Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 20

В девять лет, мы с родителями поехали поздней осенью отдыхать/подлечиться в санаторий «Сибирь» в Белокурихе, это в Алтайском крае. В Советском союзе было всего две или три подобных лечебницы с радоновыми ваннами, со своей природной радоновой водой только на Алтае. Не помню всех чудодейственных и омолаживающих свойств радона, но вода действительно какая-то интересная, когда принимаешь ванную, то кожа становилась как резиновая. Путевка была только на нас с мамой, папе оплатили проживание и питание уже на месте. Там было невероятно интересно и даже как-то волшебно: чистый – чистый, пушистый снег (в Междуреченске из-за шахт и разрезов он всегда в черной пыли, а когда тает, вообще чернеет), дубовая роща, чистая прозрачная, почти невидимая в стакане родниковая вода, потрясающая кухня специально прописанного рациона, оздоровительные, спортивные и развлекательные программы. Как-то там еще время проходило, что я с родителями редко пересекался, то находясь в школе, то на процедурах, то играя вечерами в теннис ли еще какие-нибудь игры со своими ровесниками, то на дискотеке, то репетировал и выступал в каком-то капустнике. Хотя и с родителями успевали сходить куда-нибудь, то в кафе какое-нибудь грузинское, то на родник священный веревочки подвязать, чтобы снова туда вернуться (правда, родители так и не съездили больше туда, да и я похоже тоже уже не попаду), то просто погулять по шопиться по небольшому курортному городку. Я бы с удовольствием посетил бы эти места со своей семьей уже сейчас из-за необыкновенной, здоровой энергетики, да и для здоровья детей, жены и меня конечно. Было время, особенно в детстве и юношестве, мне казалось, что самое приятное и классное времяпровождение на отдыхе – это поездка на море, это конечно классно, но теперь я также стал понимать истинную цену тех природных мест, где я родился, и, конечно же, здравницы Алтая.

В одиннадцать-двенадцать лет меня отпустили с учителями и ребятами из школы в поездку в Ташкент. Это было на весенних каникулах. Было две или три молодых учительницы и нас школьников человек двадцать с 11 до 17 лет. Естественно, что учительницам с трудом приходилось поддерживать порядок и дисциплину. Ездили на поезде Новокузнецк-Ташкент, три дня и три ночи в одну сторону. Родители всех нас подготовили к дороге капитально, но поскольку у всех были деньги, то не все что нам дали с собой мы съели, потому что на станциях продавали лепешки, вкусные и горячие вареники и тому подобные продукты, продающиеся разговорчивыми, эмоциональными женщинами на перронах вокзалов. В итоге мы приехали в гостиницу «Олимп» в городе Ташкенте и у нас у многих пропал хлеб и еще какие-то продукты из дома. Мы решили его выкинуть в мусорные горшки перед гостиницей и причем некоторые делали это кидая с четвертого этажа. Данное поведение не понравилось представителям взрослого поколения местных женщин и они со скандалом пришли в гостиницу и вместе с руководством и нашими учителями отчитали нас. Оказывается в военное и поствоенное время в Узбекистане был голод, да и вообще хлеб считается там чем-то священным, что с ним нельзя так грубо обращаться, как поступили мы и данный факт запомнился мне, уж больно эмоционально и доходчиво подан был урок нам. Узбекистан очень красивым и колоритным мне запомнился, экскурсии по древним местам, изречение, переданное тогда экскурсоводом, тоже осталось у меня на всю жизнь в голове – это слова Амара Хаяма «Нет плохого народа, есть плохие люди», что нельзя судить по нации по поступкам отдельных личностей. Шашлык перед гостиницей продавали просто божественный, его делают два дня, как я потом от шашлычного узнал, сначала вывяливают день в приправах, потом в специальном соусе и получается просто восхитительно вкусный продукт, который хочется еще, просто песня. Вообще восточный базар в начале девяностых был разнообразным, что-то из старинного и местного ремесленничества и также из современных тогда популярных варенок и подобных вещей. Все кипело вокруг и торговало и торговалось. Красивое, в восточной мозаике метро, чайханы, большие чаны с вкусным пловом на улицах, люди в тюбетейках и тюрбанах, женщины в парандже, современными домами и старой убитой деревней в центре города – таким мне запомнился Ташкент, ну и еще самое главное гостеприимством, которого мне кажется, я больше нигде не встречал. Еще удивляло, когда ехал на поезде, сидя в вагоне и смотря в окно, какие у казахов, киргизов, узбеков красивые, большие могилы из камня и тут же убогое деревянное жилье. Что сильно отличалось от нашей культуры, где зачастую наоборот – убитые могилы и панельное, каменное жилье. Это говорит о том, как чтит память о предках их культура и как относится к этому наша. Сегодня, конечно, уже по-другому и у нас и у них лучше стало с домами и могилами, а тогда это были трудные для всего постсоветского пространства годы. Я на выданные мне родителями деньги купил каких-то вещей «вареных», узбекских нэцкэ (из трех осталось у меня только одна) и всем гостинцы. В первый день нашего приезда в Ташкент мы отпраздновали, повив шампанского и по приезду домой нас ожидало алаверды от учителей за потрепанные нервы, которые рассказали все родителям и всех пригласили в школу на собрание. Отчитывали нас конечно хорошо, но больше в итоге троллили и родители и учителя потом долгое время, а точнее всю жизнь вспоминали, как мы «повзрослели» и «погуляли» в Ташкенте. Конечно, мы бы может и не обратили на себя внимания учителей в Ташкенте, потому что выпили не много, просто после трех дней скачек на поезде, а потом еще и пол дня езды на автобусе, вымотали нас хорошо и молодые организмы не сразу адаптировались при похождении по земле, а продолжали покачиваться как в поезде и добавленный в это дело алкоголь сыграл на усиление эффекта и нас легко раскусили.

