хаос, который при желании можно принять за деловой беспорядок. Из мебели лишь письменный стол и несколько неуютных офисных кресел. На краю стола, заваленного книгами и бумагами, сидит, покачивая ногой в такт своим мыслям, Руфина. В одной руке у нее чашка с чаем, в другой раскрытая книга, которую она бегло просматривает. Входит Алла.

Алла. Руфина Ильинична! К вам посетитель.

Руфина. (Не отрываясь от книги). Кто?

Алла. Мужчина.

Руфина. И…?

Алла. И все.

Руфина. То есть это не губернатор? Не депутат? И даже не твой очередной любовник?

Алла. Отвечаю по мере поступления вопросов. Нет, нет и.. пока еще нет.

Руфина. Я, кажется, просила не беспокоить меня по пустякам.

Алла. Это не пустяки. Вы должны его принять.

Руфина. (От изумления проливает чай из чашки на страницу книги). Должна?! Я?! А, чтоб тебя, авторский экземпляр испортила!.. Это еще почему – должна?

Алла. Потому… Потому что я его боюсь. Вы бы видели, какие у него глаза! У меня даже мурашки по коже от его взгляда побежали. Поверьте мне, это что-то с чем-то!

Руфина. Со своими мурашками справляйся сама А с ним… Вызови охранника. И пусть его выведут, если он не захочет уйти по-хорошему.

Алла. Будет только хуже, поверьте мне.

Руфина. Это как?

Алла. А скажите мне, как он сюда прошел, и почему охрана его не остановила? Пропуск я ему не выписывала. Но вы же знаете, в наше издательство без пропуска даже мышь не проскочит. Нет, Руфина Ильинична, этого мужчину вам лучше принять. Помните, что в «Мастере и Маргарите» произошло с чиновником, который отказался разговаривать с Коровьевым и Бегемотом?!