Яркий Миг

Доктор остановился возле неприметной двери и достал из кармана своего белого халата массивную связку ключей.

– Вот и пришли. Я не мог оставаться с ним долго, но когда заглядывал в прошлый раз, он спал.

Доктор некоторое время звенел ключами в поисках нужного, затем, наконец, нашел его и отпер дверь. Перед нами предстала деревянная лестница, ведущая вниз. Она упиралась в металлическую решетку, за которой виднелся приглушенный дневной свет.

– Это один из трех подвалов дома – пояснил доктор буднично – Я оборудовал его как раз на случай буйных пациентов.

Киннер хихикнул.

Я начал спускаться вниз и ступени заскрипели под моими ботинками.

Подвал оказался просторным пустым помещением, в которое солнечные лучи проникали сквозь тянущиеся под потолком вдоль правой стены узкие окна, и ложились на пол ровными прямоугольниками света. Я сразу увидел принесенного мною зверька. Он сидел в дальнем углу и как только я подошел к двери, на меня уставились два фиолетовых глаза, поблескивающие в полумраке.

– Гляди ка, похоже, он проснулся и теперь чувствует себя куда лучше – улыбнулся доктор, и отстранив меня, отпер замок.

Киннер толкнул решетку и та с тихим скрипом отворилась. Я сделал шаг в комнату.

– Осторожно, Клиф. По-моему он не слишком доверяет людям. Смотрел на меня волком, даже когда я принес ему добавку еды.

Предупреждение доктора было резонно, ожог на моей руке являлся прямым тому доказательством, однако я почему-то был уверен, что поступаю правильно. Возможно, сыграло роль мое нетерпение и любопытство, которые за целый день ожидания поглотили меня полностью. Я жаждал ответов, так сильно, что, похоже, готов был снова влезть на дерево и получить еще один ожог.

Я сделал второй шаг навстречу зверю, и тот, к моему удивлению, поднявшись на лапы, медленно пошел ко мне. Он двигался плавно, по-кошачьи припадая к полу, и длинный хвост находился в постоянном движении, извиваясь подобно змее. При том зверь смотрел мне прямо в глаза с интересом, свойственным малым детям.

– Смотри ка Клиф, Владыка всемогущий, да он словно узнал тебя – воскликнул доктор, оставшись стоять в дверном проеме.

Действительно, было похоже, что зверек меня вспомнил. Осторожно приближаясь друг к другу, мы продолжали держать зрительный контакт, так, словно он был нитью, связывающей нас, и стоило только разорвать ее, на миг отвести взгляд, и все вышло бы из под контроля, тут же обратилось в хаос. Глядя в его глаза, я окончательно убедился в том, что не ошибся, и в прошлую нашу встречу, там на дереве, действительно увидел в этом взгляде нечто большее, чем просто первобытный страх животного перед неведомой опасностью. Не знаю, как правильно это описать. Интеллект. Разум. Понимание и полное осознание происходящего было в этих глазах. И не только в глазах. Вся его необычная мордочка несла на себе четкий отпечаток разумности. Уголки губ были опущены, а маленький черный нос, совсем как у куницы или харька, пребывал в постоянном движении, ходил из стороны в сторону, раздувал ноздри, словно и не принадлежал всему остальному телу, подчиняющемуся разумной осторожности, и предательски выдавал заинтересованность и нетерпение своего обладателя. Этим странным выражением на своей морде, он словно обращался ко мне с вопросом: «кто ты и чего мне от тебя ждать?».

Я сделал еще шаг навстречу зверю, и еще один. И вот мы уже стояли в метре друг от друга. Он продолжал смотреть на меня, преисполненный интереса и одновременно с тем страха. Да, он боялся меня, и его лисьи ушки были прижаты к голове, а тело напряжено, словно он был в любую секунду готов броситься бежать, или кинуться в атаку, любыми способами защищать себя. Однако он хотел доверять мне, хотел чтобы я оказался другом, это читалось в больших фиолетовых глазах.