Чуть позже, я учился в этом же классе, у нас произошел какой-то инцидент с преподавателями и наших родителей вызвали в школу на педсовет. От меня пришел папа. Собрались почти все учителя по предметам, которые нам преподавали в том году. Нас заводили по одному ученику и родителю на «разбор полета». Когда подошла моя очередь, мы зашли с отцом и меня поставили в центр у учительского стола в кабинете физики, где проходило собрание, а папе дали стул чуть подальше от меня. Меня принялись отчитывать, расспрашивать, почему так плохо себя вели и тому подобное, все учителя сначала по очереди, а потом чуть ли не вместе, так они разошлись, говорили, что чуть ли не все беды и несчастья происходят в школе от меня и я главный зачинщик, в чем-то они конечно были правы. На счет зачинщика, мне досталась такая внешность, что когда что-то происходило в классе или позже в университете, то преподаватели всегда в первую очередь обращали внимание на меня. В университете причем в момент лекции, когда присутствовало порядка семидесяти студентов, были случаи, когда при нарушении дисциплины преподаватель оборачивался, и пальцем тыча в мою сторону, несмотря на то, что я находился в этот момент в середине аудитории, говорил: «Вот ты, да именно ты, если не прекратишь, выгоню!». На что я удивленно отвечал: «Да это не я, я спокойно сижу», но мне не верили преподаватель. Признаться честно, если по отдельности может мы и были хорошими, то вместе, классом, мы очень много нервов потрепали в тот год учителям. Пока учитель биологии не проронила роковую фразу вечера: «да его вообще нужно в школу реабилитации!». Отец до этого сидевший и почти не подававший никаких либо эмоций и молча все слушавший, серьезным, протяжным, басистым голосом, звучавшим немного через зубы, спросил тут же: « в какую школу реабилитации?!». После чего воцарилась мхатовская пауза. Учителя потихоньку начали меня оправдывать, мол, ну, конечно же, не то имели в виду и тут же с точностью наоборот приступили меня каждый хвалить по успеваемости и потенциалу в их предметах, что меня в любой вуз можно и у меня хорошее будущее. Речь их в положительном ключе продолжалась минут 5 – 10, наверное. После чего, опять молча и строго сидевший папа не выдержал и прервал их хвалебные речи: «то, что он хороший я знаю. В школу то зачем в итоге вызвали на педсовет?!» На что кто-то из учителей скромно заметил: «да вот дети шалят, решили оповестить родителей». « Ну, думаю, теперь все? – задал риторический вопрос папа, с которым все согласились,– Рома, пошли домой»– сказал отец уставшим спокойным голосом и мы спокойненько направились к выходу, а учителя, чуть ли не наперегонки с позитивом в голосе, говорили «До свидания!» Отец тогда был с работы, уставший и проголодавшийся и возможно поэтому получилось так эффектно перевернуть обстановку и отношение ко мне учителей в тот вечер. Когда шли домой по улице он практически ничего не сказал мне кроме что то типа: «Что вызывали?» спокойным и мягким уже голосом, и подмигнул мне с улыбкой на лице. Я помню, тогда прям, наполнился гордостью за своего папу, какой он все – таки настоящий мужчина. Учителя тогда были все женщины на собрании и было видно, что он умеет поладить с женщинами, харизма была у него хорошая, он тогда сильно понравился учителям и просто так уже его они не вызывали, хотя при встрече в будущем были рады и приветливы. Маме, придя домой, он сразу все рассказал позитивно, что на самом деле вызывали похвалить за хорошего сына. Так и закончилась данная история, навсегда у меня оставшаяся в памяти.