Я поднял руки и показал свои ладони, надеясь продемонстрировать тем самым свою безопасность. Зверек в ответ слегка приоткрыл пасть. Не зашипел и не оскалился, но слегка обнажил клики, возможно намеренно, однако мне показалось, что скорее случайно, так же как люди порой открывают рот от удивления или в задумчивости, совершенно не отдавая себе в этом отчета. Я медленно опустился на колени и еще медленнее потянул правую руку в его сторону. Не для того чтобы погладить или дотронуться, расстояние не позволяло мне этого. Я вытянул руку, чтобы зверь обнюхал ее, так обычно поступают при знакомстве с домашними животными, собаками или кошками, дают им обнюхать пальцы и демонстрируют тем самым свои добрые намерения. Но зверь не стал нюхать, а вместо этого сделал нечто куда более удивительное. Он взглянул на протянутую мной руку, потом снова на меня и, шагнув вперед, вытянул свою левую лапку. И он прикоснулся ко мне, дотронулся до моих пальцев. Это было мягкое и очень осторожное прикосновение. Я ощутил, на своей ладони острые коготки, ничуть не поранившие кожу. Этакое рукопожатие, при том, что он продолжал смотреть мне в глаза.

– Владыка! – раздался позади меня возглас доктора Киннера – Да вы, похоже, подружились.

Он начал подходить и зверек тут же оскалился, отстранился от меня, уперся всеми четырьмя лапами в пол и зашипел на доктора, демонстрируя два ряды своих белоснежных острых зубов. При этом на глаза ему упала прядь из тех самых светло-серых волос, росших у него между ушами и скрывающих черные рожки, что предало существу некой гротескной, пугающей схожести с человеком.

– Ох ты… – доктор тут же остановился и, так же как и я минуту назад, поднял ладони вверх – Тише, тише. Пожалуй, мне стоит отойти.

Киннер вновь отступил к двери.

– Смотри ка, какой сорванец. С тобой за ручку здоровается, а на меня шипит. А ведь я приносил ему еды.

Зверь снова посмотрел на меня и быстрым движением головы смахнул с глаз мешающую прядь.

«Да кто же ты такой и откуда пришел?!» – воскликнул я мысленно, вспоминая, как сам постоянно убираю падающие на глаза пряди волос, зачесывая их пальцами назад.

– Здесь никто не причинит тебе вреда – сказал я вслух.

Зверь повернул голову на бок, словно попытался понять, что я хочу сказать. Этот жест вызвал у меня улыбку.

– Мы не враги тебе – я вновь протянул руку.

Зверь, теперь уже увереннее пошел вперед и дотронулся лапой до моего предплечья, словно знал что там, под рубашкой и бинтами находится оставленный им ожог. Затем он подошел ближе и лег, положив голову мне на колени.

– Невероятно – продолжал восхищаться доктора.

– Не может же он понимать речь – подивился я, поглаживая зверя по мягкой белой шерстке на спине. Ему, похоже, пришлось это по душе.

– Речь может и не понимает – согласился доктор – Но эмпатия вполне вероятна. Точнее невероятна, правильнее будет сказать. Эмпатия такого высокого уровня действительно невероятное явление.

– Что ты хочешь сказать?

– Что он читает твои эмоции, Клиф – пояснил доктор – И, похоже, очень успешно. Он понимает, что ты к нему дружески настроен, что ты не опасен.

– Но почему тогда не читает твои? Ведь ты так же дружелюбен.

– Может и читает, но с тобой, как я вижу, у него некая особенная связь.

– Откуда? Почему?

– Ох Клиф, если бы я знал ответ. Но не мне тебе нужно задавать эти вопросы. Все что я говорю лишь безосновательные предположения и только. Нам стоит написать в Университет. Вот кто сможет дать все ответы.

– Нет – быстро отрезал я, и зверек поднял голову, снова с интересом уставившись на меня своими бездонными фиолетовыми глазами.

– Почему нет? Ты нашел весьма необычное существо, Клиф. Я уверен, что он не просто какое-то экзотическое животное, а нечто совершенное иное, нечто новое, непознанное.

– Согласен.

– Значит, в Университете им должны будут заинтересоваться. Мы с тобой можем стать, по меньшей мере, первооткрывателями нового вида.

– Думаю, его уже открыли. И тот, кто это сделал, не спешил делиться своим открытием с Университетом.

– О чем ты?

Я немного помолчал и, продолжая гладить зверька, раздумывал над тем, стоит ли высказывать доктору свои опасения. Киннер словно бы понял это и терпеливо ждал. В итоге я решил, что есть смысл хотя бы в том, чтобы объяснить ему, почему я не хочу предавать эту находку огласке.